"МЭ" Суббота" | 09.09.06 | Обратно

Чужой образ жизни.

Издержки импорта

Яана ТООМ

Должно быть, первым чернокожим обитателем Таллинна был арап Петра Великого Абрам Петрович Ганнибал, который, как известно, был женат на дочери шведского капитана в отставке Христине Регине Шеберг. Она родила от него одиннадцать детей и непочтительно говорила по этому поводу с чудовищным шведским акцентом: «Шорн шорт делит мне шорних детей и дает им шертовски имена».

Цвет кожи отпрысков обер-коменданта напоминал горожанам о принадлежности к всемогущему семейству, так что свидетельств о том, что кто-то из многочисленных двоюродных дедов Пушкина в детстве был бит на расовой почве, не сохранилось. Однако в сварливых речах Христины признаки расизма налицо. Очевидно, в далеком XVIII веке наши соотечественники отнюдь не грешили терпимостью в отношении людей с другим цветом кожи.

Прошло триста лет. Мир стал больше, а люди - терпимее. Мы мним себя цивилизованными европейцами, но еще полгода тому назад на байкерском пабе в Таллинне красовалась красноречивая табличка с изображением перечеркнутого негра. «Только для белых». Единственный в Эстонии анголец Раул Жоао наткнулся на это заведение случайно и совершенно обалдел: «Я много путешествовал и был в огромном количестве стран на разных континентах. Я слышал об апартеиде в ЮАР, но сам никогда не видел таких надписей. Я считал, что это история. К сожалению, я ошибся». Обслуживать Раула в пабе отказались - в грубой форме. Пришлось привести журналиста «Ээсти Экспресс», в присутствии которого «этому» налили чашку кофе и велели убираться. Журналист написал. Табличку сняли через год.

- Так, может, все устаканилось?

- Ничего подобного. Я живу в Эстонии одиннадцать лет и точно могу сказать - по личному опыту и по опыту моих земляков-африканцев, - если раньше проявления расизма в Эстонии носили единичный характер, теперь это тенденция. И она нарастает.

- Как ты думаешь, с чем это связано?

- Мне кажется, причин две. Первая - импорт чужого образа жизни, причем усваивается не только хорошее, но и плохое. Вторая - возрождение неофашизма. Вся эта история с памятником на Тынисмяги - это ведь не просто история про оккупацию Эстонии, это желание убрать антифашистский памятник. Надо ли говорить, как это связано с расизмом и ксенофобией?

Вас много, статья одна!

Точно сказать, какое количество совершаемых преступлений имеет расовую подоплеку, невозможно, так как в законе просто нет соответствующей статьи. И если эфиопу или китайцу дали в глаз, приговаривая при этом что-то ласковое про черномазых и узкоглазых, то в папке уголовного дела, скорее всего, будет фигурировать обычная драка.

По нашей просьбе пресс-служба Пыхьяской префектуры полиции прошерстила сводки и обнаружила, что в 2006 году в Таллинне имели место три случая, в которых как будто бы просматривается расистский мотив.

1. В апреле двое молодых людей на улице Гонсиори приставали к гражданке Израиля. Случай был зарегистрирован, но уголовное дело не возбуждали за отсутствием состава преступления.

2. В январе на интернет-портале газеты появились анонимные антихристианские комментарии, в которых содержались указания на насилие. Производство по делу о проступке прекращено. По той причине, что в случае с проступком нельзя выяснить, кто скрывается под тем или иным ником: это уже слежка, а она допустима только в рамках уголовного производства.

3. В мае в увеселительном заведении на улице Татари к 49-летнему чернокожему гражданину Голландии подошли трое молодых людей, которые посоветовали ему убираться подобру-поздорову, указав при этом на цвет кожи. С места происшествия были увезены Кармо (1969 г.р.), Андре (1982 г.р.) и Теэт (1985 г.р.). На всех троих был составлен протокол о проступке в виде нарушения ст. 151 Пенитенциарного кодекса и наложен штраф в размере 600 крон.

Почему же молодые люди, третировавшие израильтянку, отделались легким испугом, а три веселых друга на Татари должны были заплатить штраф? Все дело в том, что статья 151 говорит о «публичных призывах к ненависти или насилию по мотивам, связанным с национальной или расовой принадлежностью…». Так что если ушлепки на Гонсиори упражнялись в красноречии, не ставя в известность об этом прохожих и не взывая к их сочувствию, то вели они себя вполне безопасно с точки зрения правовых последствий.

- Сколько, ты говоришь, в Таллинне было за этот год случаев? Три?

Раул смеется. - Да вчера ночью на одного только Калева - ты помнишь Калева? - два раза напали. Хорошо, он был с друзьями…

Поколение афроэстонцев

Помню ли я Калева? Как не помнить. Высоченный чернокожий парень, красавец.

- Эстонец из Конго. Или конголезец из Палдиски… Как правильно?

- Эстонец, конечно, эстонец. Это уже второе поколение. Мои дети тоже эстонцы, по-португальски совсем не говорят.

- А ты сам как здесь оказался?

- Учился в Москве, в Университете дружбы народов, отработал год в Луанде, в Министерстве транспорта, и прислали сюда учиться - в мореходку. Но я сам, конечно, тоже хотел учиться…

- Это было…

- В восемьдесят шестом. Отучился. Надо было ехать домой работать. А пока учился, познакомился с девушкой, эстонкой, и у нас уже была полугодовалая дочь. Так что план был такой: я еду в Луанду, готовлю все к приезду семьи, и они приезжают.

- И жена была согласна ехать в Анголу? Ее не пугала желтая лихорадка, мухи цеце и плюс 50 градусов в тени?

