"МЭ Среда" | 25.10.06 | Обратно

Зоны опасности в нас самих

Калле ЛААНЕТ,
министр внутренних дел

Полицейская лента, которой был окружен Бронзовый солдат на Тынисмяги, не только знак, характеризующий опасную зону. С одной стороны, охрана памятника показала (хотя три миллиона, потраченные на охрану Бронзового солдата, были подвержены критике) решительность правительства в предотвращении конфликтов на почве национальной принадлежности и различного восприятия истории. С другой стороны, это дало возможность наладить забытый диалог между людьми с разным мировоззрением, политическими силами и интересами.

Нельзя забывать о сути самой проблемы, потому как за ней мы обнаружим сущность кризиса. Это зоны опасности в нас самих. Социологи уже давно обратили внимание на то, что, несмотря на быстрый рост макроэкономики Эстонии, расширение возможностей общественного сектора и увеличение пособий для групп людей, зависящих от помощи общества, по-прежнему растет неудовлетворенность среди населения.

Экономическое благополучие, свобода и возможности потребления сами по себе еще не означают свободу общества. С точки зрения внутренней безопасности государства самые большие источники рисков это, во-первых, отчуждение людей от вечных ценностей и непрописанных правил, результатом чего является склонность к анархии и, во-вторых, социальная маргинализация.

Оба источника рисков представляют собой широкий социально-культурный спектр. Я много раз подчеркивал, что, к примеру, культура дорожного движения Эстонии (вернее, бескультурье) значительно не улучшится путем увеличения полицейских патрулей, которые будут наказывать нарушителей. Мы можем практиковать это на деле, и госбюджет позволяет осуществление данных действий, но насколько эффективно такого рода «устрашение»? Эстонская полиция не должна быть фактором страха по отношению к своим гражданам, а сторожем нашей общей безопасности.

Никто не задумывался над тем, почему «солидарность» водителей проявляется больше в предупреждении встречного автомобилиста о полицейском патруле миганием фар? Или в информировании коммерческого телеканала вместо полиции о дорожных хулиганах и алкоголиках?

Правда, последнее время сотрудничество водителей и полиции заметно улучшилось. Но боюсь, что это еще не стало само собой разумеющимся долгом гражданина, скорее, желание сотрудничать обусловлено безвыходностью ситуации. Нежелание заботиться о других, особенно остро ощутимое в культуре дорожного движения, исчезнет лишь тогда, когда во всей социальной среде уважение к общественной жизни поднимется на первый план. Не права и свободы, а прежде всего обязанности.

Общество начинается с долга считаться с другими, с различиями, пусть они касаются памяти, национальности, расы, пола, веры. В данном контексте я как гражданин Эстонии и министр внутренних дел серьезно озабочен расколом между эстонской и русской общинами. Обе национальности проживают словно в разных мирах, чьи точки соприкосновения на языковом уровне постоянно уменьшаются. Эстонии, стране — члене Европейского союза, не делает чести то, что большая часть ее жителей чувствует себя ущемленными, живут в своем замкнутом языковом круге, опираясь больше на основы ценностей страны своего происхождения, а не родины.

На эту тему подробно говорил профессор политологии Таллиннского университета Рейн Руутсоо (Õpetajate leht от 15 сентября). Он перечисляет некоторые примеры, когда русскоязычное общество закрывалось в своем языково-политическом кругу, что повлекло за собой противоречия с эстонской общиной. Причина проста – пока политическая идеология в Эстонии будет исходить из монокультурного общества, русский язык будет оставаться защитным панцирем, к которому у эстонской молодежи не будет доступа. Это опасный недостаток в коммуникации. Или словами профессора Руутсоо: «Говорить о монокультурной Эстонии в государстве, где за счет государства доступно гимназическое образование и для неэстонцов, это демагогия. Эстония была и останется мультикультурной страной».

Таким образом, если мы хотим, чтобы конфликты, вызванные сбоем или нехваткой информации, не должно было решать Министерство внутренних дел, необходимо сделать одним из приоритетов политики образования (и не только на словах) обучение эстонскому языку и культуре в русских школах. Но с другой стороны, в особенности учитывая эстонские органы правопорядка, нам нужны молодые люди с хорошим знанием русского языка.

Для того, чтобы мы могли выполнять свой прямой долг – обеспечивать внутреннюю безопасность на профессиональном уровне, общество должно подумать над тем, что Министерство внутренних дел и его ведомства не являются «тушителями» социальных огней. Если мы сможем выявить зоны опасности в нас самих, полиции не придется ограничивать их с помощью ленты.