"Молодежь Эстонии" | 24.11.06 | Обратно

Учитель — это звучит гордо

Нелли КУЗНЕЦОВА

Фото из архива «МЭ»

Уже много лет первые ученики Людмилы ЕЛАНСКОЙ, староверы с острова Пийрисаар, давно уже сами ставшие бабушками и дедушками, присылают ей цветы на день рождения. Многие ли учителя могут похвастаться столь долгой, благодарной памятью своих учеников?

В самом деле, она ведь не политик, не государственный деятель, не знаменитый актер, не писатель. Почему ее знает такое большое количество людей — и в Таллинне, и в Тарту, и в Причудье, и, наверное, где-то еще, где она бывала и оставила свой след, память о себе? Почему люди так тянутся к ней? Откуда эта непоказная, неброская, некричащая популярность? Я ведь не раз слышала, как совершенно разные люди называют ее имя с огромной теплотой, с благодарностью. За что? Ведь она просто учитель русского языка. Просто? Но так уж получается, что, когда говорят о Людмиле Еланской, слово «учитель» наполняется особым смыслом и светом. Потому что, как ни банально, быть может, это звучит, она именно Учитель с большой буквы.

Я видела много фотографий Людмилы, сделанных в разные времена. И обычно она на этих снимках представала элегантной, красивой, с этой ее непостижимой женственностью, с той природной культурой, грацией культуры, что в общем-то не часто встречается в людях. Но один из снимков вдруг совершенно поразил меня. Я увидела совершенно другую Людмилу. В сапогах, в платке, надвинутом на глаза, с тяжелым коромыслом через плечо… И это — Людмила? Та самая сдержанная, рафинированная интеллигентка, которую легче представить себе в театральной ложе, чем на деревенской улице, на фоне старых деревянных домов? Но вот же они, за ее спиной, эти потемневшие от времени заборы, эта заснеженная пустынная улица… Где это могло быть?

И тогда я услышала невероятную, казалось бы, историю, однако она как нельзя, наверное, лучше отражает характер Людмилы, природу ее души.

Оказалось, что после второго курса Тартуского университета, после всех этих высоких размышлений о сути литературы, после блистательных лекций Юрия Михайловича Лотмана и Зары Григорьевны Минц, о которых она говорила, что ей необыкновенно повезло — встретиться в своей жизни с такими людьми, — она вдруг резко и непонятно для окружающих, казалось бы, без видимых причин, бросила университет. В те времена это был, прямо скажем, необычный поступок. Но почему?

Совсем еще девочка, благополучный ребенок из хорошей семьи… Наверное, именно тогда и проявилось это свойственное настоящей русской интеллигенции «неупоение собой», высота спроса с себя. В самом деле, зачем эта накатанная дорога? Чего я действительно хочу? На что способна?

Она нашла объявление в газете, что требуется учитель на остров Пийрисаар. И уехала, чтобы не слышать, как она сказала, тревожных, недоуменных расспросов родных.

А там, на острове, все оказалось непривычным для нее, городской, домашней девочки. Деревенская изба, которую надо топить, самовар, который трудно было даже поднять, вода в колодце, которую надо было носить тяжелыми ведрами…

В школе не хватало учителей, и ей пришлось, помимо русского, преподавать физику, биологию, рисование. Вот когда она вспомнила свое давнее увлечение радиолюбительством. Кстати, услышав про это увлечение, я, признаться, тоже удивилась. Как-то не слишком вписывалось оно в сложившийся образ элегантной женщины, любящей литературу, живущей в окружении книг и т.д. Но оказалось, что в ней, Людмиле, вообще много неожиданностей.

А тогда, на Пийрисааре, работать ей пришлось много, изо всех сил. Она готовилась к урокам по ночам, не давая себе никакой поблажки, не делая скидки на то, что слушать ее будут деревенские ребята, которым «высокие материи» как будто ни к чему. Вот когда, наверное, проявился так явственно присущий ей мотив долга. Долга непоказного, некрикливого, который, как мне кажется, и составляет в немалой степени нравственную основу ее личности. При этом она не любит и никогда не пытается рассуждать вслух о долге, о моральных обязанностях и т.д. Она просто так живет. И не думает, что можно поступать иначе, не делать всего того, что делает она.

Жители острова, староверы, не слишком охотно раскрывающиеся навстречу чужакам, сохраняющие некую свою замкнутость, поверили ей. И приняли ее. Любовно, ласково называли ее Семеновной, хотя ей было тогда чуть больше двадцати лет. Так, кстати, зовут и теперь. Она иногда возвращается на остров, где живут ее самые дорогие, как она говорит, ученики. Тепло и доверие, возникшие когда-то, много лет назад между ними, сохраняются и теперь.

Однажды это спасло ей жизнь. Машина, шедшая по льду Чудского озера, в которой ехала и она со своими книгами, тетрадями и учебниками, вдруг стала проваливаться под лед… Людмила и сейчас помнит, как жутко светили из темной толщи воды горящие фары.

