"Молодежь Эстонии" | 21.07.06 | Обратно

Право на сострадание, или Благотворительность в Британии

Дарья РАДЧЕНКО

Бирмингем — типичный постиндустриальный центр, но некоторые районы поражают прямо-таки деревенской патриархальностью. Вот, например, Харборн. На главной улице — лавка мясника с выходящим на улицу прилавком, парикмахерская, аптека, небольшой овощной магазин, три паба, бинго-клуб и снующие между всеми этими заведениями типичные английские старушки в твидовых костюмах и газовых косынках на шестимесячном перманенте (стиль «будни Ее Величества»). Больше всего старушек скапливается в стратегически важных для района местах — благотворительных магазинах.

В Британии благотворительность возведена на уровень национальной традиции. Еще Чезаре Ломброзо в своей работе «Анархисты. Криминально-психологический и социологический очерк» заметил, что Англия — мировой центр филантропии (предположив при этом, что этот род деятельности помогает британцам компенсировать взрывоопасный политический фанатизм и дать ему выход, — занятная теория, особенно в свете истории профсоюзного движения двадцатого века!). А я впервые столкнулась с ней, когда уже знакомая вам кузина Ксю пригласила меня на Ремембранс Сандей в Малверн Колледж. Торжественная речь директора у входа в главное здание, детский хор поет в часовне, все встают с жестких скамей при исполнении «Аллилуйя», и на всех форменных пиджаках — маленький бумажный цветок мака: значок Poppy Fund, фонда помощи ветеранам. Цветок стоит один фунт (как взнос в фонд), и купить его можно почти везде. Ой, говорю я после службы, как здорово, как патриотично, что все ученики Малверна — сто процентов! — вносят на благотворительность! Ксю меланхолично покручивает в петлице свой мак. Ага, говорит, благотворительность у нас — это очень строго. Но сегодня школа закупила маки на всех и утром их раздали, потому что если кто явится без цветка — скандал будет страшный.

Само собой, что после этого сообщения я стала пристальнее приглядываться к окружающей среде. Фондов в Англии огромное количество, но самые заметные — это Poppy Fund и Breast Cancer Foundation (фонд по борьбе с раком груди). Многие постоянно носят значки этих фондов на лацканах, с нескрываемой гордостью поглядывая на окружающих. Ну и что с того, что мак от долгого ношения уже скрутился в трубочку, а розовая ленточка побелела и обтрепалась? Как-то раз обладатель знака выкроил из бюджета фунт (столько стоит одна поездка на автобусе) и всю оставшуюся жизнь может говорить: «Я поддерживаю благотворительные фонды!».

Еще одно замечательное изобретение — благотворительные магазины. Первый был создан фондом Oxfam в 1947 году для помощи жертвам войны в Греции. С тех пор их число постоянно растет, и по стране таких магазинов уже больше шести тысяч.

Для стесненного в средствах обменного студента благотворительные магазины — сущее спасение. Дело в том, что англичане несут сюда решительно все барахло, которое им больше не нужно — от ложек до пальто. А еще магазины закупают некоторые товары для продажи. Поэтому совершенно необязательно идти в charity shop за одеждой секонд-хенд (в последнее время, правда, мода на винтаж приводит сюда самых гламурных барышень). Всем известно, что в Oxfam самые лучшие подержанные книги и диски, а также всяческие товары из стран, которым помогает этот фонд: индийские бисерные браслеты и лампы, открытки с экзотическими засушенными листьями с Цейлона, резные деревянные статуэтки из Экваториальной Африки. В трогательном, как и сам фонд, магазине PDSA «Pets in need of vets» (ветеринарная помощь для нуждающихся животных) продают блокноты и дешевые шейные платки. А чудесных, наивных «Сувениров из Брайтона» пятидесятых годов и коронационных кружек не найти в Бирмингеме нигде, кроме магазинов Breast Cancer Foundation. Ну и, наконец, нигде больше не встретишь таких милых дам-волонтеров, которые завернут купленную за пару фунтов вещицу в три слоя нарядной бумаги.

