"МЭ" Суббота" | 07.01.06 | Обратно

Снеговик, Гамалей и девочка Илонка

Всем маленьким мальчикам посвящается

Анна ХРУСТАЛЕВА

Фото Николая ШАРУБИНА

Странный все-таки народ эти взрослые. Думают, если уложили в кровать, пожелали спокойной ночи и потушили свет, значит, все – ребенок спит, будто из него, как из электрического фонарика, вынули батарейку. Ваня сбросил одеяло, резко сел в кровати и прислушался. Из гостиной доносились голоса, веселый смех и звон посуды: мама, папа и их гости встречали Новый год. С одной стороны, конечно, жаловаться не на что. Может быть, впервые в жизни и ему на этот раз позволили вместе со всеми задержаться до полуночи за праздничным столом. Позволили чокаться яблочным соком, слушать таинственный бой часов и кричать ура, глазея в ночное небо, поминутно светлеющее от нестерпимо яркого разноцветного салюта. И даже не слишком торопили, когда он, усевшись по-турецки под елкой и дрожа от сладкого предвкушения, распутывал тонкие тесемки на тщательно упакованных мамой свертках. Конечно, перед этим, как всегда, пришлось отвечать на дурацкие вопросы: хорошо ли он вел себя в уходящем году, слушался ли родителей и всегда ли мыл руки перед едой, шею перед сном и уши перед походом в гости. Как будто взрослые сами всегда ведут себя хорошо и никогда не забывают помыть уши…. Но ради игрушечной железной дороги, по которой отныне с ветерком будут сновать туда-сюда маленькие золотистые вагончики – Ваня точно знал, что это сокровище ждет его под елкой, – можно и не такое стерпеть.

- Ну-ка, малыш, покажи, что тебе Дед Мороз приготовил, - папа потрепал его по макушке и, устроившись рядышком, принялся вместе с ним распаковывать подарки.

- Папа, я ведь уже не маленький. Никакого Деда Мороза нет, зачем ты меня обманываешь? А железную дорогу вы с мамой мне сами купили, - в конце концов, он уже действительно совсем взрослый, скоро в школу, а ему все продолжают сказки рассказывать. Обидно!

Папа сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей, но по всему было видно, что он отчего-то расстроился.

- Ну, раз ты такой взрослый, значит, сам понимаешь, что тебе давно уже пора спать.

Вот и все, двери в сказку захлопнулись. Они там сейчас наверняка уже едят мороженое, а он сидит тут в темноте один-одинешенек, всеми позабытый. Ваня тяжело вздохнул и спустил босые ноги на пол. И зачем он только сказал папе, что больше не верит в Деда Мороза? Просто подумал, что раз папа настоящий друг, ему можно все говорить. Друзей у Вани было совсем не много, поэтому он умел их ценить и старался без крайней нужды не огорчать. С папой, например, Ваню связывала крепкая мужская дружба. Ее омрачало лишь то, что папа очень рано уходил на работу и всегда очень поздно возвращался. Другом, правда, вечно занятым другом, была и мама. Ее тоже почти никогда не было дома, няня Галя объясняла, что мама «опять уехала в командировку». Ваня, как ни пытался, никак не мог понять, что это за место такое, «командировка», где находится и чем уж так замечательно, что маму оттуда калачом не выманишь. Если же мама по какой-то удивительной случайности оказывалась дома, у нее все равно почти никогда не было времени. Целыми днями она сидела у компьютера, громко тарабанила по клавишам, а стоило Ване приблизиться к ней хоть на десять шагов, тут же начинала отчаянно причитать: «Сынок, миленький, мне надо срочно-срочно доделать одно маленькое дельце. Если я не успею, дядя начальник будет меня сильно-сильно ругать и поставит в угол». Ваня маму страшно жалел, потому что в глубине души подозревал, что сердитый дядя начальник – это и есть тот самый ужасный Гамалей, который, по рассказам Гали, живет в их темном подвале и носит в своем огромном грязном мешке непослушных детей. Ваня сам, конечно, Гамалея никогда не видел, но в самых смелых своих мечтах представлял иногда, что однажды вырастет, изловит Гамалея и отомстит ему за все его Гамалеевы злодеяния: будет кормить исключительно овсяной кашей без соли, а когда разбойник попросит пощады и кусочек шоколада, он громко рассмеется ему в лицо: «Тебе нельзя, у тебя аллергия!».

