"Молодежь Эстонии" | 25.09.06 | Обратно

Депопуляция в России: как избежать катастрофы

Андрей КОЛЕСНИКОВ,
политический обозреватель «РИА Новости»

Естественная убыль населения России составила в 1999 году 4,8 человека на тысячу, в 2005-м уже 5,9. Через 50 лет, по оценке бывшего советника президента по экономике Андрея Илларионова, численность населения РФ составит всего 1 процент от всего населения земли.

Кажется, по этой проблеме в последнее время сказано все, что только можно было сказать. Существующие позиции невозможно сдвинуть с мертвой точки.

Позиция научная, которой придерживаются демографы и социологи: депопуляция – это длинный тренд, предсказанный в Советском Союзе еще в 1960-е годы, тенденция, которая вместе с начинающимся снижением численности трудоспособных граждан и старением населения формирует список главных проблем развитых стран.

Позиция политическая и спекулятивная: в результате «грабительских» реформ начался геноцид русского народа, наблюдается засилье инородцев, «государствообразующая нация» в результате не работает, спивается, вымирает. На заседании клуба «Открытый форум» демографы, статистики, социологи, экономисты вели разговор в научном ключе, но рассуждали больше о спекулятивном аспекте темы

Именно об этом специфическом аспекте проблемы – политических последствиях депопуляции и сопутствующих ей трендов - и пойдет речь.

Первая и скорее спонтанная реакция на депопуляцию – попытка со стороны государства стимулировать рождаемость. Попытка столь же естественная, сколь и заведомо непродуктивная, о чем хором говорят все специалисты: невозможно за счет небольшого увеличения пособий радикально изменить демографический тренд, который определяется в большей степени не деньгами, а изменением стиля и качества жизни. Огрубленно говоря, семьи не хотят рожать детей, потому что ценят свободное время, стремятся получать образование и делать карьеру. И это тоже общемировая тенденция, которая не обошла и Россию. Более конструктивная политика – повышение качества жизни уже живущих, получающих образование, работающих, выходящих на пенсию поколений, борьба с очень высокой смертностью, которая в России, как отметила глава управления переписи населения Федеральной службы статистики Ирина Збарская, гораздо более серьезная проблема, чем низкая рождаемость.

Здесь мы естественным образом подходим к проблеме миграции, которая должна восполнить самый дефицитный на ближайшие годы ресурс России – труд.

Начиная с 2007 года трудоспособное население страны начнет постепенно уменьшаться, и заместить выпадающую рабочую силу могут только мигранты. При этом, судя по масштабам бедствия (России нужно 700 тысяч мигрантов в год), речь идет не только об избирательном отборе образованных мигрантов, качественной рабочей силы, но и о массовой миграции, причем не только и не столько русской (что приветствуется по естественным причинам – язык, общность уклада и проч.). Ресурс русской диаспоры оценивается, по данным демографа Жанны Зайончковской, в 4 миллиона человек, и он может быть довольно быстро исчерпан. Больше того, за него придется еще и конкурировать с другими странами.

Значит, России придется смириться с массовой трудовой миграцией. С тем, что эта миграция будет естественным образом направлена в самые богатые регионы страны, то есть крупные города. Значит, эти крупные города окажутся в еще большей степени перенаселенными и мультинациональными. (Побочный эффект – плотность населения в России будет все более и более неравномерно распределенной по стране.) Мультинациональность чревата возникновением этнических гетто – в том случае, если ничего не делается для культурной адаптации трудовых мигрантов и легализации их деятельности. На выходе мы получаем рост национальной нетерпимости коренного населения крупных городов и населения России в целом. Это основа для роста радикальных националистических настроений, их институционализации, выхода в легальную большую политику, укоренения в общественных и политических дискуссиях. В худшем случае – для фашизации массового сознания.

Поэтому профилактика фашизма, воспитание толерантности из узкоспециальной правозащитной проблемы превращается, как ни пафосно это звучит, в вопрос выживания – экономического, социального, политического - России. Стране предстоит пережить серьезнейший кризис – кризис идентичности, кстати, характерный для других развитых стран. Не случайно одна из последних книг Сэмюэля Хантингтона называется «Кто мы?» и посвящена анализу новой американской самоидентификации в условиях одновременной глобализации, испанизации и китаизации: «Америка становится миром. Мир становится Америкой. Америка остается Америкой». Для России как бывшей империи тоже характерны эти тенденции, и вслед за Хантингтоном мы могли бы сказать: «Россия становится миром. Мир становится Россией. Россия остается Россией». Найти правильную систему координат в столь сложной ситуации объективно непросто.

Есть чисто социальный, но тоже с политическом привкусом аспект проблемы. Депопуляция и старение населения в высокой степени увеличат нагрузку на работающих по содержанию пенсионеров – даже если адаптация трудовых мигрантов пойдет по оптимистическому сценарию. Это означает развал распределительной пенсионной системы и, как одно из возможных следствий, повышение налогов для удержания ситуации под контролем. Что может в свою очередь создать политические проблемы, которыми всегда чревато недовольство населения. Поэтому единственный выход, который видится сегодня – интенсификация пенсионной реформы, быстрый переход на накопительную систему.

С политическими проблемами депопуляции можно справиться – но только если вовремя проявить политическую волю для их решения и всерьез заняться реформой миграционной политики, трудовых отношений и пенсионной системы.