Она не умела плавать. Впрочем, если бы и умела… Могла ли она выбраться из ледяной воды, из этой засасывающей вниз, под лед, воронки в своей тяжелой шубе да еще и с толстым портфелем в руках? В тускнеющем сознании почему-то застряла мысль, что его нельзя бросить, потому что там учебники и тетради.

Спас ее отец одного из учеников. Вытащил на лед вместе с этим ее портфелем, который она так и не выпустила из рук. Другую женщину, ехавшую в той же машине, спасти не удалось…

Она вернулась в Тартуский университет совсем другим человеком. Знала теперь, какова она, жизнь, за окнами университета. Знала, чему и как должна учиться. И зачем…

Потом она работала в разных школах. И ей было интересно работать. Но главной ее школой стал, насколько я поняла, Французский лицей. Она преподает там русский язык эстонским детям. И тем русским ребятам, которые тоже учатся в этой школе.

Судя по всему, это уникальная школа. И директор ее — один из самых образованных, интеллигентных людей Эстонии. Имя его широко известно — Лаури Леэзи.

Наверное, этот человек хорошо разбирается в людях. Недаром он пригласил в свою школу именно ее, Людмилу Еланскую. Я спросила, как ей живется в этой школе, работающей по своим правилам, в несколько чужой все-таки среде. И она ответила, что чувствует себя там представителем большой русской культуры, которую надо показать детям, научить их уважать ее. И это чувство некой миссии заставляет ее вести себя соответственно, много и упорно работать, высоко нести голову, зная при этом, что за ней следят десятки глаз.

А нагрузка очень велика. До сих пор она преподавала русский в старших, гимназических классах. А в этом году взяла еще и 6-й класс. Ей кажется важным довести их до выпускного класса и посмотреть, что получится из них, прошедших через ее руки. Тем более что с шестиклассниками, сказала она, очень интересно работать. Они отзывчивы, они непосредственны, они лишены стереотипов, в них есть что-то такое, за что, как она выразилась, «можно зацепиться».

Кстати, учебники для этой школы написал сам директор. Названия разных частей учебника для разных возрастных групп звучат поразительно: «Русский язык — моя радость», «Русский язык — мое счастье», «Русский язык — моя любовь», «Русский язык — моя страсть». Вот такой учебник для эстонской школы… Он и учителя ко многому обязывает. И, как я поняла, оказался очень созвучен самой Людмиле, ее душевному строю, ее чувству миссии.

Вообще учитель русского языка в эстонской школе больше, чем просто учитель-предметник. Недаром к нему обращаются с самыми разными, подчас самыми острыми вопросами. И надо отвечать искренне, ребята сразу уловят фальшь, скрытность.

В старших классах она читает, например, со своими учениками статью Юрия Лотмана, главный смысл которой сводится к тому, что «мы живем, потому что мы разные». Возникает немало вопросов. Они обсуждаются горячо, искренне, открыто. Многие говорили, например, о мысли Лотмана, которая звучит так: «…Если я запрусь и буду считать, сколько и когда меня обижали, жить мне будет горько, а мир вокруг меня будет представляться несправедливым. А это не так…». Людмила сказала, что очень радовалась, когда узнала, что ее ученики использовали некоторые мысли из этих их разговоров в своих выпускных сочинениях. Значит, они запали в душу, остались в ней.

Она ездит со своими учениками на экскурсии, в дальние поездки, в Москву, в Петербург, в Михайловское. Ребята побывали в Печорском, Святогорском и других монастырях. И сколько было потом разговоров…

А недавно она повела своих эстонских ребят в Русский драмтеатр. Ей хотелось, чтобы они увидели сам театр, многие ведь до сих пор там не бывали, чтобы они посмотрели русскую классику. Выбрала новый в этом театре спектакль «Палата № 6» по Чехову. И очень волновалась: поймут ли ребята, захотят ли после этого еще раз пойти в этот театр? Вспоминает, что даже испугалась, войдя в Малый зал театра, специально откупленный для школы, увидев там притихших, напряженно молчавших ребят. Но зато потом обсуждение было довольно бурным. И она думает, что это, быть может, первое, но не последнее посещение ее учениками Русского драмтеатра.

Она читает с ними Высоцкого: «Я не люблю, когда стреляют в спину…» Она предлагает им слушать русские романсы в исполнении лучших русских певцов. Они, ее эстонские ученики, с упоением поют на русском: «Миленький ты мой, возьми меня с собой…»

Она убеждена, что только образованный человек может быть толерантным, уважать другую культуру, традиции и обычаи другого народа. Недаром она часто вспоминает выражение Ломоносова: «Пугливые невежды». Это ведь так и бывает: боятся и ненавидят то, чего не знают…

Она живет и работает очень много, напряженно. И тому же учит своих ребят. Работать много, хорошо делать свое дело — престижно. Это важно для человека. Совсем простое правило, не правда ли?