"Молодежь Эстонии" | 28.04.06 | Обратно

Традиционный сбор

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

VIII международный фестиваль русских театров стран СНГ и Балтии «Встречи в России» на этот раз прошел без театральных коллективов из Балтии, поскольку был посвящен 15-летию СНГ.

Единое пространство

«Встречи в России» придуманы международным фестивальным центром «Балтийский дом» и традиционно проводятся в Петербурге. Начиная с прошлого года в них принимает участие Центр поддержки русского театра за рубежом, созданный Союзом театральных деятелей России — театрам — участникам через российское Министерство иностранных дел оплачивалась дорога, что для многих сделало вообще возможным приезд в Петербург. Всего в фестивале приняли участие двенадцать театров из Киева, Ташкента, Душанбе, Еревана, Баку, Минска, Кишинева, Алма-Аты, Акмолинска, Бишкека, Москвы. Картина в общем получилась довольно пестрая — театры по уровню, естественно, разные, но в целом осталось впечатление полноценной творческой жизни русских театров, поневоле оказавшихся за рубежом. И сразу скажу о том, что зрители спрашивали, почему нет русских театров из Эстонии, Латвии и Литвы — их запомнили, встречи с ними ждут. И на профессиональных обсуждениях также нередко заходила речь о том, что общая картина состояния русского зарубежного театра не полна без театров Балтии.

Наша газета освещала все восемь «Встреч в России», и мы решили не делать исключения и на этот раз, несмотря на отсутствие нашего Русского театра.

Особенно жалко, что молодые актеры не смогли принять участия в мастер-классе, который второй раз проводился в рамках этого фестиваля. Для этого проекта каждым театром на месяц делегируются один или несколько человек, силами которых готовится и выпускается спектакль. В прошлом году это была сценическая «Композиция до-мажор», поставленная по документам и материалам военной эпохи, в этом задача была гораздо сложнее — за короткое время зрителям был представлен эскиз постановки горьковской пьесы «На дне», интересно осуществленный молодым петербургским режиссером Егором Чернышовым. Ну да ничего, на будущий год наш театр, будем надеяться, на «Встречах в России» тоже скажет свое слово.

Боль, чувство, мысль, образ

Русский зарубежный театр на этом фестивале наглядно показал, что низшая точка разочарований и безнадежности пройдена, что русские театры уже нашли свое прочное место в культуре тех народов и стран, где работают. И не только нашли, но уже видят и исполняют свою миссию осмысления пережитого, времени распада и времени наступившего созидания.

В этом смысле очень показателен спектакль Русского театра из Еревана «Разорванная цепь». Автор пьесы и постановщик главный режиссер театра Александр Григорян взял сюжет американской картины «Скованные одной цепью», где из тюрьмы бегут белый и черный, они могут либо вместе выжить, либо вместе погибнуть. В ереванском спектакле из тюрьмы бегут армянин и азербайджанец, и их путь к свободе, собственно, и составляет сюжет. Александр Григорян сам родом из Карабаха, жил в Баку, где у него много друзей, и его боль за происходящее достигла такой степени, что он выплеснул ее на сцену. Оказалось, что спектакль этот затрагивает за живое не только жителей Армении и Карабаха (непосредственно в Баку спектакль пока не показывался). Однако в Петербурге представитель бакинского русского театра выразила надежду, что такой показ обязательно состоится. На прошлых «Встречах в России» бишкекский театр показал спектакль «Двое в темноте», где практически в условиях войны сумели найти общий язык русская девушка и чеченский парень. Очевидно, что именно для русских театров за рубежом тема залечивания ран стала наиактуальнейшей.

Бишкекский театр показал здесь один из самых сильных спектаклей, который, на мой взгляд, был достоин большого фестиваля «Балтийский дом». Главный режиссер театра Ленсовета Владислав Пази, который много лет проработал в Бишкеке, поставил с этой труппой «Бориса Годунова» (кстати, это сотрудничество стало возможным благодаря Центру поддержки русских театров за рубежом). Он поставил спектакль о Смуте, не о русской смуте, а о смуте вообще. Оказалось просто поразительным, что Пушкин, проникая в эпоху Годунова, так точно описал современные политтехнологии смещения одного правителя и замены его другим. Необходимое условие для возникновения смуты — это недовольство народа, достаточное количество претендентов на престол и более-менее значимый предлог раздора. Остальное — дело техники, конкретный претендент неважен.

Самозванец у Пази — изумительный киргизский юноша (Марат Амираев, артист русского театра), который все время путает, как нужно креститься — слева направо или справа налево. Его Самозванец перенимает у поляков европейский образ жизни, учась носить камзол и танцевать менуэты, он хочет пробиться вверх, больше ничего его не волнует (не зря он говорит Марине: «Я — предлог раздора», и этого достаточно), он просто игрушка в руках опытных политиков. Главный герой этого спектакля — народ, толпа, которая идет сквозь время, меняя костюмы, но не изменяясь в главном — ради надежды на лучшее будущее готова поддержать любую смуту. Из толщи толпы все время вырываются фигуры вожаков, которые запрыгивают на разбросанные тут и там ящики — бесконечный митинг недовольных длится веками, смута тлеет подспудно, но наружу выплескивается только при сложении всех необходимых условий.

Спектакль Пази разворачивается в скорбной раме наглядных жертв смуты, двух детских тел — убитого царевича Дмитрия и убитого царевича Феодора. В финале разношерстная толпа, не протестовавшая, когда детей уводили на смерть, потрясенно замолкает при виде убиенного царевича, над толпой ликуют красные языки Смуты (персонифицированные в персонажей, одетых в красные развевающиеся платья). Чрезвычайно мощный финал и сильнейшая сценография, где главным стал дырявый занавес-дорога, по которой туда-сюда шныряют заговорщики, у которой, как у заставы, застывают польские полки перед битвой, по которой карабкаются вверх честолюбцы…

Если у Пази образное решение важнее психологической канвы, поскольку он ставил спектакль о трагедии народа, а не о трагедии Бориса, то в спектакле «Танго» алма-атинского русского театра и в «Страстях по Андрею» кишиневского русского театра главным открытием стали замечательные актеры и тончайший рисунок внутренних взаимоотношений персонажей. Особенно отмечали критики «Танго» — текст авангардистской пьесы Мрожека в отношении проработки характеров и нюансов взаимодействия героев дает меньше материала, чем чеховская «Палата № 6», по которой поставлен кишиневский спектакль, однако молодой режиссер Игорь Пискунов сумел разглядеть в нем человеческие глубины.

Молодежный театр из Ташкента, как всегда, сумел поразить публику, которая запомнила его по постановкам «Холстомера» и «Принцессы Турандот», показанных на предыдущих фестивалях. На этот раз замечательный режиссер Наби Абдурахманов привез в Петербург мольеровского «Тартюфа», в финале которого Король-Солнце склоняется перед Гением. И в программке приведены слова Людовика XIV: «Славе Мольера ничто более не надобно. Но он необходим для нашей славы».

Спектакли, о которых я успела рассказать, это вершины представленной на фестивале программы, вершины, которые говорят о мощном художественном потенциале русских театров за рубежом.