"Молодежь Эстонии" | 31.03.06 | Обратно

Первый русский арт-менеджер

Владимир БРАГИН

С именем Сергея Дягилева так прочно ассоциируются слова «антрепренер», «антреприза», реже «импресарио», что, кажется, по-другому его деятельность в истории русского искусства и назвать нельзя.

Чем же он знаменит: правовед по университетскому диплому, несостоявшийся композитор, переживший позор и унижение первого же провала на концертной сцене? Почему величайшие имена Игоря Стравинского, Клода Дебюсси, Мориса Равеля, Анри Матисса, Пабло Пикассо, Федора Шаляпина по праву стоят в одном ряду с именем Сергея Дягилева?

Почему целая плеяда балерин и танцовщиков Мариинского и Большого театров (Анна Павлова, Вацлав Нижинский, Матильда Кшесинская, Тамара Карсавина) с радостью принимала приглашения Сергея Дягилева участвовать в его постановках?

Дягилев до самозабвения любил искусство, но оказалось, что Бог дал ему талант не художника-творца, не гениального исполнителя, но гениального организатора новых форм бытования искусства и культуры. Первой попыткой проявления этого таланта стало создание в 1898 году совместно с художником Александром Бенуа знаменитого журнала «Мир искусства», который, отличаясь изысканным оформлением, стал настоящим рупором литературы «серебряного века», печатая в основном символистов. Издателями этого журнала были кн. М.К. Тенишева и С.И. Мамонтов. Обратим внимание на два момента. Во-первых, Дягилев и Бенуа отказываются от государственного финансирования культурного проекта, обращаясь за помощью к меценатам. «Так это же типичный пример фандрейзинга», — скажет современный арт-менеджер и будет прав. Ориентация не на ожидание государственной дотации, особенно для проекта новаторского и не сулящего гарантированных прибылей, а активный поиск привлекаемых средств со стороны — азбука современного арт-менеджмента, так же, как и управление проектом, и соответствующая реклама, и использование PR-технологий. Все это Дягилев интуитивно включил в арсенал своих управленческих приемов, не подозревая, что через несколько десятилетий его опыт будет не только тщательно изучаться, но и ляжет в основу новой научной дисциплины — менеджмента в сфере культуры.

Во-вторых, в традициях классической антрепризы — обслуживание устоявшихся вкусов и пристрастий публики. Дягилев смело нарушает и эту традицию: он предлагает публике совершенно незнакомый, качественно новый культурный продукт — символизм как новейшее направление в русской культуре.

После организации серии художественных выставок Дягилев, осознавший силу открытых им новых принципов управления культурными процессами, ровно 100 лет назад, в 1906 году приезжает в Париж, где начинает успешное покорение абсолютно не освоенного русским искусством западноевропейского рынка. Вошедшие в историю «Русские сезоны» — это реализация грандиозного по своим масштабам социокультурного проекта. В основе деятельности С. Дягилева как арт-менеджера (а антрепренером или импресарио его называть как-то язык не поворачивается) лежали три принципа. Во-первых, приглашение в свои постановки «звезд». Перед западными зрителями выступали Шаляпин, Нижинский, Павлова, музыку писал великий Александр Скрябин, оформлением спектаклей занимались Бенуа, Лев Бакст, ведущими хореографами были Фокин и Мясин.

Во-вторых, С. Дягилев сразу поставил задачу создания негосударственного коммерческого театра, обращаясь в первую очередь к помощи спонсоров (многочисленных фондов поддержки культурных инициатив тогда еще попросту не было). Это тем более удивительно, что в 1909 году великий князь Владимир поручил Дягилеву создать Русский балет в Париже. Вот, казалось бы, прекрасный повод выторговать выгодные условия для себя и своего театра. Однако Дягилев выбирает другой путь — финансово невыгодный, ставящий артиста в жесткие условия контрактных рамок, вынуждающий театр совершать изматывающие гастроли по всему миру, но дающий главное — свободу для реализации творческих замыслов.

И, наконец, потрясающее отношение Дягилева к публике. Он буквально заставил избалованную парижскую публику восторгаться русским балетом, а затем и оперой. «Хованщина», «Борис Годунов» на сцене «Гранд Опера» — современникам С. Дягилева это казалось совершенно невероятным событием. Но Дягилеву это удалось. По сути, он создал новый музыкальный рынок, диктуя публике свои правила игры, а не потрафляя ее вкусам и пристрастиям. Гений Сергея Дягилева как раз и заключался в том, что он одновременно силой своей воли и таланта создавал и регулировал и спрос, и предложение, что в арт-менеджменте является до сих пор высшим пилотажем и мало кому удается.

Его «менеджмент в сфере культуры» изучают сейчас почти во всех странах мира, в том числе и у нас, в Эстонии. Конечно, гений повторить нельзя, но технологиям и приемам научиться можно, поэтому творческое наследие Сергея Дягилева будет изучаться и исследоваться и во втором столетии «Русских сезонов».