"Молодежь Эстонии" | 02.11.06 | Обратно

Тоомас Хендрик Ильвес: Очень надеюсь, что жители всех национальностей считают Эстонию своим домом

Президент Эстонии Тоомас Хендрик ИЛЬВЕС рассказал о своем видении российско-эстонских отношений и положения русскоязычного населения в интервью корреспонденту «Интерфакса» в Эстонии Аркадию ПРИСЯЖНОМУ.

Фото канцелярии президента

- Господин президент, после вашего избрания некоторые высокопоставленные российские политики назвали вас радикалом в российско-эстонских отношениях. Вы согласны с подобной оценкой?

- Я желаю, чтобы отношения между нашими государствами развивались и улучшались. Таков мой курс, и в этом стремлении я не вижу ничего радикального.

- Несколько лет назад один из министров иностранных дел Эстонии назвал российско-эстонские отношения ледяными. Какую оценку дадите им вы?

- Если вы посмотрите на кубик льда, то внутри него все вроде бы закоченело и безжизненно. Но если посмотрите на эстонско-российские отношения, то окоченелости и безжизненности не увидите. В ближайшее время в Таллинн на уже второй по счету фестиваль российских театров «Золотая маска» в Эстонии» приедет Олег Табаков. Растет число туристов из Эстонии в Россию и наоборот.

Тем самым, я бы излишне не драматизировал эти отношения, хотя они, конечно, могли бы быть и лучше, особенно если говорить об отношениях политических. Наверняка нужно расширять договорную базу наших отношений.

- Если я не ошибаюсь, в последнее время в Эстонии были пессимистично настроены в отношении судьбы эстонско-российской межправительственной комиссии. Почему так?

- Давайте вспомним: в свое время эту комиссию создали по инициативе России, хотя, в общем, в Европе международные отношения через подобные комиссии не ведутся. А так как Россия сказала нам, что для продолжения работы этой комиссии в соответствии с российским законодательством она нуждается в изменениях некоторых внутренних законов и в межгосударственном договоре, то мы и дождемся этих шагов. И если Россия по-прежнему сочтет нужным, то мы готовы продолжить работу.

- Одна из наиболее острых проблем в эстонско-российских отношениях - это пограничные договоры. Будучи заместителем председателя комиссии по иностранным делам Европарламента, вы были против принятия парламентом Эстонии преамбулы к закону о ратификации договоров, содержащей ссылки на Тартуский мирный договор 1920 года, который российская сторона считает недействительным, историческим документом. Сейчас вы ее поддерживаете. Почему?

- И сейчас считаю, что дополнение закона о ратификации пограничных договоров ссылкой на действующий Тартуский мирный договор 1920 года не было необходимым. В то же время я убежден, и к очень похожему выводу пришли и многочисленные международные аналитики в области права, что парламент Эстонии не сделал ничего неверного, и поскольку эта ссылка уже добавлена законодателями Эстонии, то и я не считаю нужным ее удаление.

Эстония и Россия подписали технические пограничные договоры. Согласно международному праву, при ратификации можно использовать такие преамбулы, которые ни в коей мере не меняют ратифицируемые договоры и не становятся частью договоров. Такое же право, естественно, есть и у Государственной думы России.

Из преамбулы к закону о ратификации пограничных договоров не проистекает последствий ни для пограничных договоров, ни для эстонско-российских отношений. Ссылка на Тартуский мирный договор всего лишь указывает на одну из основ эстонско-российских отношений и не возлагает ни на одну из сторон новых или дополнительных обязательств. Действенность же Тартуского мирного договора подтверждается международным правом.

Подчеркну еще раз и очень четко - преамбула к закону о ратификации пограничных договоров не меняет подписанные парламентом Эстонии договоры и не создает никаких предпосылок для предъявления территориальных претензий.

- Могут ли зарубежные партнеры верить государству, которое сначала говорит, что пограничный договор - это технический документ, но потом принимает преамбулу к договору, которая тут же превращает его в политический со всеми вытекающими отсюда последствиями?

