"Молодежь Эстонии" | 30.05.06 | Обратно

«Придите ко мне!»

Лев ЛИВШИЦ

Одно, должно быть, нацию
крестить,
А крест нести уже совсем
другое…
Иосиф Бродский

Среди работ крупнейшего немецкого графика ХV века Шонгауэра особое место занимает “Искушение св. Антония”. Причудливые твари теребят за волосы, тащат в разные стороны несчастного Антония, а среди вакханалии крыльев, хвостов и хоботов спокойное, как бы отсутствующее лицо святого.

Какое отношение имеет св. Антоний к рассказу о Таллинне? Оказывается, имеет, причем прямое. Эквивалент имени Антоний - эстонское Тынис, а речь пойдет о небольшой, срытой за многие века почти до основания и все же возвышающейся над равниной горке -

Тынисмяги

Около шести веков назад на этой горке поставили часовню святому Антонию. Сегодня на этом месте стоит - посвященная ему же - большая Каарлиская церковь. Почему именно Антонию, и почему она Каарлиская? Ответ в истории жизни святого и самой церкви (здания, а не храма).

Антоний родился примерно в 250 году н.э. в Египте. В 20 лет раздал бедным все свое имущество и удалился в пустыню, где многие годы жил отшельником в “крайней простоте и аскетизме”, преодолев все естественные для живого человека искушения. Современников потрясла бескомпромиссность, с которой этот человек принял максимальные требования христианства. Многие последовали его примеру. Этим было положено начало монашеству. Святой Антоний почитается покровителем бедных и обездоленных, и, возможно, часовня на возвышенности к югу от Тоомпеа предназначалась для вновь обращенного в христианство эстонского населения.

Как выглядела Тынисмяги в ХIII-ХIV веках, неизвестно, но на более поздних шведских картах уже обозначены границы и дороги. Главная с горки Антония шла в сторону Пярнуского тракта, это нынешняя улица Тынисмяэ. На этой крутой ведущей прямо к крепостным воротам Тоомпеа улице дома были уже в глубокой древности. У южного подножия горки, по-видимому, находились небольшое торжище и обнесенный каменной оградой двор, где горожане держали и, возможно, убивали скот. В 1937 году на ул. Харидузе строили новые дома и в котлованах нашли кости животных и остатки каменной кладки. Время, вместившее немало войн и событий, многое изменило на Тынисмяги.

Одно из первых достоверных свидетельств о том, как выглядела Тынисмяэ и другие улицы этого района, относятся к середине ХIХ столетия. На фотографии 1870 года видна очень высокая ветряная мельница. Она работала на Тынисмяэ до 1881 года, когда ее разобрали и через год на этом месте построили водонапорную башню для снабжения водой Верхнего города. А мельницу установили на Ласнамяэ. В 1883 году во время сильной бури ветряк начал самопроизвольно работать, от сильного и непрерывного вращения главный деревянный вал раскалился, и мельница сгорела. Жалко, что она не сохранилась. Представляете, как здорово бы она выглядела среди современного города.

В 80-е годы ХIХ века на ул.Тынисмяэ было построено два интересных здания. В 1882-м жилой дом (№ 7) в стиле северогерманской готики (арх. А.Ховен) и в 1889 году по проекту архитектора К.Вилькена особняк в стиле “тюдор” (ныне в нем посольство Латвийской Республики).

Улица Бедных грешников

Граница между Нижним городом и Тоомпеа проходила по восточному склону Тынисмяги, вдоль современной улицы Харидузе. Впрочем, это была не улица, а труднопроходимая и грязная дорога. Вот ее-то и называли улицей Бедных грешников, вела она, как и Тынисмяэ, к Пярнускому шоссе. В 1854 году впервые упоминается, по-видимому, ее средневековое название - Armesьnder gasse (переулок грешников), а по-эстонски - Vaestepatuse tдnav (Грешная улица). Это необычное наименование отнюдь не случайно. На Пярнуской дороге, примерно там, где впоследствии были построены корпуса фабрики Лютера, некогда находился эшафот для преступников с Тоомпеа. По этой дороге их вели к месту казни.

Однако во второй половине ХIХ столетия улицу стали называть Zechi tдnav (Цехской улицей), на русском языке - Грешная улица или Цехская - по имени шорника Александра Цеха, чья мастерская находилась поблизости. В 1896 году новое название - Сулетуд (Закрытая). В этом глухом тогда тупике, куда выходили только задворки домов, расположенных на улицах Тынисмяэ и Роозикрантси, стали собираться подозрительные люди, и полиция потребовала его закрыть (интересно, как?).

