погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"МЭ" Суббота" | 08.04.06 | Обратно

Яан Каплинский: Время застоя на эстонский лад

«Я не считаю себя философом, но думаю, что хотя бы одну вещь я доказал. А именно то, что вера в черта доведет нас до абсурда», -пишет Яан Каплинский в своей статье в Eesti Päevaleht.

Если мы верим в черта, то все возможно. Нормальная логика становится невозможной, как было в прошлом, когда людей казнили, обвиняя их в связи с дьяволом, масонами, евреями, коммунистами, империалистами и т.д. Сегодня в Эстонии не казнят никого, но в воздухе чувствуется что-то неприятное, пишет Каплинский. И у нас распространяется вера в черта, который теперь называется kommer - «коммуняка».

Каплинский пишет, что вторая Эстонская Республика существует почти столько же времени, сколько просуществовала первая, но иногда кажется, что в душе мы так остались в своем советском прошлом. Особенно в последнее время - может быть, из-за приближающихся выборов, может быть, из-за усталости и беспомощности. Цели - вступление в ЕС и НАТО - достигнуты, и больше ясных целей перед глазами нет. Нет будущего. Поэтому больше занимаются прошлым и все больше находят там следы «коммуняк». Это, по мнению автора статьи, уже напоминает брежневское время, когда вместо дня сегодняшнего и завтрашнего больше думали о том, что было «сегодня 25 лет назад».

«Коммуняки» - это черти нашей идеологии. И, конечно, слуги дьявола, империи зла, против которой нужно бороться, которую нужно выводить на чистую воду. В этом легко прослеживается аналогия с далеким и недавним прошлым. Но, считает Каплинский, стоит подумать о сомнениях и аргументах против. Нет, не о том, что люди из номенклатуры были ангелами, а о том, что Советский Союз после Сталина не был империей зла, а обычным авторитарным государством. Довольно похожим на своего предшественника, на царскую Россию, и на государства Европы в отдаленном прошлом, где также была обязательная идеология и цензура, а также жестокое отношение к инакомыслящим.

«В таких же условиях должны были жить, творить и заниматься своими делами наши предки. Так что Яннсен, Хурт, Якобсон и Тыниссон не смогли избежать обязательных в то время поклонов царю, церкви, русскому языку. А чтобы заниматься делами во благо Эстонии, прибегали к различным хитростям - славили во время Певческих праздников императора Александра, создавали эстонскую школу его имени. Молодые и талантливые люди находили возможности продвигаться в жизни - например, становились православными священниками, как епископ-мученик Платон (Куульбуш), или поступали учиться в военную академию, как сделал Йохан Лайдонер. Лайдонер, как и его современники Аугуст Корк и Вольдемар Каппель, сделал успешную карьеру, он стал высшим офицером, и в те времена это означало достичь наследуемого дворянского звания, то есть на языке недавнего прошлого, стать членом высшей номенклатуры. Но мы почему-то не считаем, что эти люди предали свой народ, когда пошли служить царской власти и поклялись ей в верности. Мы можем радоваться тому, что среди них были те, кто в решительный момент перешли на сторону новорожденной эстонского государства и смогли противостоять Красной Армии и Ландесверу благодаря своим познаниям в военном искусстве. Мы можем радоваться тому, что в Эстонии было достаточно военных, юристов, врачей и других, которые были нужны молодому государству. Кстати, говорят, что в деле заслуженного красного генерала Аугуста Корка есть резолюция, написанная рукой Сталина: «Предал свой народ, предаст и нас, расстрелять». Как мы знаем, Сталин верил в дьявола и требовал этой веры от других».

Каплинский считает, что между 1945 годом и 1918-м можно провести некоторую параллель. Террор и война разорили страну, много людей погибло, многие были казнены, многие бежали. Остальные же начали, находясь в плену у обстоятельств, строить то, что через два поколения позволило Эстонии вновь обрести независимость.

Ситуация, по меньшей мере, до 1953 года была намного хуже, чем в царское время, но продолжали работать школы на эстонском языке, университет, где обучали не только «красным предметам», но и давали хорошее гуманитарное, техническое и сельскохозяйственное образование. Все это не могло бы осуществиться без работы и усилий тех людей, которых сейчас называют «коммуняками». Без тех, кто вернулся в Эстонию из Эстонского корпуса, которые там или позже вступили в компартию. Без Фердинанда Эйзена, Арнольда Греэна, Эдгара Тынуриста, Вайно Вяляса и многих других, которые, естественно, должны были петь дифирамбы новым царям, новому Александру, но которые смогли сохранить новую Александровскую школу, благодаря знаниям и умениям которых эстонское сельское хозяйство в российском государстве достигло наивысшего уровня развития. Это дало возможность защищаться от постоянных обвинений Москвы в национализме и от попыток русификации.

Разумеется, пишет Каплинский, были среди коммунистов высшего эшелона власти, аппаратчиков и других те, кого беспокоила только их карьера и привилегии. Но долгое время большая часть руководителей были свободомыслящие, настроенные проэстонски, правда, не лишенные человеческих слабостей. Таких, как жажда власти, тщеславие, женщины, алкоголь. Но без этих людей не могло бы появиться национальное по содержанию и советское по форме общество охраны природы, не появился бы национальный парк Лахемаа, скрытой целью создания которого было остановить наступление индустриального Северо-Востока.

«Деятельность тогдашних коммунистов и некоммунистов следует постараться рассматривать объективно, а не в духе процессов над ведьмами во времена инквизиции. Как показывают некоторые публикации, вера в черта может и сегодня довести до абсурда, до того, что в Народном фронте и в нынешней Эстонской Республике начнут видеть продолжение заговора КГБ или масонов. Этого не было и нет. Как нет и черта», - завершает свою статью Яан Каплинский.