"Молодежь Эстонии" | 02.05.06 | Обратно

Даже встретить тигра АПН помогало

К 65-летию Агентства печати Новости, ныне «РИА Новости»

Татьяна СИНИЦЫНА,
обозреватель «РИА Новости»

Агентство печати Новости, преемником которого является «РИА Новости», было единственной в своем роде организацией, не похожей ни на какие другие журналистские структуры страны. Эта огромная медиаимперия одной из главных своих задач считала содействие иностранным журналистам, интересующимся Советским Союзом, желающим писать, фотографировать, снимать фильмы о нем.

АПН выступало на международной арене от имени нескольких общественных организаций: Союза журналистов СССР, Союза писателей СССР, Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами, Общества «Знание». Согласно уставу агентства, ему надлежало всемерно содействовать взаимопониманию, доверию и дружбе между народами «путем широкого распространения за рубежом правдивой информации о СССР и ознакомления с жизнью советского народа». В повседневной жизни главная задача формулировалась практичнее: информирование зарубежного читателя о политическом курсе руководства страны, о социально-экономических достижениях и проблемах советского народа, советского образа жизни.

Создание привлекательного образа страны — вещь всегда дорогая. На бесприбыльную пропагандистскую структуру, имевшую в штате несколько тысяч человек, советская казна тратила колоссальные деньги. Однако затраты, несомненно, возвращались: АПН в большинстве случаев вполне удавалось рисовать благоприятный портрет Советского Союза.

Зарубежные недоброжелатели нередко называли сотрудников АПН «кагэбэшниками». Считалось, что все они шпионят — и дома, и в тех государствах, где пребывают в качестве корреспондентов. Возможно, у кого-то из моих коллег и вправду имелись параллельные задачи. Но таких было незначительное меньшинство среди «гражданских» профессионалов пера, работавших в агентстве и добросовестно выполнявших задачи, заявленные в уставе.

Одной из таких задач, как уже сказано, была организация поездок по стране иностранных корреспондентов, на что порой уходили месяцы. Иного иностранного гостя меньше всего интересовали традиционные маршруты, по сути своей туристические. Нет, им подавай что-нибудь эксклюзивное, иначе не приедут и будут на месте «сочинять мифы». Понимая это, АПН и старалось удовлетворять все разумные пожелания иностранных коллег.

Мне приходилось раз пятьдесят сопровождать по стране различных гостей агентства. Самым ярким впечатлением остались поездки с известным польским журналистом Мечиславом Чумой, главным редактором краковского журнала «Пшекруй». Первый раз я, тогда еще совсем молодая журналистка, сопровождала поляка в заполярный Норильск в 1977 году. Чума стал первым иностранным корреспондентом, которому разрешили посетить этот «закрытый», режимный город. Журналист был настолько знаменит, что даже президент США Джимми Картер как-то раз пожелал видеть его своим личным гостем.

Сначала обаяние, которым лучился мой спутник, казалось некой маской, под которой он скрывал свое «колючее» отношение к нашей стране. Меня мучила мысль, что зоркий, едкий, раскованный Чума может написать о нас что-нибудь нелояльное, гадкое. А ведь «Пшекруй» распространялся по всему миру! Я была «начеку» с той самой минуты, как встретила этого непростого гостя в московском аэропорту Шереметьево. По дороге в город Чума заметил из окна автомобиля юбилейный плакат — «Нашей родине 60 лет!» — и тут же ядовито сказал: «Матка боска! Всего 60! А я-то думал, что гораздо больше!». Я внутренне напряглась и дала отпор: «Мне тоже кажется, что не меньше тысячи лет. Но разве нет дураков в Польше?». Чума засмеялся: «Пани умеет щелкать по носу! Я наказан. Простите меня». С этой минуты мы стали друзьями.

Готовясь к сопровождению, я, разумеется, прочла о Норильске все, что нашла в Ленинской библиотеке. Мой спутник, «матерый волк пера», тоже был достаточно информирован. Он признался, что любит писать о местах «таинственных», и Норильск виделся ему именно таким. Разве это не экзотика: зимой — круглые сутки ночь, летом — нескончаемый день, все здания стоят на сваях, впаянных в вечную мерзлоту, а из-под земли извлекается «вся таблица Менделеева»!