Совсем недавно, до 1985 года, от Тынисмяги начиналась еще одна улица Тоом-Кунинга. Теперь она стала тупиком, так как в ее начале построено здание Национальной библиотеки Эстонии. Kuningas по-эстонски - король, довольно необычное название для весьма скромной улицы с лестницей-тротуаром, круто спускающимся в сторону ул.Суур-Амеэрика по западному склону Тынисмяги. И хотя прямого отношения к королям улица не имела, в истоках ее названия они упоминаются. Об истории этой небольшой и короткой улицы, ее интересном прошлом и настоящем разговор впереди.

И, наконец, с Тынисмяги начинается улица Эндла. Представьте, что сегодня 30 мая 1894 года. Через несколько дней воскресенье. Где отдохнуть после трудовой недели? Можно в приморском салоне, что в Кадриорге, можно в трактире Чертова (был такой на Нарвском шоссе) или в “Хромой лягушке”… Но лучше всего взять пролетку на Сенном рынке и по Виттенгофской улице отправиться в Kap de bonne Esperance. Увы, нет больше этого ресторана, Сенной рынок стал площадью Свободы, Виттенгофская - улицей Эндла, а на месте имения Юргена Витте торговый центр “Кристийне”.

«Третьи горы»

С улицы Эндла открывается прекрасный вид на Каарлискую церковь. Трудно сегодня представить силуэт Таллинна без двух ее башен, да и все здание из плитняка строго и точно вписалось в окружающее пространство и, больше того, сформировало его. Скульптор Энн Роос, автор прекрасного памятника погибшим воинам самой страшной в истории человечества войны, вызывающего сегодня никчемные, ненужные протесты, и архитектор Райне Карп, по проекту которого построена Национальная библиотека, создали произведения, удивительно гармонирующие с архитектурой храма (не в пример стеклянному павильону Музея оккупаций).

Церковь, посвященная святому Антонию, одна из старейших в Таллинне. Построенная у подножия холма Тоомпеа, без сомнения была одной из первых для обращенных в новую веру эстонских прихожан. Скудны и односторонни сведения той далекой поры, особенно о том, как оценивали и принимали христианство эстонские крестьяне, рыбаки и охотники, как воспринимали они дома, в которых обитал невидимый и незримый Бог, дома, где звучала красивая музыка и читали проповеди на чужом непонятном языке. И все-таки именно храмы сыграли решающую роль в утверждении христианства на эстонской земле.

Первая древняя часовня на Тынисмяги погибла в ходе Ливонской войны (1558-1583). В ХVII столетии по приказу шведского короля Карла ХI построили на старом месте деревянную церковь. Она сгорела в 1710 году. И опять на том же месте возвели еще одно здание церкви, наконец, в 1870-м завершили сооружение по проекту архитектора Отто Хиппиуса современного храма, бесспорно, лучшего из сакральных зданий, созданных в ХIХ веке в Таллинне.

Зачастую церковь, посвященную какому-нибудь святому или событию, народ называет по-своему. Таллиннский храм, посвященный св. Антонию, именуют Каарлиским, по-видимому, в память об участии шведских королей в судьбе этой церкви. Надпись на сохранившемся колоколе гласит: “… Колокол сей подарил его величество Карл ХI Каарлиской церкви в Ревеле вместо того колокола, что был взят отсюда для дворцовых часов… Меня сделал в Стокгольме Герхарт Майер в 1696 году”.

Каждый, кто заходил в Каарлискую церковь, невольно обращал внимание на огромный, без единой опоры, зал. Смелая и интересная конструкция перекрытия петербургского архитектора Рудольфа Бернхарда позволила создать целостный и обширный интерьер храма.

В 1879 году основоположник эстонской живописи Йохан Келер украсил храм уникальной фреской. Над алтарем парит Иисус Христос, призывая прихожан: “Придите ко мне!”. Созданию художником Келером этого произведения живописи посвятил свой маленький роман “Третьи горы” эстонский писатель Яан Кросс.

В ночь перед освящением фрески Келер пришел в церковь. Главный вход был закрыт, и художник вошел в храм через двери в алтаре. “… В просторном белом интерьере особенно хорошо виделся мой Христос… Я иду по синей дорожке к главным дверям. И поворачиваюсь. Сейчас бы должен зазвучать орган, высокие торжественные звуки труб и, как огромный водопад, низвергнется с высоты Баховский прелюд”.