Бум благотворительности традиционно приходится на Рождество. В каждом приходе разворачивается благотворительный базар. В галереях клуатра выстраиваются прилавки: открытки, рождественские украшения, которые сделали дети из приходского кружка, пряники и засахаренные фрукты, кружки и брелки, венки из остролиста и душеспасительная литература, чай с пирожными в крошечном кафе при соборе. Традиция таких базаров идет из приходской старины, когда дамы продавали пироги и джемы собственного изготовления, чтобы на вырученные деньги приход смог закупить уголь для бедных. Теперь самопальные вкусности не пропустит санинспекция, но это — единственная перемена в патриархальном характере благотворительного базара. Это то место, где пресловутый Christmas spirit чувствуется явственней всего: улыбающиеся друг другу люди, уютные игрушки и всякие очаровательные штучки на прилавках, запах корицы, где-то в глубине собора приходской хор репетирует рождественские гимны…

Маленький католический колледж в Бирмингеме тоже не чужд благотворительности. По крайней мере, сборы студенческого театра полностью идут в какой-нибудь фонд. Рождественская пантомима 2003 года, например, собрала сто тридцать девять фунтов в пользу одной из бирмингемских ночлежек, о чем и извещали расклеенные по всему колледжу торжественные объявления.

Но благотворительность в образовательных учреждениях — это особая тема. В один из визитов в Малверн я заинтересовалась странными авангардными скульптурами в окне Arts Block. «А, эти? — махнула рукой Ксю. — Это остатки». Оказалось, что в колледже был аукцион, на котором продавали художественные работы учеников. Некоторые — по утверждению Ксю, очень стильные — доходили до пятидесяти фунтов, но самые громоздкие распроданы не были, авторы их не забрали, и работы остались в мастерской. Естественно, я заподозрила, что основными покупателями были родители одаренных чад. Оказалось же, что аукцион в Малверне — достаточно любопытное мероприятие, чтобы на него собралось изрядное количество горожан.

Я, как и большинство моих соотечественников, недоверчиво отношусь к подобным мероприятиям. Пожертвовать небольшую сумму легко — но как проследить, чтобы средства помогли нуждающимся, а не попали в чей-то карман? А очень просто. Итак, смотрим: Малверн Колледж выставляет на аукцион работы учеников. Расходы: нулевые. Доходы (они же чистая прибыль): 600 фунтов. Затем дирекция колледжа выбирает лучший благотворительный проект из предложенных учениками. Фишка в том, что проект будет осуществляться учеником от начала и до конца. А престижные университеты при прочих равных условиях предпочитают брать спортсменов или активистов, в том числе в области благотворительности. Так что подобная деятельность — еще один бонус в копилку поступления в вуз.

В тот раз лучшим оказался проект моей кузины. Шестнадцатилетняя Ксю на каникулах обсудила детали проекта с директором одного из детдомов Киевской области, получила подтверждение проекта от колледжа, закупила необходимые детдому вещи, привезла их в детдом, получила от директора акт приема — передачи, привезла в колледж все документы и отчиталась по выполнению проекта. Никто из взрослых ей в этом не помогал. Естественно, в ходе деятельности такого рода развивается масса полезных навыков и качеств, наличие коих весьма кстати для поступающего в университет «первой пятерки».

Еще одна добрая традиция Малверна — День губки. Чтобы было понятнее, что это такое, представьте себе главное здание в готическом стиле, от которого к следующей террасе холма спускается широкая лестница. Итак, на верхней площадке собираются ученики, которым ушлые ребята из школьного комитета по благотворительности продают мокрые губки для стирания с доски. Три штуки стоят два фунта. Скажете, бесцельная трата денег? Очередь из школьников так не считает: внизу, в конце лестницы выстроились учителя и прочие официальные лица, в которых в этот день — единственный в году — можно метать губки. Представьте, какое счастье — обстрелять мокрыми губками ненавистную химичку, которая при этом будет с достоинством неподвижно стоять внизу. И она не поставит вам потом двойку, не пожалуется родителям и не потащит к директору. Да и директор тоже там, в конце лестницы! Беглым по директору… пли!

На следующий день после вакханалии все пойдет по-старому, безо всякого ущерба для учительского авторитета. А вся выручка от этого мероприятия идет на благотворительные цели. Поэтому школьная общественность крайне негативно относится к тем преподавателям, которые не приходят стоять под градом губок. Конечно, дело это сугубо добровольное, никто не скажет ни слова, и уж тем более, не лишит премии, но уважение будет утрачено навеки — он саботирует благотворительность!

В Британии уже много лет функцию поддержания уязвимых слоев населения в основном выполняют государственные социальные программы. Так не оборачивается ли в таком случае это маниакальное увлечение филантропией лицемерием? Не без того, конечно. Но именно подобная частная инициатива первой привлекает внимание общественности к определенным проблемам. А открытость благотворительных фондов, прозрачность их деятельности и доступность минимального взноса позволяют свободно реализовать то важнейшее право человека и гражданина, о котором не сказано ни слова ни в одной конституции мира.

Право на сострадание.