Стараясь ступать как можно тише – кто этих взрослых разберет, может, они и вправду заняты поеданием мороженого, а может, лишь делают вид, а на самом деле только и ждут, как бы поймать какого-нибудь маленького мальчика прямо на месте преступления, - Ваня подошел к окну. Вдалеке продолжал греметь салют, но в их дворе, освещенном одиноким фонарем, было тихо и безлюдно. Ведь нельзя же считать за компанию притулившегося под их окном снеговика, которого они с Галей сегодня утром сами же и слепили. При мысли о Гале на душе как-то сразу потеплело: у нее не было никаких начальников, она никогда никуда не торопилась и ни разу в жизни на него даже не прикрикнула. Только с ней можно было часами пропадать на улице и знакомиться со всеми окрестными собаками. Галя, не заставляя себя долго упрашивать, пекла расчудесные душистые янтарно-желтые блины. Они таяли во рту, растекались горячим маслом по пальцам, и жизнь становилась такой же теплой и душистой. Конечно, свои недостатки были и у Гали. За много лет она, к примеру, так и не поняла, чем «Вольво» отличается от «Жигулей», и не научилась включать видеомагнитофон. Девчонка, что с нее возьмешь, даже сердиться глупо… А вот снеговиков она лепила просто замечательно. Вон какой красавец стоит – глазки-пуговки, ручки-веточки. Ой! Ваня протер глаза и что есть силы прижался носом к стеклу. Ему показалось, или снеговик и вправду пошевелился?

- Ваня, открой окно, у меня важные новости, - Снеговик не просто шевелился, он размахивал руками и даже пританцовывал на месте.

- Мне нельзя, я простудюсь, то есть простужусь, - от неожиданности и волнения Ванин низкий вполне мальчиковый голос внезапно превратился в тонкий девчоночий писк.

- Не простудишься, открывай быстрее, времени нет, - Снеговик нетерпеливо топнул маленькой белой ножкой, сжался в комок и в следующую секунду мягко спружинил прямо на подоконник. – Вот уж никогда бы не подумал, что ты такой неженка, не понимаю, почему Дед Мороз меня именно к тебе за помощью отрядил?!

- Никакого Деда Мороза нет, его взрослые придумали, чтобы детей обманывать, - прошептал Ваня.

- Да ну, а кто же тебе железную дорогу подарил, интересно мне знать? Баба-яга, может быть? - насмешливо прищурился Снеговик. – Или ты мне сейчас скажешь, что Гамалея и злой девочки Илонки, по-твоему, тоже нет?

Злая девочка Илонка, к сожеланию, была. Ее Ваня боялся даже больше, чем Гамалея. Давным-давно крестная Таня по секрету рассказала, что если он будет шалить и безобразничать, то обязательно превратится в капризную и очень противную злую девочку Илонку, которая только и делает, что ноет и канючит.

- Каждый раз, когда ты начинаешь хныкать, - шептала Таня, - я вижу на твоем плече безобразную злую девочку Илонку с двумя тонкими крысиными косичками. А сам ты начинаешь уменьшаться, и твое лицо медленно превращается в ее лицо. И однажды ты уже не сможешь стать прежним Ваней, а так и останешься навсегда страшной и всеми нелюбимой злой девочкой Илонкой.

- И-и-илонка есть, - заикаясь, пробормотал Ваня.

- Вот видишь, кстати, пора переходить к делу, - Снеговик по-хозяйски уселся в Ванино деревянное креслице, важно поправил пластмассовое ведерко, заменяющее ему шляпу и, откашлявшись, поведал совершенно невозможную историю.

Его действительно прислал к Ване самый главный Дед Мороз, у которого Гамалей и злая девочка Илонка по традиции перед самым Новым годом, похитили мешок с подарками для детей Бразилии, Аргентины, Мексики и Перу. Ведь там Новый год наступает на восемь часов позже, чем у нас, а значит, южноамериканские Деды Морозы еще не успели забрать с общего дедморозовского склада заказанные их подопечными книжки, игрушки и конфеты. Так было и год, и сто лет назад, но каждый раз находился храбрый маленький мальчик, которому удавалось победить злодеев и вызволить подарки. На этот раз выбор коллегии Дедов Морозов пал на Ваню.

- Ты победил в тайном голосовании! – Снеговик многозначительно помахал перед Ваниным носом пальцем-веточкой. – Представляешь? Ты обошел самого Гарри Поттера и Эмиля из Ленниберга! Коллегия учла, что ты смелый, добрый, знаешь все буквы, даже мягкий и твердый знак, строишь кормушки для птиц и всегда ко всем праздникам учишь с Галей стихи. Именно поэтому на этот раз сражаться с Гамалеем и злой девочкой Илонкой будешь ты!

