погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"МЭ" Суббота" | 15.07.06 | Обратно

Лицо в луче

Николай ХРУСТАЛЕВ


Фото Николая ШАРУБИНА

В Таллиннской Центральной библиотеке открылась выставка, посвященная поэту Юхану Вийдингу.


О, я думал, что успею
Записать все главное!
Милый Боже, дай скорее
Передышку в плавании.
Сократи паденье в бездну
И продли молчанье.
Благодарственной
Молитвы
Тихое звучанье.


Ранним утром по городу катил пустой трамвай. За окнами проплывали знакомые улицы и дома, но понять, каким за ними было время года, было не просто. Разве что человек в кадре был одет в толстую куртку и шарф. Сидя спиной к окну и глядя в камеру, он читал стихи. Человеком этим был поэт и актер Юхан Вийдинг, а стихи, что читал, были его стихами.


Одновременно в тысяче мест
Только стоять
Только ходить
Моя единственная болезнь
Состоит в желании жить.


Фильм, который стал составной частью необычной выставки, открывшейся на этой неделе в Центральной библиотеке Таллинна, называется «Трамвайное путешествие» и был снят в 1993 году - до трагического ухода Поэта оставалось уже совсем немного.

Юхан Вийдинг прожил 46 лет, выпустил 8 поэтических сборников на эстонском языке, книжку «Здравствуй и прощай», переведенную на русский. Его стихи перекладывались на музыку, получившиеся песни были чрезвычайно популярны не только на родине , но и в эстонской эмигрантской среде в Канаде и Швеции. И уж совсем не случайной была его популярность, связанная с театральными подмостками. Ученик выдающегося режиссера и педагога Вольдемара Пансо, Юхан Вийдинг навсегда останется в анналах национального театра исполнителем ролей Гамлета или Пер Гюнта.

Казалось бы, все, о чем шла сейчас речь, могло было стать поводом к выставке, академически правильной и уравновешенной, где в стеклянных витринах должно лежать поэтическим сборникам, ставшим нынче раритетами, а общее впечатление наверняка бы дополнялось и усиливалось фотографиями из знаменитых спектаклей, кадрами из фильмов, ведь речь об актере, которому грех было жаловаться на свою творческую судьбу.

Но все это было бы под стать обыкновенно правильной выстаке, а здесь, на неправильной, ничего этого не встретить - ни книг под стеклом, ни фотографий из фондов, - потому что, по замыслу организаторов выстаки, они делали экспозицию о человеке, который не умещался в обыденно понятийные рамки творчества и успеха. Их интересовал человек, который ранним утром в безлюдном вагоне странного трамвая-призрака, глядя в глаза случайным слушателям, читает свои стихи. Иногда останавливается, задумывается, словно решая, стоит ли продолжать.

Потом экран погаснет, и вы остаетесь с его стихами наедине. Ведь они на стенах выставочного зала, нанесенные черным шрифтом на прямоугольники простой желтоватой материи. Этих прямоугольников из материи несколько десятков. Если начать считать, получится 43. И опять никакого порядка. Прикрепленные к стене, тесно прижатые друг к другу, как льдины в ледоход, стихи наезжают друг на друга - словно в скороговорке поэт пытается выговориться, опасается что-то забыть, не сказать самого главного.

В спектакле Эстонского театра драмы «Пер Гюнт», помнится, была замечательная сцена: по заснеженной ночной равнине мчится повозка, в которой Пер везет умирающую мать. В эти минуты, обращаясь неизвестно к кому, он пытается произнести, выкрикнуть слова, что продлят жизнь дорогого человека, спасут, сохранят. Ему так надо докричаться, быть хотя бы услышанным. До сих пор перед глазами выхваченное узким и острым лучом «пистолета» лицо актера, как одновременно был беззащитен и неистов его герой, сколько было надежды – только бы успеть, только бы довезти. Не успел, не довез…

- В первую очередь мы адресуем эту выставку молодым, - говорит ее организатор, специалист Центральной библиотеки Олев Ардер. – Важно, чтобы они пошли за Вийдингом в главном, поняли, что было его главной болью. А боль эта состояла в неприятии сознания того, что жизнь только в деньгах, в накоплении материальных ценностей в ущерб духовным.

Как, кажется, трагически наивен был Поэт, не совместившийся с временем, которое не принимал, временем, что поставило во главу угла только деньги, а мораль и уважение к другому человеку отодвинуло в сторону, подальше, на периферию чувств. Так и тянет констатировать с укоризной, что эпоха мечтателей и идеалистов ушла, а порядочных и расчетливых прагматиков интересует нечто иное. Но это не навсегда, настаивают в Центральной библиотеке. Кто-то еще обязательно будет нестись по ночной равнине и, обращаясь неизвестно к кому, снова шептать или выкрикивать слова надежды во имя продления жизни другого человека и, значит, собственной тоже.