Турция: дверь все еще открыта

Гвайн ДАЭР,
независимый журналист,
публикуется в 45 странах

Почти ничья на германских выборах 18 сентября, в результате которых канцлер Герхард Шредер, который на 13% отставал от Ангелы Меркель еще в конце августа, оказался всего менее чем на процент позади, повергла немецких политиков в смятение, но прояснила один момент: дверь, через которую Турция надеется войти в Европейский союз и которую Ангела Меркель обещала захлопнуть, по-прежнему открыта. Переговоры о вступлении Турции в ЕС начнутся 3 октября, она по-прежнему остается претендентом на полноправное членство в Союзе.

Месяц назад Меркель развернула полномасштабную кампанию с целью блокировать вступление Турции в Европейский союз. Она посылала письма европейским лидерам, призывая их предложить Турции вместо статуса полноправного члена Союза всего лишь «привилегированное партнерство». «Мы полностью убеждены, — писала она, — что вступление Турции обременит Евросоюз в экономическом и социальном смысле и поставит под угрозу европейскую интеграцию». Другими словами, турки бедны (при этом Меркель не возражала против таких кандидатов, как Болгария и Румыния, которые ни на йоту не богаче), они мусульмане, и вообще их слишком много.

Это было циничное обращение к антитурецким и антимусульманским предубеждениям немецких избирателей, которые уже чувствуют себя неуютно из-за пестрой национальной картины в своей стране (около 3% представителей 80-миллионного населения Германии являются турками) и боятся дальнейшего наплыва иммигрантов после того, как Турция вступит в Европейский союз. Поздновато было поднимать этот вопрос сейчас, поскольку Турция была признанным претендентом на вступление в ЕС в течение последних шести лет. Но если бы Ангела Меркель стала лидером правительства сильного большинства в Германии, крупнейшей стране Евросоюза, турки могли бы вновь обмануться в своих надеждах и получить отказ.

Турция буквально свивалась в узлы, пытаясь соответствовать европейским нормам, и это было хорошо для турков, которые теперь живут в куда более справедливой, уважающей равноправие и демократической стране, чем десять лет назад. Но они уверены в том, что выполнили свою часть сделки, и всего шесть месяцев назад все три наиболее влиятельные европейские державы — Германия, Франция и Великобритания — твердо поддержали идею принятия Турции в ЕС. Но затем французы и голландцы в мае и июне отказались от новой европейской конституции, и все дело приняло печальный оборот.

Первой заколебалась Франция. Новый премьер-министр Доминик де Виллепен в угоду антимусульманским настроениям во Франции весьма холодно высказывался о перспективах членства Турции в ЕС. Ангела Меркель в Германии пошла дальше, защищая идею «привилегированного партнерства» для Турции. И хотя канцлер Шредер все еще поддерживал Турцию, победа Меркель казалась столь неизбежной, что турецкий министр иностранных дел Абдулла Гуль вынужден был предупредить: «Если ЕС предложит на переговорах нечто меньшее, чем статус полноправного члена, или выдвинет новые условия, мы уйдем. И в этот раз навсегда». Лишь Великобритания все еще безусловно была на стороне Турции.

Чтобы еще ухудшить ситуацию, Турция объявила, что, хотя и подпишет таможенный договор, открывающий торговлю со всеми 25 членами ЕС, она не признает правительство Республики Кипр, одной из десяти стран, которые присоединились к Союзу в мае 2004 года. Президент Франции Жак Ширак немедленно попытался обратить это заявление в доказательство злонамеренности Турции, настаивая на том, что оно «создает политические и юридические проблемы и не соответствует духу кандидата в Европейский союз».

На самом деле это замечание Турции было достаточно резонным, поскольку Кипр остается разделенным с 1974 года, когда переворот греков-киприотов с целью присоединения острова к Греции спровоцировал турецкое вторжение с целью защитить турецкое меньшинство острова. Правительство «Республики Кипр» правило лишь грекоговорящей частью острова. В прошлом году турки-киприоты и сама Турция поддержали план ООН объединить Кипр, в то время как греки-киприоты отвергли его. Так что Абдулла Гуль считал себя вполне в праве отказаться признать правительство в Никосии единственным представителем всего Кипра, но ведь он обещал «наладить отношения с новым партнерским правительством, которое появится в результате всеобъемлющего решения проблемы Кипра».

Даже вероятность того, что переговоры с Турцией начнутся в октябре, казалась тогда весьма сомнительной. Если поступить с турками так, что они уйдут из-за стола переговоров, это положит конец идее расширяющейся Европы, даст новую жизнь взаимным страхам и подозрениям, которые христиане и мусульмане издавна питают друг к другу, лишит страны к востоку от Турции, вроде Грузии и Армении, всякой надежды когда-нибудь ходатайствовать о вступлении в ЕС. Ситуация выглядела крайне уныло – и тут Ангела Меркель совершила ошибку.

Она все еще может оказаться канцлером Германии во главе какой-нибудь нескладной коалиции из трех партий – этот вопрос может оставаться открытым целый месяц или даже больше, – но это уже не будет такое сильное и сплоченное правительство, которое фактически могло бы наложить немецкое вето на вступление Турции в ЕС. К тому же вполне возможно, что мы еще будем наблюдать «возвращение Шредера», активного сторонника Турции, который будет формировать следующее правительство.

Что касается Кипра, то послы ЕС в прошлый понедельник договорились в Брюсселе, что, если Анкара вдруг признает Кипр, она может сделать это на любой стадии переговоров о присоединении, которые, как ожидается, могут продолжаться до десяти лет. Это оставляет много времени для поисков решения проблемы острова, которое устроило бы и турков-киприотов, а значит, нашло бы поддержку Турции. Еще один кризис преодолен, переговоры начнутся 3 октября, строго по плану.