"Молодежь Эстонии" | 21.07.06 | Обратно

«Былого гордые следы»

Алла БЕЛЕНКОВА

Ирина Иванченко (справа) в Пюхтицком женском монастыре. Фото из архива автора

Улетая в далекую Америку, Ирина Евгеньевна Иванченко прощалась ненадолго: два-три месяца понянчусь с внуками и… назад. Однако вот уже два года, как мы не видим ее в Эстонии. Она же, судя по письмам, очень хочет сюда, «к родным берегам».

Иногда за два года вдалеке от родных мест люди забывают друзей, теряют связь с близкими и даже говорить начинают с акцентом. Здесь же случай другой. Ирина Иванченко незадолго до отъезда в Америку выпустила серьезную достойную книгу «Род Случевских в истории» («СПб Академический проект», 2004 г). Впервые написана биография русского поэта Константина Константиновича Случевского, жизнь и творчество которого связаны с Эстонией (Нарва-Йыэсуу). Статьи Ирины Евгеньевны вы найдете и в журнале «Таллинн», и в американском «Новом журнале». С любовью, восхищением и уважением вам расскажут о ней ее бывшие ученики из Нарвы, которых она пестовала, приобщала к работе в архивах, учила видеть и понимать прекрасное, вела к открытиям культурных ценностей. Возила в Пушкинские Горы, снимала фильмы. Ее кипучей деятельности, настрою на поиск можно только позавидовать. И вдруг… Улетает «работать бабушкой». Кто спорит, что это важно и нужно? Никто. Но для таких деятельных, талантливых натур этого мало. Оказалось, зря переживали.

Возвращение к книге

Ирина Евгеньевна смогла и внуков обласкать, и «просвещенья дух» не растратить. Да, со страной она не сроднилась, но нашла главное: попала в среду эмигрантов первой и второй волны, стала работать в музее русской культуры в Сан-Франциско.

Богатейшие фонды музея потрясли. И вот уже летят письма, где она с восторгом делится открытиями и находками. Оказывается, в журналах, газетах, альманахах Америки есть множество публикаций об А.С. Пушкине, не известных нашему русскому читателю. А сколько судеб, историй жизни сохранилось на этих пожелтевших страницах воспоминаний, писем, просто записей. «По ним можно изучать мировую историю ХХ века», — восхищается Ирина Евгеньевна. И смело берется за изучение.

Ей предлагают прочитать лекции по истории русского искусства в русском Лицее. Она тут же соглашается. Ей как истинному педагогу хочется посмотреть, чем же отличаются «свои дети» (так она называет нарвских учеников) от здешних. Говорят на одном языке, даже книги читают те же. А как в остальном? «Чужие» ей тоже понравились: «Дети очень славные, воспитанные, но нет у них полета души, все какие-то приземленные. Отлично говорят по-русски, но русского языка не чувствуют…. Я читала им «Роняет лес багряный свой убор»… и чувствую, что до них это не доходит. Потом поняла, что леса-то многие и не видели, а уж что такое «багряный убор» и представления не имеют, так как здесь круглый год все зеленое».

Жизнь же продолжает преподносить сюрпризы. В связи с семейными обстоятельствами пришлось переехать из Фримонте в Севастополь (города штата Калифорния). Пока утрясался вопрос жилья, правнук К.К. Случевского — Николай Владимирович, с которым Ирина Евгеньевна познакомилась в процессе работы над книгой о Случевских, любезно предложил пожить в его доме. Это красивое место на Русской речке. Так судьба соединила автора книги о Случевских с одним из ее героев. Два месяца жизни в этом гостеприимном доме «истинно русского интеллигента, совсем не американца» не прошли даром. Николай Владимирович не мог не увидеть бескорыстия Ирины Евгеньевны, ее готовности служить русской культуре «для общей пользы». Случевский передает переезжающей от него Ирине Евгеньевне (они теперь будут почти соседями) одиннадцать больших ящиков, заполненных вещами, альбомами, книгами, журналами, письмами — архив семьи Случевских. В них тайны переплетения родовых связей этой семьи с семьями Бок, Бобринских, Волконских, Столыпиных, Щербатовых, Лансере. Только перечисление этих фамилий способно поразить, удивить и обрадовать. Фамильные портреты (конец ХVIII-XIX вв.), полотна живописи, иконы, документы, относящиеся к представителям дома Романовых, с которыми были близки Случевские. Автографы известных поэтов, писателей, артистов, художников. Каждая фраза дышит нетленным ароматом ушедшего времени.