- Только не с Илонкой, - взвизгнул Ваня, но было поздно.

Окно со звоном распахнулось, ночник над кроватью, жалобно моргнув, погас, и в наступившей темноте в комнату стремительно ворвался ледяной снежный вихрь. Ваня в ужасе зажмурился, а когда открыл глаза, то в ровном свете вновь вспыхнувшей лампы увидел их: бородатого Гамалея в красном платке и черной пиратской повязке на глазу и крошечную препротивную девчонку с тоненькими крысиными косичками. Точно такую, как описывала ее Таня. Илонка сидела у Гамалея на плече и болтала ножками в рваных колготках.

- Вы мамин начальник? – ничего умнее Ваня в этот момент просто не мог придумать. Больше всего на свете ему хотелось разрыдаться и броситься вон. Хотелось оказаться сейчас рядом с мамой, уткнуться лицом ей в колени. Пусть она сама сражается с Гамалеем, он, Ваня, маленький, ему не справиться. Но, во-первых, в гостиной внезапно наступила подозрительная тишина, как будто мамы с папой там никогда не было вовсе. Во-вторых, даже если ему и удастся добраться до мамы, она наверняка напомнит, что он рыцарь Айвенго, а, значит, со своими проблемами должен разбираться сам. Кто такой рыцарь Айвенго, Ваня тоже не знал, но подозревал, что это мальчик, который точно не тревожит свою маму по всяким пустякам и уж, конечно, не зарывается лицом ей в колени при малейшей опасности. И, наконец, в-третьих, маму нельзя звать уже хотя бы потому, что не ей коллегия Дедов Морозов поручила сразиться с Гамалеем.

Пока все эти мысли, толкая и распихивая друг друга локтями, теснились в Ваниной голове, Гамалей и его спутница уже успели весьма бесцеремонно заглянуть во все шкафы, скинуть на пол все игрушки и, подняв крышку на пианино, беспорядочно побарабанить по клавишам.

- Может, пусть он сыграет нам «Собачий вальс»? – пропищала Илонка, тыча пальцем в Ванину сторону.

- Нет, это слишком просто, очень дешево ты ценишь подарки для детей Бразилии, Аргентины, Мексики и Перу, - пробасил Гамалей. – Мы ему сейчас задание посложнее придумаем.

- Фугу Баха? - с сомнением поинтересовалась Илонка.

- Не ругайся, - одернул ее Гамалей, - ты тут в конце концов с официальным визитом. Оставь свои штучки хоть на время.

И повернувшись, наконец, к Ване, Гамалей продолжил уже совсем другим, сладко-официальным тоном:

- Молодой человек, полагаю, тебе известно, зачем мы здесь, а этот многоуважаемый посланец, - кивок в сторону Снеговика, - уже передал тебе все наши условия. Я не мамин начальник, я страшный Гамалей, а это моя внучка – злая девочка Илонка. Но сегодня мы внезапно подобрели, поэтому в обмен на подарки для детей Бразилии, Аргентины, Мексики и Перу требуем всего ничего: ты отдашь нам… Что бы такое ненужное у тебя попросить? Ну, вот, хотя бы своего плюшевого щенка Рычарду, которого тебе давным-давно подарили на день рождения. Ну, посмотри, какой он уже потертый, истрепанный, некрасивый. Ты каждую ночь берешь его с собой в постель и обнимаешь до утра – и шерсть его свалялась. Когда тебе грустно, ты целуешь его и вытираешь об него свои слезы – и он полинял. Он дорог тебе, он твой друг, но это ужасно – сердце настоящего мужчины должно быть каменным, в нем не может быть места ни друзьям, ни привязанностям, ни состраданию. Отдай нам Рычарду, и коллегия Дедов Морозов впишет твое имя золотыми буквами в Красную Книгу Победителей. Ты думаешь, это предательство? Ничего подобного – это коммерческая выгода. Это бизнес, если ты вообще понимаешь, о чем я.

Никогда в жизни Ваня не чувствовал такой безысходности. Отдать Рычарду, своего четвертого лучшего друга, - это ведь то же самое, что навсегда проститься с мамой, папой или Галей. Это невозможно. А, может, сдаться? Признать свое поражение. Ничего не случится с детьми Бразилии, Аргентины, Мексики и Перу, переживут один праздник и без подарков. Нет, таинственный рыцарь Айвенго так никогда бы не поступил, он бы что-нибудь придумал, да и в коллегии Дедов Морозов его вряд ли за такое решение погладят по головке. Он почувствовал, как что-то мокрое и холодное ткнулось ему в ладонь: Рычарда, пытаясь встать на свои мягкие разъезжающиеся игрушечные лапы, жалобно скулил, прося защиты. За последний час Ваня уже насмотрелся и не таких чудес, поэтому оживший Рычарда его вовсе не удивил. Как же его спасти, такого беззащитного, такого родного?

