Молодо — не зелено

С заместителем председателя Конституционной комиссии Рийгикогу Эвелин СЕПП беседует Татьяна ОПЕКИНА

Фото Николая ШАРУБИНА

— Известно, что Центристская партия активно привлекает к политической деятельности молодых сограждан. Выработалась целая система, помогающая образованным, амбициозным, энергичным юношам и девушкам без страха и сомнения окунаться в политику. Сначала члены молодежного крыла партии работают помощниками, советниками, секретарями и т.д., затем довольно быстро — если, конечно, демонстрируют не только рвение, но и умение — выдвигаются на должности более ответственные, вплоть до министерских постов. Думаю, вас тоже уместно отнести к разряду молодых выдвиженцев. Расскажите немного о ступенях этого пути.

— Вряд ли меня можно назвать этаким политическим бройлером, ведь я пришла в партию много лет назад, а c 1996 года — во фракции Рийгикогу, куда меня пригласили, по правде говоря, довольно случайно и неожиданно. Во фракции я работала советником.

— О советниках привычнее думать как о людях много поживших и много повидавших. А что может подсказать парламентариям человек молодой и неопытный?

— Представьте, довольно многое. Да, жизненного опыта у молодых мало. Это факт. Но они остро чувствуют свое время, смотрят на мир широко открытыми глазами, не зациклены на своих прошлых удачах или ошибках, ибо у них просто не было ни тех, ни других.

— Молодым нелегко пройти горнило выборов. Избиратели, если только это не родственники или однокурсники молодого человека, предпочитают голосовать за людей известных, популярных, имя которых давно на слуху. Как молодежи набирать очки, придавать вес своему имени, завоевывать доверие избирателей?

— Согласно избирательному закону, голосование у нас проходит по партийным спискам. Составление такого списка — сложнейшая для каждой партии задача. Все тут важно. Не только очередность кандидатов, но и их профессия, принадлежность к той или иной группе населения, способность отражать интересы молодых, пожилых, женщин, мужчин, предпринимателей, наемных работников и т.д. В партийном списке можно найти имена не только известных людей, но и дебютантов. Понятно, что не все дебютанты принесут голоса. Бывают, конечно, приятные неожиданности, но чаще всего новички попадают в парламент, в органы местного самоуправления на плечах известных и популярных людей. Так случилось и со мной. В нынешнем созыве Рийгикогу у меня меньше всего голосов. Ясно, что мое пребывание здесь — заслуга партии. И партия на меня надеется. А следующие выборы покажут, оправдались ли эти надежды.

— Довольно долго для эстонских средств массовой информации вы были своего рода девочкой для битья. Понятно: вам приходилось отдуваться за всех центристов, в том числе и лидера партии, которого любят избирать мишенью для критических стрел. Как вам удавалось держаться, не срываясь на крик, на контрупреки? Чаще всего вы даже улыбались, выслушав каверзный вопрос или саркастическую реплику, хотя улыбка нередко бывала вымученной... Нелегка ноша центриста, ответственного за связь с общественностью?

— Политика — такая область, где со слабой нервной системой делать нечего, тут нужны выдержка и терпение.

— Недаром профессору Янно Рейльяну, эмоционально реагирующему на выпады оппонентов, которых он в запале называет глупцами, а то и дураками, вечно приходится потом извиняться...

— Это не значит, что эмоциональность политику мешает, но взвешенность, безусловно, необходима. Тем более что все это было обусловлено моей ролью, моей сверхзадачей — налаживать контакты с общественностью, создавать и оберегать имидж партии. К счастью, я никогда не оказывалась в ситуации, которая принуждала бы меня лгать. Замечу, что многие профессионалы в сфере public relations — люди весьма востребованные, так что, если мне когда-либо придется уйти из политики, есть по крайней мере одна область, в которой я получила солидную закалку.

— Вы молодая женщина, ваш жизненный опыт невелик. Чем вы руководствуетесь в работе? На что опираетесь? На знания, коллективную мысль партии и фракции? Здравый смысл? Какое у вас образование?

— Конечно, я слишком растянула свою учебу в Институте права Тартуского университета, но, надеюсь, финал уже близок. Юридическое образование для работы в парламенте — огромное подспорье, помогающее учитывать все правовые аспекты законодательной работы, коим несть числа. Конечно, я не хочу сказать, что уже все знаю и мне нечему учиться. Я много читаю, много езжу и много вижу, встречаюсь с самыми разными людьми. Изучаю и анализирую законопроекты, советуюсь с экспертами, коллегами по фракции.

— Недавно одна из газет опубликовала информацию, каким образом в прошлом году депутаты Рийгикогу тратили деньги, предназначенные на представительские расходы. В вашем перечне преобладают цветы — комнатные растения, букеты и т.п. Любите цветы?

— Цветы люблю. Но, знаете, мне иногда бывает стыдно за журналистов, упивающихся такими подробностями. Я ведь пришла сюда, в Рийгикогу, не для того, чтобы тратить эти деньги, а для того, чтобы делать работу, которая, увы, требует затрат. У меня много встреч с избирателями, представителями некоммерческих организаций, зарубежными гостями, и если я пару раз в месяц, отправляясь на такую встречу, беру с собой букет цветов, то не думаю, что есть в этом информационный повод для газетной публикации.

