"Молодежь Эстонии" | 12.05.06 | Обратно

Сумасшедший на улице

Светлана ЛОГИНОВА

Екатерина Егоровцева до сих пор не может смириться со смертью сына: «Получается, что сумасшедшие свободно разгуливают по нашим улицам, и два других моих сына могут стать очередной жертвой?..» Фото Сергея Джорджича

В ноябре 2005 года в Силламяэ был убит Вячеслав Бочкарев (32). В вынесенном в марте сего года Нарвским городским судом приговоре отмечено, что убийца – Андрей Семенов (23) признан невменяемым, подлежащим определению в психитрическую клинику до полного выздоровления. Это значит, что он не подлежит наказанию…

Эта страшная история взбудоражила весь Силламяэ. До сих пор вопросы, почему сумасшедший разгуливал по улицам города и что сделала мать убийцы, чтобы избежать трагедии, – не дают покоя Екатерине Егоровцевой, матери погибшего.

«Дайте мне нож…»

Морозный осенний день 24 ноября 2005 года, третий час пополудни. Дерганый молодой человек с блестящими бегающими глазами зашел в хозяйственный магазин. Продавец хорошо помнит, как парень попросил: «У меня 35 крон, дайте на эти деньги мне нож…». Он выбрал нож с длинным узким лезвием.

Из приговора суда (с купюрами): «Находясь в состоянии алкогольного опьянения, у дома № 6 на Мерепуйестеэ Андрей Семенов нанес ножевое ранение Вячеславу Бочкареву, повредив артерию». Далее говорится, что убийца причинил жертве тяжкие телесные повреждения, вследствие чего потерпевший скончался в больнице.

Уже потом Екатерина узнала, что ее сын пал случайной жертвой страдающего шизофренией убийцы.

Острый психоз

Согласно медицинским справочникам шизофрения – загадочная болезнь ХХ века, поражающая в основном людей с ярким воображением – художников, музыкантов. В случае приступа при наличии ясного сознания и сохранении интеллектуальных возможностей наступают расстройства в мышлении и восприятии мира. Поражаются функции, передающие чувство неповторимости, целенаправленности и прочие. Нередки слуховые галлюцинации. Наблюдается утрата социального торможения, неадекватность, возможны кататонические расстройства (непроизвольно машут руками и ногами). Острый психоз – одна из форм шизофрении.

Острый психоз, в состоянии которого в день убийства пребывал Андрей Семенов, медики еще называют острым сумасшествием. Екатерина: «В показаних Андрея говорится, что сначала он пытался убить девочку лет 12-13, которая сумела вырваться и убежать. Потом убийца увидел моего сына. Слава работал прорабом на стройке и в тот день вышел помочь своим ребятам, хотя мог и не делать этого. Андрей вонзил ему нож в спину. Сын ничего не понял, осел и удивленно произнес: «Как горячо!» А убийца бросился прочь».

Когда ребята из бригады Славы пришли в общежитие, где жил убийца, последний спутал их с полицией и заорал: «Что, брать пришли, менты поганые!? Попробуйте!..» А когда приехала полиция, Андрей захлебнулся эмоциями: «Да, я сегодня убил девочку, а потом какого-то прохожего парня…»

Горе матери

После судебно-психиатрического обследования Андрея поместили, рассказывает мать убитого, в одиночную камеру: «Сразу после суда он умер. Я была на кладбище у Славы, когда хоронили Андрея, такого молодого, симпатичного. Густые волосы, на убийцу совсем не похож…» По горькой иронии судьбы могилы жертвы и убийцы находятся почти рядом, поэтому можно понять всю глубину материнского горя Екатерины, которой каждый раз придется видеть могилу того, кто убил ее сына.

Отчего умер Андрей? По словам Екатерины, ходят разные слухи: «Сердце, вроде, здоровое было. Говорят, умер от передозировки наркотиков…» От чего он скончался, Екатерине все равно. Ее волнует другое: «Этот парень избежал наказания. Это что ж получается: среди нас свободно разгуливают сумасшедшие, способные убить любого человека? Почему их, как раньше, не определяют как социально опасных на лечение?»

Мать убийцы лукавит

Действительно, почему? Елена, мать убийцы: «Сколько раз я отправляла сына на лечение в Ахтмескую больницу, и что же? Подержат несколько дней и выпускают, выписав кучу лекарств. Я говорила лечащему врачу, что он очень агрессивный, но врач ответила, что ничего поделать не может…» Все проблемы Елена сваливает на плечи медиков: «Андрея надо было держать в больнице. Он разбил в квартире, где мы сейчас живем, всю мебель, ванну, бросался с топором и ножом на младшего брата, только меня не трогал».

