"МЭ" Суббота" | 26.08.06 | Обратно

Как было хорошо!

Николай ХРУСТАЛЕВ

В столице Эстонии побывал с лекциями автор книг «Красота в изгнании» и «Европейская мода», известный российский театральный художник, историк моды и коллекционер Александр Васильев, который и стал сегодня гостем нашей рубрики.

- Свою коллекцию костюмов и аксессуаров вы начинали собирать 30 лет назад, во времена достаточно идеологизированные, на вас тогда не косились?

- Наоборот, многие помогали, вещи вызывали любопытство, а приобретения в первую очередь были интересны мне самому. Немало тогда можно было найти на помойках, куда могли выбросить что угодно, ведь антикварные магазины почти отсутствовали, в Эстонии, по-моему, был всего один.

- Не могли бы вы чуть подробнее рассказать о своей коллекции?

- Люблю о ней. В основу моей книжки «Европейская мода» и положена как раз она. В книге 2 тысячи иллюстраций, готовил ее довольно долго. В моем собрании довольно много вещей ХVIII, ХIХ и ХX веков, а предпочтение я отдаю европейской моде, все же Франция, к примеру, является истоком многих направлений в моде, к тому же я прожил там 25 лет, и это позволило собрать много французских вещей, в то время как с другими странами повезло меньше.

Есть у меня и достаточное количество российских вещей, хотя сохранилось их мало, достойных коллекционирования - еще меньше. Сейчас, когда «Европейская мода» вышла, ко мне приходит немало людей, готовых что-то подарить или продать, но эти вещи часто неколлекционного уровня. Вещи от кутюр из-за их цены всегда были достоянием высшего общества, кто бы вы ни были - дворянин, аристократ или промышленник, - на приобретение изначально уникального костюма надо иметь деньги. Когда-то Россия все эти классы искоренила, и в семьях в основном оставались вещи мещанского происхождения. А так как Советский Союз был страной вечной нехватки тканей, пуговиц, крючков, «молний», то люди разоряли старые вещи, перелицовывали их, получить старую вещь в изначальном виде теперь очень трудно. Почти все что мне попадается, настолько изуродовано, что остается только вздохнуть: как это было хорошо!

Во Франции все иначе: там никого не выселяли и не высылали, не было идей коммунальных квартир, и поколения людей по-прежнему могут жить в своем замке, никуда не переезжая с XV века. И трудно представить, что может найтись там на чердаках или в особняках XIX, даже XX века, потому что всегда есть закуточки, где есть место старым сундукам.

В Париже я живу в муниципальном доме в 15-м квартале, построенном в 1932 году, и среди его жильцов есть люди, которые живут тут с 1932 года, въехали и живут. Естественно, у них есть гардеробчик. Есть архивы и библиотеки, которые нередко выплескиваются на «блошиные» рынки, а эти рынки так разнообразны и богаты, что при наличии времени, упорства, а главное, небольшой денежки, вы каждый раз можете что-то найти. Это большая работа, я ею не гнушаюсь, много смотрю, нахожу новые вещи, но знаю, что с таким же успехом могу найти их и в Эстонии.

Наверняка вам будет интересно узнать, что дочь знаменитой российской актрисы Веры Петровны Марецкой, любимицы сталинской эпохи, живет в Эстонии, она вышла замуж за эстонца, и все платья Марецкой находятся здесь. Обязательно буду ей звонить. Думаю, здесь можно найти и другое, просто надо знать, где искать и как искать. В ваших антикварных магазинах я всегда нахожу много старых фотографий, не сомневаюсь, что есть и интересные вещи. Никогда не возвращался из Таллинна с пустыми руками, но в основном на уровне модной фотографии, а вот особенных платьев, шляпок, сумочек никогда не находил ни в Риге, ни в Вильнюсе, ни в Таллинне. Во-первых, война, а во-вторых, все та же перелицовка старого. Вазочки, альбомчики - это есть, а вот костюмы…

- В мире есть немало музеев моды, какие вам интересны?

- Музеев действительно много, почти каждая большая страна имеет их по нескольку. Роскошные музеи моды в Киото, Марселе, Флоренции, Барселоне, это те, что сразу пришли на память. Большой институт костюма в Нью-Йорке. Словом, подобные музеи не редкость. Какие-то показывают постоянную выставку, на которой представлены на манекенах костюмы нескольких веков. Например, музей Виктории и Альберта в Лондоне, где есть отдельный зал моды, и экспозиция в нем уже лет 20 не меняется при том, что освещение вещей такое тусклое, что они не выгорают, текстиль боится трех вещей - насекомых, света и влаги.

Есть музеи с огромными фондами, но работающие в режиме выставочного зала, два подобных находятся в Париже, один муниципальный, другой национальный - Искусства моды, и оба существуют уже полтора столетия. Сейчас главная выставка Парижа TRISTOBAL BALANSIADA, она потрясающая, открыта до 17 января 2007 года, если будете в Париже, то ее адрес - улица Риволи, 109.

