"Молодежь Эстонии" | 21.03.06 | Обратно

На Промышленной улице

Лев ЛИВЩИЦ

«Овца и волк по-разному понимают
слово «свобода», в этом суть
разногласий в человеческом обществе».
Авраам Линкольн

Проходя на прошлой неделе по улицам Соо (Болотной) и Теэстузе (Промышленной), мимо бесконечного ряда забытых Богом и людьми неухоженных серых деревянных домов с давно не видевшими краски стенами и немытыми стеклами окон, вспомнил о проходившей несколько лет назад в «Соляном складе Ротерманна» выставке деревянного зодчества Эстонии. И хотя отдельные немногие здания за последнее время покрашены, вряд ли дома на этих улицах, построенные в первые десятилетия прошлого века, имеют отношение к искусству архитектуры.

Благие намерения

Неоднократно возникали дискуссии и устраивались конкурсы на проекты реставрации наиболее интересных деревянных зданий Таллинна. Еще в конце ХХ века газеты писали, что по новому генеральному плану столицы Эстонии предполагается в ближайшие десять лет снести в городе половину ветхих деревянных домов и построить на их месте современные здания. С той поры благих намерений прошло немало лет, и стало ясно, что не только половину домов не удалось снести или перестроить в масштабах города, но и на улицах Соо и Теэстузе, не говоря уже обо всей Пыхьяской части Таллинна.

Еще во второй половине XIX столетия Теэстузе была пустынной дорогой и состояла из двух отрезков: первый назывался Гиргенсонской улицей по имени крупного землевладельца Р. Гиргенсона, а второй — Grosse Weidestrasse (Большая Выгонная ул.), само название которой говорит, что неподалеку было городское пастбище. В древности на будущей улице Теэстузе существовало кладбище Каламая, на котором хоронили рыбаков, лодочников, грузчиков порта, мелких ремесленников. Оно было причиной возникновения улицы Теэстузе, и под названием Коплиское было закрыто в 50-е годы ХХ века. В июне 1777 года городской магистрат Ревеля принял решение ввести плату за посещение этого старого кладбища, по 10 копеек со взрослых и пять с детей. На собранные деньги благоустроили дорогу, которая со временем превратилась в улицу, а на кладбище появились ограда, входные ворота и небольшая церковь

Находившиеся в этом районе загородные дома, сады и огороды не раз сносили и жгли при угрозе очередной осады города. Заканчивалась очередная война, и вновь возрождался район загородных домов на морском берегу, а когда в конце XIX — начале ХХ века на полуострове Копли появились промышленные предприятия, началось интенсивное строительство деревянных, в основном двухэтажных жилых домов с минимальными удобствами для работников этих предприятий, возникла уличная сеть. В этих старых домах живут люди, много людей, порой потомки тех, кто заселился в эти дома на заре минувшего века.

Грустная судьба былого гиганта

Настоящие перемены наступили, когда в 1899 году напротив кладбища Каламая на современной улице Теэстузе построили электротехнический завод «Вольта». Он выпускал электромоторы, генераторы, в том числе оборудование для первой электростанции Ревеля (Таллинна). Именно генераторы «Вольта» дали в 1913 году первый ток в дома жителей города. К 1917 году на заводе работало около полутора тысяч человек. Но в том же 1917-м большая часть оборудования была вывезена в Центральную Россию. И хотя в 20-30-е годы прошлого века число рабочих на «Вольта» сократилось до 250 человек, завод продолжал работать. Значительную часть заводских помещений сдавали в аренду мелким предприятиям. В начале Второй мировой войны завод был вновь эвакуирован, теперь уже в тыл СССР.

После войны, в 1945 году, «Вольта» достиг довоенного уровня и через несколько лет превратился в один из крупнейших заводов Эстонии. Здесь впервые в Союзе было налажено производство асинхронных двигателей. В 1952 году вступили в строй первая в Эстонии автоматическая линия и другое современное тогда оборудование. Ежегодно завод выпускал сотни тысяч электродвигателей разных типов и мощности.