Сдвиги в психике сына, по словам матери, начались, когда ему исполнилось 15 лет: «Андрей с приятелем украли велосипед, и сын угодил в тюрьму. Там его жестоко избивали, один раз пробили височную кость. О его освобождении мне не сообщили, и сын, полураздетый, добирался до Силламяэ пешком, потому что денег на дорогу ему не дали. Он был добрый, хорошо ремонтировал машины. За это ему наливали. Он стал спиваться. Таблетки с алкоголем дали кошмарные результаты. Он стал агрессивным, начались мания преследования и галлюцинации: он часто видел Смерть и разговаривал с покойниками . А однажды стрелял в младшего брата, но, к счастью, не убил. Я несколько раз отправляла его на лечение, но через 5 дней сына выпускали. Он возвращался домой взвинченный, злой…»

Очень хочется верить, что Елена приложила все силы для борьбы с недугом сына и во избежание беды, однако кое-что в ее рассказе настораживает. Например, почему она, видя состояние Андрея, не вызвала «скорую» в тот трагический день? Разговор с психиатрами Ахтмеской больницы прояснил ситуацию. «Мать Андрея лукавит, — сообщил один из них, просивший не называть его имя. – Из истории болезни видно, что парень начиная с 2004 года лежал у нас не более 5 раз. Пару раз мы выписывали его через 5 дней, но в последние два раза – через 13 и 28 дней. Острый психоз у Андрея начинался неожиданно — он бросался на брата, гонял мать — и так же быстро проходил. Из больницы его выписывали в адекватном состоянии». И тут врач сообщил одну, многое проясняющую деталь: «После совершения убийства Андрей сказал нам, что ему было безразлично, кого убить — он не мог больше жить дома и хотел попасть в тюрьму».

«Его задушили в камере…»

Так считает Елена. «В день, когда сын убил человека — вспоминает она, — у меня появилось какое-то странное беспокойство. Начала стирку… Потом увидела Андрея, озверевшего и пьяного, с ножом, на котором была кровь». Она разбудила второго сына и попросила старшего отдать нож. Он отдал, сказав при этом: «За мной гнались… Я резал всех подряд…». Потом Елена увидела на лестничной клетке постороннего мужчину, сказавшего ей, что случилась беда. «Андрей, — испугалась Елена, — ты знаешь, что убил человека?» Сын, по ее словам, затрясся от страха.

В марте, вскоре после приговора суда, она узнала, что сын умер в тюрьме: «Мне сказали, что его нашли в камере в сидячем положении, уже мертвым. Я осмотрела тело: на руках сломаны пальцы, на пальцах содрана кожа, череп сзади проломлен, а на шее — отчетливая черная полоса. Его избили, а потом задушили». Многое в рассказе матери вызывает сомнение, в частности ответ врача, давшего заключение о смерти: «Врач сказал, что ему велели указать в документах естественную причину смерти. Я не стала поднимать шум из-за этой жуткой истории — сына-то все равно не вернуть. Успокаивала себя, что наконец-то отмучился…» И опять вспоминает о психиатрах: «Если бы они не выпускали сына из больницы, трагедии не случилось бы!»

О своей вине в этом деле женщина умалчивает. Кто мешал ей вызвать в тот трагический день «скорую» или полицейских? В любом случае не Закон о психиатрии. Полиция, разумеется, не особо любит заниматься сумасшедшими, но если больной шизофренией буянит, полиция по закону обязана задержать его и возбудить уголовное дело по статье «Хулиганство», отправив сумасшедшего под суд, который, в свою очередь, определит больного на длительное принудительное лечение (пример – приговор по убийству Вячеслава).

Халатность врачей?

На этом ставить точку в истории гибели Славы Бочкарева рано. Екатерина Егоровцева уверена в халатности врачей Ида-Вируской центральной больницы (ИВЦБ): «Если бы Славу вовремя доставили в клинику Тартуского университета, то сын остался бы жив». Мать рассказывает, что на следующее утро после трагедии она приехала в ИВЦБ и сообщила врачам, что договорилась отправить сына вертолетом в Тарту: «Мне солгали, сказав, что реанимобиль из Тарту уже выехал. Реанимобиль прибыл в больницу лишь через 3 часа! У сына уже начался отек мозга, а это – смерть…»

Из истории болезни (с купюрами): «24.11.05 г. пациент был доставлен (в Кохтла-Ярвескую больницу. – Авт.) в сознании, контактный. Его прооперировали по причине тяжелого состояния и продолжающегося кровотечения (внутреннего. — Авт.). Было обнаружено повреждение артерии и колотая рана диафрагмы, повреждение селезенки с кровотечением». Из внутренней полости раненого откачали в общей сложности 1,9 литра крови.

Утром сдренировали еще 0,5 литра крови. В Тартускую клинику больного доставили в состоянии комы. При ультразвуковом исследовании нашли в плевре слой жидкости толщиной 7 сантиметров, которую вновь пришлось откачивать. Из истории болезни: «Имеется массивный отек мозга. Кровоснабжения в мозге не найдено. Начат протокол о смерти».

Остается добавить, что по заявлению родных погибшего начато расследование фактов, связанных с предполагаемой халатностью врачей, и каковы будут его результаты, пока неизвестно...