- Перечисляя музеи моды в разных городах и странах, вы не упомянули о России.

- В России музея костюма нет, хотя в Москве сейчас планируется открыть сразу два, потому что России свойствен максимализм: то не было ни одного, то давайте откроем сразу два. Первый будет Национальным музеем костюма и предполагается открыть в Музее революции, потому что революция сейчас не в моде, а мода всегда в моде. Второй будет муниципальным, его хочет открыть г-н Лужков, место для него выбрано в Музее-усадьбе Царицыно.

Идея открыть сразу два музея хороша, но только ни у одного, ни у другого пока нет коллекций. Я спросил, что вы будете выставлять. Муниципальный музей похвастал тем, что Юдашкин передал им большую часть своей коллекции. Подарка нельзя не оценить, он царский, но только стоит иметь в виду, что Дом моды Юдашкина существует с 90-го года, всего 16 лет, это интересно, но в историческом плане глубины немного. Кроме того, у них есть 40 исторических платьев ХХ века. 40, сказал я им, для музея маловато, начать неплохо с 400. В то же время в Национальном музее пока нет ничего, даже этих 40, но там люди полны энтузиазма, мы сейчас поднаберем, говорят там. Но «сейчас» поднабрать нельзя, это длительный процесс, говорю как специалист, который собирает уже 30 лет. Никто не знает, где и что найдется, надо выработать стратегический план, следить за аукционами, избегать случайных вещей, понимать, почему именно эта должна быть в российском музее. Приоритет должен отдаваться сделанному в России или тому, что носили в России. Иначе какой смысл, все равно французского или итальянского музея не переплюнуть.

- Александр Александрович, насколько, по-вашему, в русской моде чувствуется русская душа?

- Думаю, она чувствовалась раньше, когда в ней была связь с Россией, ее традициями, когда в ней присутствовало чувство стыда, присущее русской женщине, потому что на самом деле мода, к сожалению, бесстыдна.

- Что, на ваш взгляд, русская мода потеряла после революции, оказавшись в изгнании?

- Тогда она, скорее, приобрела международный резонанс, став востребованной в разных странах.

- Выходит, спасибо большевикам, изгнавшим ее из России?

- Благодарить их не за что, но революция сделала русскую культуру мировым достоянием, во всяком случае, мировая культура первой половины прошлого века очень многим обязана русским эмигрантам. Сейчас мы находимся в большой зависимости от европейской моды, и если русская мода сейчас и существует, то является отголоском прошлого, а наши дизайнеры в меру своих способностей копируют итальянцев, французов, англичан, японцев и так далее. Пример самобытной моды можно теперь найти в Индии, где сохранился народный костюм, где женщины ходят в сари, то есть присутствуют явные признаки традиций, и значит, можно говорить о явно выраженной национальной моде.

А явно выраженная русская мода - это, скорее, русский стиль. Россия любит яркое и красочное, любит вышивку, отделки, но по одежде русского человека или эстонского человека не отличить от другого европейца, элементы одни и те же при отсутствии деталей национального свойства. И как бы наши модельеры ни пытались то косу использовать, то кокошник какой-нибудь, то сарафан, это ничего не меняет, модой не становится, оставаясь лишь элементом небольших показов, которые для дома, и в странах, определяющих моду, почти не проходят. Сейчас можно назвать лишь трех наших дизайнеров, представляющих коллекции за рубежом, - Семачев показывал в Италии, Ахмадулина и Чапурин - в Париже, и еще Юдашкин, который иногда показывает в Милане. Четверо получается, и ни один не увлек за собой в мире массы поклонников, которые хотели бы одеваться именно у этих дизайнеров. Чего не скажешь об англичанах, французах, итальянцах, японцах, которые увлекли, ибо от Валентино и Армани всегда хочется что-то, а от кого-то из россиян пока нет, несмотря на то, что от них у вас может быть какой-то платок или пояс.

- Трудно предположить, что речь в данном случае идет о мере одаренности.

- А дело не в ней, для успеха русскому или армянскому, или индийскому дизайнеру необходимо иметь хоть какую-нибудь дистрибуцию на мировом рынке в виде бутика, который носил бы его имя. Насколько я знаю, сегодня у г-на Чапурина, который мой хороший приятель, есть только в планах открыть что-то в Париже, поэтому его Дом моды не может быть знаком широкой публике, даже не знающей, где это продается. Его клиенты в России в основном делают индивидуальные заказы. А международное признание, кроме бутика, предполагает еще, например, и линию парфюмерии, которая хотя бы мало-мальски была представлена, например, в аэропортах. Обратите внимание - Диор или Жан-Поль Готье у нас постоянно на глазах. Ни один из русских дизайнеров, как бы хорошо о нем ни говорили, так в мире пока и не представлен, поэтому его и знают только в родной стране.