погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"Молодежь Эстонии" | 29.09.06 | Обратно

В поисках равновесия…

Нелли КУЗНЕЦОВА


Эва-Мария АСАРИ. Фото из личного архива

Эву-Марию АСАРИ дома зовут просто Машкой или Маруськой. Если разговор между близкими идет по-русски, то она — Заяц, если по-эстонски, она — Кассь, так уж повелось. Эта семья вообще уникальна. Удивительный букет разных славянских кровей, культур, эстонской и прочих.

Здесь в обычной, повседневной жизни легко переходят с русского на эстонский, на английский и наоборот. А Эва-Мария к тому же еще свободно владеет и французским, немного знает немецкий, три года изучала арабский, занималась корейским и китайским. Почему? Оказывается, просто любит изучать языки, чтобы легко было общаться с самыми разными людьми. Среди друзей у нее действительно люди разных национальностей, в том числе китайцы, корейцы, турки.

Не буду интриговать читателей. Эва-Мария — внучка знаменитой и многими любимой Ольги Бундер, создателя и руководителя Клуба русского романса, «Маленькой оперы», Международного конкурса старинного русского романса им. Изабеллы Юрьевой, который захватил в свою орбиту уже многие страны. А вообще-то Эва-Мария — докторант Лондонского экономического университета. Ее основная специальность — межнациональные отношения. Хотя трудно представить себе, что эта красивая, изящная, тонкая и необыкновенно обаятельная девушка выберет для себя столь трудную, острую, даже болезненную по нынешним временам тему.

— Откуда он возник у вас, этот интерес к межнациональным отношениям? Логичнее было бы предположить, что вы пойдете по стопам родных, в той или иной мере причастных к художественному творчеству. Благополучная, артистическая семья…

— Еще до Лондона, учась в Таллиннском тогда еще педагогическом университете, я занялась социологией. Не скажу, что это был столь уж осознанный выбор, я не думала, что эта тематика, тема межнациональных отношений займет столь большое место в моей жизни. Мне просто было интересно. Я ведь выросла в многонациональной семье, где говорили на разных языках. В детстве я думала, что все так живут. И помнится, в школе очень удивлялась, узнав, что дети и их родители во многих семьях говорят на каком-то одном языке. Но с годами я поняла, во всяком случае стала думать, что если в нашей семье так хорошо уживаются, понимают друг друга, любят люди разных национальностей, разных культур, даже разных религий, то почему это невозможно в масштабах всей республики? Это уже был осознанный интерес, продиктованный не только чувством, но и разумом. Но в таллиннских вузах нет специальности «межнациональные отношения», поэтому я оказалась в Лондоне. В университете, где я учусь и работаю, социальными науками, и в частности межнациональными отношениями, занимаются очень серьезно.

— А все-таки кем вы себя ощущаете? По-русски вы говорите без акцента, словно он у вас родной, по-эстонски — тоже без акцента.

— Так ведь оба языка для меня родные и есть…

— А как вы представляетесь в Европе, в Лондоне, например?

— Я говорю, что я из Эстонии, и многие думают, что раз так, то я, разумеется, эстонка. И долго приходится объяснять, что это не совсем так. Я действительно говорю по-эстонски без акцента, но думаю, где-нибудь в середине разговора мои эстонские собеседники сказали бы: нет, эстонка так говорить бы не могла. Именно так, собственно, зачастую и бывало. То же и с русским… Но я хорошо себя чувствую и в той среде, и в другой. Ощущаю, что во мне обе культуры могут жить гармонично, дополняя друг друга. Для меня нет в этом конфликта. И я очень надеюсь, что так же гармонично смогут жить на одной земле и две наши языковые общины, уважая друг друга и дополняя.

Вообще-то дома, в Эстонии я особенно не задумывалась обо всем этом. Но здесь, в Европе почему-то думаешь об этом больше. В самом деле, кто я? Русская? Эстонка? И надо ли вообще так уж четко определяться с национальностью? Я, честно говоря, не ожидала, что размышлять на эту тему мне придется так много.

— А как вам живется в Лондоне? Каково отношение к вам? Как вы это ощущаете?

— В Лондоне я чувствую себя хорошо. Но Лондон — это все-таки не Великобритания. Сельская Англия более патриархальна, более консервативна. Там мы — чужаки, и относятся к нам не слишком доброжелательно, хотя и без ненависти, без агрессивности.

А Лондон — большой город. И очень смешанный… Здесь огромное количество эмигрантов. В университете, где я учусь и работаю, приезжие, неангличане составляют 70%. И мы шутим, что бедные англичане являются у нас национальным меньшинством и что они чувствуют себя здесь так, как мы во всей остальной Англии.