Этот архив собирался с конца XIX века. В Америке, да и у нас, наверно, тоже, такие архивы встречаются все реже и реже. Иногда, к сожалению, внуки и правнуки не понимают ценности архива предков. В лучшем случае эти сундуки, ящики, коробки прячут где-то на чердаке или в подвале и забывают об их существовании, в худшем — выбрасывают за ненадобностью. Тем более надо быть благодарным тем, кто сохранил «былого гордые следы».

История любого архива, и этот не исключение — история не только семьи, но и страны. Судите сами. От поэта К.К. Случевского архив, бережно сохраненный, перешел к его сыну, тоже Константину, который погиб в 1904 г. в Цусимском сражении. Семейные реликвии отдали младшей дочери поэта Александре, которая смогла сберечь их во время революции. Но в 1944 году при бомбежке Берлина бомба попала в дом Александры Константиновны. К счастью, женщина осталась жива, но часть архива сгорела. Она завещала передать все эти сокровища своему племяннику и его сыну Николаю, жившим в Калифорнии. Русская речка, на берегу которой стоит их дом, частенько выходит из берегов, затопляя все вокруг. Некоторые материалы погибли во время таких разливов. Однако сохранившиеся 11 ящиков полуторавекового пути русской истории дорогого стоят.

Американская пушкиниана

Газетная статья не дает возможности рассказать обо всем. Но главное открытие — это вышитый портрет Абрама Петровича Ганнибала. Вышивка необычная — это шарж на прадеда А.С. Пушкина. Широко раскрытые глаза, курчавые «африканские» волосы, в правом ухе серьга. Такое изображение Ганнибала до сих пор не было известно ни искусствоведам, ни пушкинистам. Это действительно НАХОДКА! История появления вышивки в семье Случевских такова: в 1884 году Великий князь Владимир Александрович совершал большое путешествие по северо-западу Российской империи. В качестве историка и бытописателя путешествий он приглашает К.К. Случевского, служившего тогда в Министерстве по делам печати. Свита Великого князя посетила пушкинские места Псковщины. Сын поэта Г.А. Пушкин пригласил высоких поломников в Михайловское. Константин Константинович обратил внимание на вышитый портрет прадеда поэта и попросил продать или подарить его. Григорий Александрович легко согласился сделать такой подарок. Будучи в ссылке в Михайловском, А.С. Пушкин, это общеизвестно, был завсегдатаем да и просто своим человеком в доме Осиповых-Вульф, живших в соседнем Тригорском.

Дворянские девушки, живя в деревне, много времени отдавали чтению и рукоделию. Вышивка была их излюбленным занятием. Подлинного портрета А.П. Ганнибала они не видели, но хорошо знали о его жизни в соседнем Петровском. Они создали, исходя из преданий, свой образ прадеда поэта, вложив в него присущую им иронию и юмор. Этот вышитый портрет подарили А.С. Пушкину. Вышивка долгое время красовалась на одной из стен дома в Михайловском. И вот теперь портрет в руках Случевского. В 1917 году дочь К.К. Случевского, Александра, уезжая в свое имение на Черниговщине, забирает с собой все самое ценное. Среди ценностей — вышитый портрет Ганнибала. Россия, Польша, Германия — по этим странам пролегли жизненные дороги Случевской. Она и ей подобные уезжали из невзлюбившей их России за своим будущим, с болью оставляя такое родное им прошлое. С некоторыми дорогими вещами пришлось при отъезде расстаться. Но портрет Ганнибала был всегда при ней. Через 10 лет после революционных событий Александра Случевская дарит портрет своему племяннику Владимиру Случевскому на Рождество. После Первой мировой войны он решает эмигрировать в Америку. С собой у него всего лишь «пара брюк, одни ботинки, рубашка и заплатанный пиджак» и самое дорогое — портрет Ганнибала. Его сын — Николай получает эту вышивку как дорогое отцовское наследство. «Так портрет Абрама Петровича Ганнибала, вышитый тригорскими барышнями без малого двести лет назад «среди лесов сосновых», несмотря на все бури и потрясения ХХ века, был сохранен теплом и любовью человеческих сердец».