- Вы исходите из неверного посыла. Парламент Эстонии не добавлял преамбулы в пограничные договоры, подписанные министрами иностранных дел Эстонии и России, речь идет только о тексте в законе о ратификации договоров.

Отвечая на вопрос, скажу - внешние партнеры могут верить нашему государству. И они ему верят. Подтверждением тому служит членство Эстонии в ЕС и НАТО.

- Вы продолжительное время жили и учились в США, которые были союзниками Советского Союза во Второй мировой войне. Как вы относитесь к тому, что в Эстонии намереваются демонтировать памятник солдатам, которые совместно с американцами боролись против фашизма, и что в Эстонии превозносят эсэсовцев и ставят им памятники?

- Задам ответный вопрос: это памятник победоносной Красной армии, или монумент павшим победителям, или же вовсе надгробный знак погибшим?

Отношусь с уважением к увековечиванию памяти погибших в войне. Превозношение иностранных завоевателей, однако, противоречит любому народу и культуре, в том числе, конечно, и народу России.

- Вы поддерживаете снос или перенос памятника советскому Воинуосвободителю в Таллинне?

- Я поддерживаю изменение значения Бронзового солдата, которое описывало бы все, что связано с Красной армией: как изгнание нацистов, так и выпавшие затем на долю эстонского народа страдания.

К сожалению, произошло так, что для эстонского народа в 1944 году один преступный режим сменил другой.

- Как вы относитесь к обвинениям со стороны России, что в Эстонии происходит пересмотр итогов Второй мировой войны?

- Эстония, как и любое другое государство, объективно рассматривает все итоги Второй мировой войны, такие, как разгром нацистской Германии, последовавшую вслед за ним оккупацию центрально- и восточноевропейских государств.

- Россия часто критикует Эстонию за положение национальных меньшинств, в том числе за большое число лиц без гражданства, за то, что у них нет возможности получать высшее образование на родном языке.

- Эстонское государство предприняло немалые усилия для того, чтобы у всех была возможность изучать эстонский язык, получить эстонское гражданство и быть полноправным членом общества. В Эстонии по существу нет безработицы и есть возможности для самореализации.

Очень надеюсь, что жители всех национальностей считают Эстонию своим домом. Поэтому не могу согласиться и с тем, что Россия называет представителей проживающих в Эстонии национальностей - и не только русских, но и украинцев, белорусов, казахов и других - своими соотечественниками. Они, конечно, наши соотечественники. Эстония родина для всех, кто здесь живет. По-другому нельзя, так как иначе люди покинут Эстонию. Это же было бы плохо для Эстонии.

- Чем вы можете объяснить то, что национальные меньшинства, составляющие около трети населения Эстонии, не представлены самостоятельно в парламенте, их представителей нет в правительстве, на высоких постах?

- Я никогда не делил членов парламента на эстонцев и неэстонцев. В 1990-х годах в парламенте были и партии, основанные по национальному признаку, но их роль в обществе все более маргинализировалась. Сейчас ясно, что время создания т.н. «национальных партий» в Эстонии и, очевидно, во всем демократическом мире прошло или уходит в прошлое. Партии создаются по принципу мировоззрений. И для вас не секрет, что во всех крупных партиях Эстонии есть люди разных национальностей, часть из них входит и в парламент.

- И все же, на ваш взгляд, есть ли проблемы у национальных меньшинств, и если есть, то в чем они состоят?

- Проблемы бывают у людей, а не у народов. Конечно, в Эстонии нужно развивать систему социального обеспечения, сделать наши образовательные учреждения более конкурентоспособными, больше инвестировать в инфраструктуру и т.п. У нас есть над чем работать.

Но ясно одно - размер пенсии, заработной платы или возможность получить при необходимости медицинскую помощь не зависят в Эстонии от национальности. Ни одну нацию у нас не угнетают или оттесняют. И вы также, наверное, не представляете себе, чтобы власти Эстонии высылали людей из страны по национальному признаку или ходили в школы выяснять, учатся ли там дети из некоторых конкретных национальных меньшинств. Этого нет ни в одном демократическом государстве, уважающем права человека!