- Стихи, прочитай им какие-нибудь стихи, - Снеговик, о котором все уже успели позабыть, вдруг схватил какую-то книжку и принялся размахивать ею, как полководец, ведущий свое войско в бой, размахивает саблей.

- Эй ты, температура минус тридцать шесть и шесть, жертва бракованного холодильника, а ну-ка закрой рот, пока жив, - тут же растеряв всю свою светскую любезность, зарычал Гамалей.

- Они этого просто не выносят, - не обращая внимания на угрозы, продолжал выкрикивать мужественный Снеговик.

Чтобы нейтрализовать врага, злая девочка Илонка спикировала Снеговику прямо на шляпу, ведро съехало храбрецу на лицо и закрыло ему рот. Но Ваня уже знал, что надо делать.

- Вот моя деревня, вот мой дом родной, - надрывая горло, начал выкрикивать он. – Вот качусь я в санках по горе крутой.

С каждой строчкой ужас отступал: главное - сосредоточиться, главное – не забыть, что же там с этими санками случилось дальше. Как он не хотел когда-то учить это стихотворение, как ссорился с Галей, как отлынивал и прятался под стол, только чтобы не учить. И как это знание спасает его теперь.

- Прекрати читать, немедленно остановись, - взвыл Гамалей и схватился за голову, корчась, будто от невыносимой боли. – Забирай своего облезлого Рычарду, я верну детям Бразилии, Аргентины, Мексики и Перу их подарки, только прекрати эту пытку. Я ненавижу стихи, меня замучили ими в детстве! Замолчи!

Злая девочка Илонка, будто вторя ему, громко визжала и крутилась по полу маленьким противным волчком, пытаясь вцепиться Ване в босую пятку.

- Вот свернули санки, и я на бок – хлоп, - не унимался Ваня, чувствуя, что победа близка, - кубарем качуся под гору в сугроб, - будешь знать, как воровать у детей подарки!

- Я больше не буду-у-у, - прорыдал Гамалей и в следующую секунду со свистом вылетел в окно. Девочка Илонка, на прощание погрозив Ване кулачком, кинулась следом.

Безоговорочная победа! Вот только, что это? Посреди опустевшего поля боя лежал бездыханный Снеговик. Шляпа-ведро откатилась в угол, глазки-пуговицы закатились, ручки-веточки безвольно повисли. Рядом с ним, пытаясь лизнуть его в помертвевший лоб, тихонько поскуливал только что спасенный Рычарда.

- Снеговичок, миленький, я сейчас, подожди, я помогу тебе, - Ваня хотел подойти, послушать, бьется ли снежное сердце, позвать на помощь, наконец. Но ноги его будто приросли к полу, веки налились свинцовой тяжестью, в голове стало пусто и гулко.

- Я сейчас, сейчас, - чуть слышно прошептал Ваня и, как подкошенный, рухнул на кровать…

… - С Новым годом, малыш, с новым счастьем, - яркое солнце, пробиваясь сквозь занавески, весело гладило Ваню по щекам. Нет, это было не солнце, а мама – веселая, родная и на удивление ничем не занятая. – Ты что-то совсем заспался, малыш, а ведь железная дорога ждет тебя.

- Мамочка, Гамалей, злая девочка Илонка, Снеговик… Ему надо помочь, - Ваня внезапно вспомнил все трагические события минувшей ночи, и его вновь охватило отчаяние.

- Что тебе приснилось, мой хороший, кто тебя так испугал? – мама засмеялась и попыталась его обнять.

Ваня вырвался - ну не рассказывать же ей, что всего несколько часов назад дети Бразилии, Аргентины, Мексики и Перу чуть не остались без подарков и именно он, Ваня, спас все дело. И про Снеговика она тоже не поймет, разве ей приходилось когда-нибудь терять друзей в жестоком бою?

Ваня бросился к окну и замер… Нежась в ярких солнечных лучах, во дворе стоял Снеговик. Тот самый, без всякого сомнения. Только шляпа-ведро чуть съехала на бок да ручки-веточки уже не такие свежие и упругие, как вчера, когда они с Галей лепили его…