И вот мы летим в ночи на восток, к солнцу. В какой-то момент мой спутник спрашивает, не знаю ли я, над какими местами мы пролетаем. Я отвечаю, что, похоже, уже над Уралом, и тут же отправляюсь к пилотам — уточнять. Объяснив командиру корабля, что у иностранного гостя АПН есть вопросы, я попросила разрешения прийти вместе с ним в пилотскую кабину (век террористов тогда еще не наступил). Командир кивнул. АПН пользовалось большим авторитетом. Например, на борту самолета пассажирам раздавали журнал «Спутник», популярный дайджест советской прессы, который агентство выпускало на русском и нескольких иностранных языках. Поляк расспросил пилотов по полной программе и, довольный, вернулся на свое место.

Мечислав Чума написал прекрасные репортажи обо всем, что увидел в Норильске. О горняках, с которыми беседовал в шахтах, о детях, растущих под лучами «искусственного солнца», о живой полоске леса на вечной мерзлоте и реликтовых овцебыках, подаренных Таймырскому полуострову премьер-министром Канады Пьером Трюдо.

На следующий год пан Чума попросил АПН организовать ему новую «экзотическую» поездку — в дельту Волги, где огромными колониями растут лотосы. Просьба почти не имела шансов быть выполненной: в дельте находились наши военные объекты. И все же АПН добилось, чтобы для поляка нашли возможный маршрут — через научную энтомологическую станцию.

Я снова сопровождала его. Ученые провезли нас в лодке по волжским протокам к месту, откуда наилучшим образом были видны бесчисленные лотосы. Как потом написал в своем очерке поляк, «эти сюрреалистические существа источали красоту и аромат Рая». На обратном пути гость задал вопросе: «В дельте Волги, насколько я знаю, рядом с лотосами находятся и вещи куда менее романтические, не так ли?». «Да, это ракеты, они охраняют осетров, которых вы скоро увидите и даже попробуете», — отшутилась я.

Войдя во вкус, Чума через год задал АПН новую задачку: он пожелал увидеть дальневосточного тигра на воле. Это было сложно, и сначала ему хотели вежливо отказать. Но, посоветовавшись с заведующим Дальневосточным бюро АПН Евгением Бугаенко, мы пришли к выводу, что все же есть шанс организовать такую встречу. Хабаровский натуралист и писатель Всеволод Сысоев подсказал, как это лучше сделать. Мы добрались до берегов Уссури и были приняты на погранзаставе. Утром в сопровождении двух военных и Сысоева мы двинулись в глубину тайги, к тигриной тропе. Залегли в кедровом молодняке с полевыми биноклями в руках. Часа полтора прошли в напряженном ожидании, надежды оставалось все меньше. Но вот сопровождавший нас капитан махнул рукой: «Тигр!» Мы прильнули к биноклям. «Сквозь зеленый ажур девственной тайги все отчетливее проявлялось движущееся золотое пятно, — написал потом Мечислав в своем очерке. — Зверь-красавец, хозяин тайги с царским величием ступал по своим законным владениям. Кто видит тигра в клетке, тот теряет веру в жизнь. Кто видит его на свободе, тот возвращает себе эту утерянную веру».

Более восьми лет мне довелось быть заместителем главного редактора внутрисоюзной корреспондентской сети АПН. Сеть эта, надо сказать, была обширная: около 40 отделений и корреспондентских пунктов в разных частях страны. Перьями собкоров создавалась многокрасочная эпопея о жизни страны. Кроме того, они всячески содействовали в этом иностранным коллегам, приезжавшим в регион.

Столь же заядлым, как и М. Чума, любителем путешествий по СССР был Норберт Кюхинке (тот самый, который снялся в культовом фильме Георгия Данелия «Осенний марафон»). Он был корреспондентом западногерманского журнала «Штерн», далеко не лояльного по отношению к СССР. И все же его материалы о Сибири (именно этот край особенно привлекал немца) нельзя было назвать «антисоветскими».

Не было случая, чтобы иностранный гость АПН уехал без полного блокнота информации и десятков катушек отснятой пленки. Многим наша страна открывалась по-новому. И даже те, кто на дух не принимал ее издали, увидев вблизи, — смягчались, начинали думать про русских чуть иначе. А уж об агентстве каждый говорил только с уважением.