- Да, была согласна. Она рассуждала так: поехать посмотреть можно, а вернуться никогда не поздно.

В общем, через два года работы в Луанде мне разрешили приехать за семьей. Я приехал. И как раз когда мы в Москве, в посольстве, оформляли бумаги, начался путч. Была полная неразбериха, мы приехали в Эстонию, а в Анголе тем временем началась гражданская война. Родственники из Луанды советовали не ехать с семьей, подождать. Так что мне продлили визу, а потом и дали вид на жительство. Правда, поначалу его приходилось продлевать каждый месяц.

- Как ты выучил эстонский? С женой разговаривал?

- Нет, с ней мы по-русски говорили. А эстонский я выучил, когда мы жили в Тыстамаа, где русских практически не было - три или четыре человека. Так что по-русски никто не говорил.

- Говоришь, выучил эстонский, просто общаясь с соседями? А вот среди местных русских бытует мнение, что эстонцы очень закрытые и с ними так запросто чаю не попьешь. Как ты к ним ключик подобрал?

- Повезло. Поселок маленький, народу мало. Поэтому проблем с интеграцией у меня не было. А дружить для этого необязательно. Так что было трудно, но мне удавалось с ними общаться. Сначала по-русски, но поскольку я все время вставлял эстонские слова, которые старался учить, они быстро усвоили, что с Раулом надо по-эстонски.

- В общем, обошелся без учебников?

- Обошелся. Кстати, по учебникам эстонский выучить намного сложнее. Это я тебе как преподаватель языка говорю.

- Ты преподаешь французский. Ну, родной кикомбо - понятно, из семьи, из Луанды. Португальский - государственный язык, тоже понятно. Русский в Москве выучил. Английский - в школе. Эстонский - в Тыстамаа освоил. А французскому где научился?

- Так я вырос во Франции! Моя семья эмигрировала из-за войны, когда мне было четыре года, а вернулись мы в Луанду в 1975 году, как только Ангола получила независимость. Так что французский у меня второй (или третий?) родной. И как только я выучил эстонский, меня пригласили в культурный центр преподавать язык. Так до сих пор и преподаю…

- Давай все же вернемся к интеграции, которой ты так успешно подвергся в Тыстамаа.

- Давай.

- Когда на вечеринке по случаю презентации Общества эстонско-ангольской дружбы я увидела полтора десятка афроэстонцев, которые с большим воодушевлением хором пели эстонские песни, я была, признаюсь, поражена. Вы выучили язык, ваши дети называют себя эстонцами. Отчего у вас нет этого страха ассимиляции, который так силен у местного русскоязычного населения? В чем тут дело? В том, что африканскую культуру эстонской не перешибить, а цвет кожи от того, на каком ты говоришь языке, не изменится? А может, страх не пришел из-за того, что вас так мало?

- Я бы сказал, все три. Но главное - мы приспосабливаемся. Надо выучить эстонский? Мы выучим. Потому что здесь живем. Вас в Эстонии много, и у вас этот страх потерять свои корни как-то приумножен…

- А если вас будет тридцать тысяч? Тоже станете создавать общества по сохранению родной культуры, воскресные школы и фольклорные кружки?

- Наверно, так и будет. И страх ассимиляции может возникнуть, и сопутствующие проблемы. Но не на том уровне, чтобы мы не акцептировали эстонскую культуру. Мы открыты для восприятия культуры народа, который нас принимает, но это не значит, что мы откажемся от своих корней. Это не одно и то же.

- Есть ли у вас какое-то землячество?

- Нет. Пока вообще единственная оформленная в организационном плане структура - это Общество эстонско-ангольской дружбы, но мы, вероятно, станем тем ядром, вокруг которого будут собираться и концентрироваться темнокожие жители Эстонии

- А сколько в Эстонии африканцев?

Раул делает серьезное лицо и начинает сосредоточенно вспоминать: «Нигерийцев - 10, конголезцы, выходцы из смешанных семей, живут в Палдиски, три семьи, вот еще Марианж - та, что пела, помнишь? Она в этом году школу окончила… Изабель…». В Таллинне и Харьюмаа - человек тридцать, а я, пожалуй, всех знаю.

- И Дейва Бентона?

- Вот с Бентоном незнаком. Как-то он к нам интереса не проявлял. А почему ты спрашиваешь?

- Да просто вспомнила: мы после работы обычно заезжаем в пиритаский Selver, и этой зимой частенько видели там Бентона. Морозы стояли жуткие, и Бентон - ну, просто серый от холода - все время покупал дрова. Это было так комично и так трогательно… Всем хороша Эстония, а чем нехороша, то исправим. Вот только климат…

- Согласен! Климат жуткий! И, главное, непоправимый.

- Скажи по секрету, вот ты купался хоть раз в Балтийском море?

- А зачем? Холодно и грязно. Ну… то есть не грязно, а как-то несимпатично.

- Ну, конечно. После Атлантики. Могу себе представить.

- Не можешь. Это надо видеть. Не в смысле - не увидев, не говори, а в смысле - надо поехать и посмотреть. Что ты хихикаешь? Мы уже четыре года живем без войны. Анголе есть что предложить - и алмазы, и рыба, и прекрасный климат. И огромный потенциал для развития туризма, так что иностранные инвесторы сейчас идут у нас чередой - кстати, у эстонцев есть шанс опоздать. На юге у нас есть плоскогорье, где круглый год температура 18 - 26 градусов и цветут апельсиновые рощи. Португальцы хотели там построить курортную зону, но потом все вот как повернулось… Но ничего. Мы все исправим.

- Кроме эстонского климата.

- Ну, должно же что-то омрачать жизнь. Пусть это будет климат.