"Молодежь Эстонии" | 18.04.06 | Обратно

Баня, водка, гармонь да лосось

Йосеф КАЦ

Живя бок о бок со своими русскоязычными сверстниками, студенты-эстонцы зачастую имеют самое расплывчатое представление о русской культуре. Причем за последние годы культурный разрыв этот только увеличивается.

Дворец в Кадриорге и матрешка: основной вклад русской культуры в мировую, с точки зрения отдельных представителей современной эстонской молодежи, заключается именно в них. 2 х фото Александра Гужова

Об интеграции и интеграционных процессах не говорит в нашей стране только ленивый. Значительно меньше тех, кто готов перейти от слов к делу. И совсем уж немного тех, кто понимает, что процесс этот – двусторонний. Доцент Эстонско-Американского бизнес-колледжа Галина Панова – одна из этих немногих: ее доклад на состоявшейся в стенах ЕАВС научной конференции «Проблемы развития и управления обществом: вызовы ХХI века» показывает, что если русскоязычная молодежь стремится приблизить себя к эстонскому обществу, то о встречном процессе со стороны эстонцев говорить, увы, рано.

История с географией

Тестирование в ЕАВС студентов-эстонцев на предмет знакомства с русской культурой, которую считают своей родной около трети жителей нашей страны, проводится не впервой. И нынешние результаты говорят не в пользу принимавших в нем участие респондентов: ответы выглядят довольно блеклыми даже по сравнению с теми, что были получены в 2001 году.

Москва, Ивангород, написанный через запятую после Ленинграда Петербург да Псков, скрывшийся под своим эстонским названием Pihkva – набором из этих пяти топонимов ограничивается усредненное знакомство эстонскоязычного студента с городами нашего восточного соседа. «Пять лет назад список был куда как богаче: здесь были и Новгород, и Новосибирск, Мурманск, Казань, Владивосток, – отмечает Г. Панова. – Правда, в том же ряду присутствовали Киев с Минском. Но это уже относится к пробелам в знаниях географии».

С историей России, или, по крайней мере, наиболее яркими ее лицами, ситуация несколько более обнадеживающая. «Ответы на вопрос, какие государственные деятели оставили заметный след в истории российского государства, не сильно изменились за прошедшие пять лет, – рассказывает доцент ЕАВС. – Здесь были названы Петр I, Екатерина II, Ленин, Сталин, Горбачев, Ельцин и Путин. В 2001 году несколько человек вспомнили также Хрущева, Жириновского, Ивана Грозного. Весьма неожиданным было обнаружить в этом списке ...Аллу Пугачеву».

Мировой вклад

С русскими композиторами у нынешних эстонских студентов, говоря студенческим же языком, – и вовсе «завал»: кроме регулярно вспоминаемого от тестирования к тестированию Чайковского, никаких других фамилий от опрошенных получить в этом году не удалось. Хрестоматийной троицей ограничился и круг мастеров русской литературы: Пушкин, Лермонтов, Толстой. «Пять лет назад наряду с ними были также названы Чехов, Достоевский, Маяковский, даже Горький и братья Стругацкие и некто «Бубкин»: следует понимать, вероятно, Бунин, – комментирует Г. Панова. – Из композиторов при предыдущем тестировании были приведены еще Мусоргский с Бородиным и даже названы некоторые из их произведений».

«А вот русская живопись как была «белым пятном» пять лет назад, так и остается им доныне, – вынуждена признать автор теста. – Три человека, правда, вспомнили Репина, а два студента в этом году – еще и Айвазовского: о нем мы говорили на занятии по русскому языку в сентябре. Очень жаль, что этот богатейший пласт русской культуры остается непознанным эстонской молодежью».

На подобном фоне достаточно частый случай затруднений при поиске ответа на вопрос «Что, по вашему мнению, внесла русская культура в мировую культуру?» не кажется чем-то неожиданным. «Нередко ответ попросту отсутствовал, что говорит о недостаточном знакомстве с русской культурой как таковой, либо был настолько неожидан, что его трудно трактовать каким-либо образом, дабы не обидеть респондента, – комментирует Г. Панова. – Например: «Дворец в Кадриорге и матрешка. Из всего вышеизложенного нетрудно сделать вывод, что знакомство молодых эстонцев с русской историей и культурой является весьма ограниченным. Что, в свою очередь, сказывается на ходе интеграционного процесса во всей нашей стране».

Учи язык – просветит!

Откуда же корни подобного незнания? Автор доклада дает свой вариант ответа: недостаточное внимание к изучению русского языка в программе эстонской основной школы и гимназии. А обусловлен такой безразличный подход, по мнению Г. Пановой, прежде всего тем, что на государственном уровне под интеграцией понимается лишь знакомство русскоязычных жителей Эстонии с языком и культурой этой страны. «Чтобы исправить сложившуюся ситуацию, необходимо коренное изменение в трактовке понятия «интеграция» самим государством», – считает она.

И тут-то, наверное, и возникает самый большой вопрос. В том, что знание языка, культуры и истории страны обитания является залогом успешной адаптации в любой стране, не сомневается, пожалуй, никто. Понятно и стремление официальных властей поддерживать всяческие начинания в данном направлении. Но как мотивировать национальное большинство к более близкому знакомству с национальным меньшинством? Как сделать, чтобы о людях, живущих бок о бок с тобой, ты знал больше, чем стандартный «балалаечно-самоварно-матрешечный» набор ассоциаций? Нужно ли это вообще и, главное, – для чего?

Ответ на последний вопрос каждый, наверное, должен дать для себя сам. Что же касается «технической стороны вопроса», то здесь у Г. Пановой точка зрения сформулирована достаточно четко. «Формирование культурной компетенции происходит в курсе изучения русского языка в вузе, – считает она. – Так, при изучении разговорных тем в качестве иллюстрации подбираются материалы, связанные с различными сторонами культуры, истории, современной ситуации в России. В качестве иллюстрации к теме «город» используется, например, текст о Санкт-Петербурге. С большим интересом эстонские студенты воспринимают текст «История копейки» в качестве пособия по теме «Имя числительное».

«Такой подход принесет плоды, – надеется Г. Панова. – Студенты начинают с интересом и большим позитивным настроем относиться к русской культуре, России. А через это – и к людям, для которых русский язык является родным и которые живут в Эстонии. Что, как нам представляется, в какой-то мере способствует тому, что процесс интеграции наполняется новым содержанием».