Ирина Евгеньевна не хотела быть голословной. Она отправила маленькие кусочки ткани вышивки на экспертизу в Чикаго и в Москву. Недавно было получено подтверждение, что ткань и культура вышивки соответствуют пушкинской эпохе. Согласитесь, что трудно переоценить громадное историческое и культурологическое значение этого изображения. Разве эта радость открытия не стоит двух лет на чужбине?

Такие люди, как Ирина Евгеньевна, нужны русской культуре здесь в Эстонии, но, видимо, и там, в США, потому что судьба и там каждый день ей преподносит какие-то находки, новости, открытия.

Венок времени и судеб

Еще одно значительное открытие ждало Ирину Евгеньевну на страницах старого альбома архива Случевских. Это альбом младшей дочери К.К. Случевского — Александры Константиновны. Исследовательница из Эстонии изучала каждую страничку альбомов, ведшихся в течение полустолетия (1924-1976) С благоговением рассматривала в них автографы Федора Шаляпина и Анны Павловой, Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского, Александра Куприна и Петра Врангеля. Всех не перечесть. Какие-то имена не поддавались прочтению. Однажды чутье подсказало ей, что неподдающаяся точному прочтению фамилия, то ли «Анора», то ли «Апоро», должна раскрыть какую-то тайну. И не ошиблась. Через несколько месяцев, «с Божьего Благословения» фамилия прочиталась легко и просто: «С. Андро». Люди, знакомые с эпохой Пушкина, с поэзией «золотого века» поймут радость Ирины Евгеньевны. Эту фамилию в замужестве носила Анна Алексеевна Оленина. Та самая, которой А.С.Пушкин посвятил одно из лучших своих стихотворений «Я вас любил»… В 32 года Анна Оленина стала женой Александра Андро де Ланжерона. Теперь понятно, кому принадлежит автограф С. Андро. Это Светлана Зиверт, ставшая женой правнука А.А. Олениной — Николая Дмитриевича Андро де Ланжерона. Ну и что? — скажет читатель. Дело в том, что опять и опять подтверждаются великие провидения Пушкина, сказавшего: «Бывают странные сближенья». Да, и эти «сближенья» не только удивляют, но и поражают. Именно в Аннет Оленину влюбился 27-летний Пушкин, посватался в надежде обрести семейное счастье, но… получил отказ родителей Аннет, отсюда и пронзительно-великодушное: «Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам Бог любимой быть другим». Так оборвалась струна любви поэта к красавице Аннет с «черкесскими глазами».

Меняются века, а люди, их чувства, переживания остаются прежними.

Светлана Зиверт, жившая уже в двадцатом веке, своими черными лучистыми глазами тронула сердце молодого поэта В.В. Набокова. В 1921 году состоялась их помолвка. Светлане Набоков посвящает цикл стихотворений «Ты». (А помните у Пушкина стихотворение, обращенное к Олениной: «Ты и Вы?») Однако и тут, хоть век и другой, вмешались родители: молодой человек без постоянного заработка не пара их дочери. Владимир и Светлана расстались. В стихотворении «Finis» В. Набоков писал: «Не надо слез! Ах, кто так мучит нас? Не надо помнить, ничего не надо»… Чьей же женой все-таки стала Светлана Зиверт? По закону «странных сближений» черноокая красавица должна стать Андро де Ланжерон. Так и произошло. Вот история всего лишь одного автографа. А в альбоме их сотни. И за каждым судьба, история, память, «странные сближенья».

Кстати, отец Светланы Зиверт работал в Таллинне, где скончался и похоронен. А потомки одной из ветвей рода Андро де Ланжерон живут и сейчас в Эстонии. Вот как сплетаются времена и судьбы.