Должна сказать, что друзей среди англичан у меня мало, именно потому, очевидно, что круг общения такой. С англичанами встречаюсь, в основном, в магазинах, в приемной у врача. Правда, я живу в английской семье, снимаю у них комнату вот уже 3-й год. И за это время мы не просто подружились, мы даже сроднились. И могу сказать, что у меня теперь есть приемные мать и отец, брат и сестра, есть даже приемная кошка. Во всяком случае, она меня приняла как родную.

Что же касается университета, то там у меня коллеги — со всего мира. Так уж повелось, очевидно, что проблемами межнациональных отношений занимаются люди разных национальностей, разных культур, имеющие опыт — положительный или негативный. У нас по этому поводу говорят: не спрашивайте человека, занимающегося межнациональными отношениями, откуда он, ответ будет слишком длинным.

— Так уж получилось, что сейчас вы находитесь как бы на самом острие, тема межнациональных отношений в мире сегодня актуальна, как, быть может, никогда прежде. Скажите, как в Лондоне смотрят на эту проблематику?

— Как вы знаете, в мире существуют разные модели. Во Франции, скажем, есть понятие политической нации: все, кто живет на этой территории, в этой стране, французы. Германская модель иная: там не слишком хорошо относятся к меньшинствам, в лучшем случае, равнодушно.

— Хотя там присутствуют разные волны эмигрантов…

— Да. Ты можешь быть гражданином Германии, но ты — не немец. Собственно, так же, как у нас… Ты можешь иметь эстонский паспорт, но ты не эстонец.

— Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Вот именно. Великобритания — несколько иная. Ее модель включает в себя и французские, и германские акценты, но она, я бы сказала, более либеральна. Все жители страны — британцы, но есть англичане, шотландцы, уроженцы Уэльса, Северной Ирландии, индусы и т.д. Я живу, скажем, в районе, где особенно много эмигрантов. И должна сказать, что чиновники местных самоуправлений стараются общаться с ними на их языке. Во всяком случае, на тех языках, которые в этом месте наиболее употребимы. Вообще в Англии у национальных общин больше прав, они имеют возможность жить, сообразуясь со своими традициями, обычаями.

Во Франции, как вы знаете, выходцам из восточных стран запрещено, например, являться на занятия в школу, в вуз в национальных одеждах, в платках, например.

— Из-за этого были даже молодежные волнения, многие считали это отражением конфликта культур…

— А в Великобритании приходить на занятия в одежде с национальными элементами разрешается. Можно носить и платки, как это делают, скажем, турецкие женщины. Но нельзя полностью закрывать лицо, оставляя открытыми лишь глаза. И этому есть причины. Вы ведь помните, очевидно, по новостным телевизионным программам о терактах в Лондоне. Взрывы на станциях метро, взрыв в автобусе… Погибли люди. Это было страшно. И это во многом изменило настроения в обществе. Стали говорить, что если бы нацменьшинствам не разрешали жить столь отдельной жизнью, так замыкаться в себе, то не было бы, возможно, и терактов.

— Ну, это вряд ли… Ситуация в мире этому способствует. Вспомните историю с карикатурами, всколыхнувшую мусульманский мир, вспомните выступление Папы Римского, породившее такой ажиотаж..

— В Англии не случайно говорят: надо уважать национальные общины, считаться с ними, но, с другой стороны, надо показать им, что есть общие правила, общие стандарты, которые надо соблюдать, если мы хотим мирно жить все вместе.

В прошлом году в Великобритании ввели экзамен, или лучше сказать, тест на получение гражданства. Раньше важен был лишь срок проживания в Англии. Очевидно, ситуация диктует… Толерантность, которая всегда в Великобритании существовала, остается. Но сейчас ищут то, что объединило бы разные общины, то, что обеспечило бы некое равновесие. Для этого — новые программы в школах и т.д.

— Недавно в Тарту вы выступали на конференции, посвященной как раз этим проблемам…

— Да, я пыталась сравнить в этом отношении Эстонию, Англию и некоторые другие страны.

— И какие же выводы вы сделали?

— Мультикультурность — это сложное понятие, с этим надо считаться и это надо понимать.

В Эстонии, насколько я понимаю, ударение делается в основном на изучение эстонского языка. Но язык — это еще далеко не все.

Есть понимание того, что русские, русскоязычные люди здесь живут и будут жить. Никуда они не денутся. Но пока они поют и танцуют, да не на Ратушной, скажем, площади, не у нас на глазах, это ничего, с этим мириться можно. Но пора, надо осознать, что русские должны иметь те же позиции в обществе. Это наш общий резерв, важный ресурс, это даст нам, республике немало преимуществ.

— Вас поняли, поддержали?

— Пока не очень. Но дело, думаю, движется к лучшему…