— Будучи заместителем председателя Конституционной комиссии, вы представляли на рассмотрение парламента законопроект о социальной поддержке первых леди государства после ухода президентов с поста. Сегодня этот нашедший одобрение и поддержку депутатов проект касается конкретно двух персон. Точнее, одной — Хелле Мери, ибо Ингрид Рюйтель предстоит покинуть Кадриоргский дворец через какое-то время. Чем продиктована необходимость таких льгот? Эстония — маленькое государство, значительная часть его жителей пребывает в бедности, а число льготников все растет и растет. Наверно, правильнее было бы думать об экономии, а не о дополнительных расходах. Тем более что Хелле Мери всего 56 лет (а было 51, когда Леннарт Мери ушел с президентского поста), это трудоспособный возраст. Ингрид Рюйтель 70 лет и, значит, она получает пенсию по возрасту. Однажды налогоплательщикам Эстонии, количество которых не увеличивается, а, наоборот, сокращается, все эти льготники будут не под силу...

— Действительно, государство у нас маленькое и небогатое, но и в нем должны быть определенные ценности. Если человек был президентом, первым лицом страны, представлявшим ее на мировой арене, то негоже, чтобы, сойдя с поста, он оказывался выброшенным и забытым. В законе речь идет, конечно же, не о конкретных людях (хотя именно их и касается), а об институте президента вообще. Раньше законодатели не могли об этом подумать, опыта соответствующего не было. У нас ведь только второй президент за последние годы. К тому же возникли очень деликатные проблемы. Леннарт Мери сейчас тяжело болен, его супруга всегда была рядом с ним. По профессии она актриса, и, согласитесь, трудно себе представить, что она снова должна вернуться на сцену. Не уверена, что я хотела бы видеть, как бывшая первая леди по вечерам ходит на работу в театр для участия в спектаклях. Эти люди до конца своих дней останутся президентскими супружескими парами и должны иметь достойный уровень жизни.

— Что вы лично думаете о скандале, связанном с вечеринками подростков в Кадриоргском дворце?

— Я бы отделила семейные проблемы Рюйтелей (в которые пресса вторглась не очень деликатно, опираясь при этом не только на факты, но и на предположения, домыслы различных людей) от позиции Канцелярии президента, где, похоже, царит атмосфера соперничества, и часть сотрудников просто не понимает, что канцелярия обслуживает институт президента, а не его персону.

— Любопытно, что до сих пор рейтинг президента, будь то Леннарт Мери или Арнольд Рюйтель, был самым высоким по сравнению с рейтингами парламента, правительства, суда, полиции или прессы. Быть может, это объясняется тем, что президент у нас — фигура главным образом представительская. Он ездит, смотрит, совещается, высказывает свое мнение, критикует даже, но ни за что не отвечает...

— Во всем мире это так, если речь идет о странах с похожим политическим устройством. Коллегиальные органы, особенно законодательные, избранные от различных, оппонирующих друг другу партий, обречены на спор, дискуссию, борьбу мнений, отражающих интересы различных групп населения. Понятно, что оппоненты ищут слабые места в позициях друг друга, приводят свои доводы и аргументы. В парламенте, как в суде, чья-то позиция побеждает, чья-то проигрывает, хотя здесь, в отличие от суда, есть стремление найти компромиссное решение. Парламент по определению — место, где говорят, озвучивают интересы своих избирателей, во многом не совпадающие интересы. Тем, кто забывает об этом, кажется, будто в парламенте собрались любители ссориться и конфликтовать. Отсюда и низкие рейтинги.

— Выступая перед Рийгикогу в конце прошлого года с речью об основных направлениях внешней политики, министр иностранных дел Урмас Паэт сказал, что будет правильным, если парламент после основательного обсуждения одобрит европейский Конституционный договор. Действительно, эксперты считают, что Эстония в данном случае может обойтись без референдума, и дело за парламентариями. Но среди парламентариев на этот счет согласия нет. Председатель вашей фракции Айн Сепик советует не торопиться, считает, что ратификации должно предшествовать всенародное обсуждение. «Правительство и Рийгикогу, — говорит он, — должны до ратификации обязательно знать ответы на три вопроса: уменьшится ли суверенитет Эстонии; будет ли Эстония самостоятельна в принятии решений; какова возможность выхода из Евросоюза?» Придерживаетесь ли вы такой же точки зрения? Или это мнение фракции?

— Это позиция партии и фракции. С докладом на эту тему мне довелось выступать в последнее время во многих аудиториях, где я обращала внимание слушателей-однопартийцев на то, что речь идет не просто о тексте договора в узком смысле. Речь идет о политической платформе ЕС, о чрезвычайно сложном процессе развития уникального объединения государств. Поэтому нужна концентрация интеллекта всей страны, спокойный, вдумчивый анализ, а не спешка и торопливость. Тем более что на референдумах двух стран, Франции и Голландии, народ сказал «нет» договору и, значит, запланированный на 1 ноября этого года срок его вступления в силу уже не сможет быть соблюден.

— Спасибо за беседу.