И вот спустя годы стою у огромного корпуса завода, протянувшегося вдоль улицы Теэстузе на целую автобусную остановку. На торце здания крупные буквы — ВОЛЬТА, но и у входа в здание администрации, и у проходной завода вывески сообщают, что здесь разместились конторы оптовой торговли металлом, стеклом, сантехникой и мясом. На первом этаже бывшего цеха то ли склады, то ли магазины какого-то оборудования. Всего тридцать всевозможных организаций арендуют помещения бывшего электромоторостроительного гиганта. Здание старого цеха, построенного в начале ХХ столетия, реконструкцию которого начали в восьмидесятые годы прошлого века, стоит без крыши с зияющими провалами окон. И все-таки завод, вернее, то, что от него осталось, работает. Выполняет отдельные заказы на небольшие партии электромоторов. Так встретил сто седьмую годовщину своего существования завод «Вольта».

Корабелы

В 1913 году владельцы моторостроительного завода в Петербурге (ныне «Русский дизель») Людвиг Нобель и завода минного вооружения Г. Лесснер получили правительственный заказ на строительство подводных лодок и создали совместное предприятие «Акционерное общество Ноблесснера» для сооружения в Ревеле судостроительного предприятия. Строительство было начато в том же 1913 году. Его корпуса в Ревеле возвели на берегу Минной гавани, напротив завода «Вольта». Выбор этого места не был случайным. Владельцы «Вольта» вошли в состав акционеров «Ноблесснера», и завод выполнял заказы судостроителей по поставкам оборудования для сходивших со стапелей подводных лодок. В феврале 1914 года со стапелей завода сошла первая подводная лодка «Барс», построенная по проекту выдающегося инженера А.Г. Бубнова. В 1906 году вступила в строй сконструированная им первая российская субмарина «Дельфин», и в марте 2006-го отмечается столетие российского подводного флота. До начала 1917 года было построено восемь лодок типа «Барс». Среди учеников Бубнова на заводе работал конструктором капитан В.И. Юркевич. После революции он эмигрировал во Францию и был главным конструктором проекта крупнейшего для своего времени лайнера «Нормандия». Революция и создание независимого эстонского государства изменили судьбу не только этого талантливого инженера, но и судостроительных заводов Таллинна. У нового государства появилась возможность разумно и с пользой использовать полученное достояние. К сожалению, сделать это не удалось. Заводы попали не только в сложное экономическое положение, но и в руки далеко не честных людей. Государство передало два из трех предприятий вновь созданному акционерному обществу и выделило средства на восстановление Русско-Балтийского завода. Новые владельцы вместо этого начали распродажу оборудования на металлолом.

По-другому сложилась судьба «Ноблесснера», переименованного в 1915 году в «Петровскую верфь». Завод был национализирован и некоторое время продолжал работать. В 20-е годы здесь построили первые в Эстонии стальные торговые суда, моторно-парусные «Ляэнемаа», «Харьюмаа» и «Вирумаа». Одновременно завод ремонтировал корабли ВМФ Эстонии и паровозы. В 1927 году из-за отсутствия заказов, долгов по кредитам завод стал банкротом и прекратил существование, а оборудование было распродано. В послевоенное время «Петровская верфь» стала Морским заводом, судоремонтным предприятием ВМФ СССР, и в течение 50 лет его деятельность была скрыта завесой секретности. И только в 90-е годы стало известно, что там ремонтировали и переоборудовали плавбазы, пограничные и патрульные корабли, торпедные бронекатера, буксиры и другие суда. Среди прочих произвели ремонт и переоборудование исторической подводной лодки «Лембит». В 1955 году завод приступил к судостроению. Строили минно-торпедные и сторожевые катера, самоходные баржи и плавмастерские…

В 90-е годы ХХ века судьба завода повторилась на новом историческом витке. Вновь Эстония стала самостоятельной, вновь одно за другим закрывались промышленные предприятия. Морской завод потерял заказы, достался нечестным людям и пошел вразнос. И даже после того, как БСРЗ выкупил его долги, потребовалось не одно судебное решение, прежде чем завод обрел настоящих хозяев, восстановил свое производство и вновь приступил к строительству и ремонту морских судов.