"Молодежь Эстонии" | 07.08.07 | Обратно

Наука против пропаганды

Фото автора

Профессор, доктор исторических наук Мати ГРАФ хорошо известен как специалист по новейшей истории и отношениям между Эстонией и Россией. Сейчас историческая проблематика в отношениях двух стран занимает немаловажное значение. К сожалению, в такой ситуации в сферу исторической науки зачастую вмешивается пропаганда. Об этом с историком беседует корреспондент «МЭ» Александр ШЕГЕДИН.

— Начнем с вашей недавно выпущенной книги «Эстония — Россия: анатомия расставания». Меня очень удивил тот факт, что она изначально писалась на русском языке. Эстонского варианта просто нет?

— Нет, на эстонском пока нет. И сейчас трудно сказать, будет ли. Я посчитал, что в обществе есть социальный заказ именно на такую книгу, адресованную русскому читателю. Ведь очень много было статей в газетах, где говорилось, что ни в Эстонии на русском языке, ни в России нет такой книги, которая характеризовала бы отношения между Россией и Эстонией в этот период. Отсюда и появился мотив писать сразу на русском языке. Естественно, это не только мой труд, но и труд редактора — Ларисы Левиной. По сути, в этой книге — ее русский язык. И здесь вопрос не только чисто языка, но и содержания. Лариса мне советовала: что убрать, а что добавить. Одно дело писать для эстонского читателя, и совсем другое дело для русского. Некоторые фамилии, например, хорошо известные эстонцам, ничего не говорят русским.

— Я обратил внимание, что в книге вы подчеркнуто избегаете оценочных суждений, стараясь оперировать исключительно фактами. Вы сознательно хотели полностью исключить субъективный подход?

— Да. Конечно, это только разговоры, что на русском языке совсем ничего нет по этой тематике. Есть разные книги с разными точками зрения. Но в них часто переплетаются наука и политика. Это одно из самых нежелательных явлений, когда политический ветер дует в одну сторону и историк качается туда, когда в другую – историк меняет свою точку зрения. Это большая проблема – влияние пропаганды. Часто историю используют в пропагандистских целях, вынимая из исторического процесса отдельные факты, чтобы использовать их в политической борьбе. Это своего рода болезнь, как в Эстонии, так и в России.

Я старался более трезво и объективно, опираясь исключительно на факты и свое понимание истории, описать весь ХХ век в отношениях между Эстонией и Россией. Потому что если мы вынимаем одно десятилетие этого века, то не видно динамики отношений. И я считаю своей заслугой, что в книге изложены события от времен Николая II до Ельцина, те ключевые моменты, которые помогают нам понять геополитическое положение Эстонии и прибалтики в целом и их роль в истории России в переломные периоды.

— На недавней презентации вашей книги посол России Николай Успенский заметил, что не совсем согласен с ее названием. Расставание невозможно просто по географическим причинам – мы всегда, по крайней мере, в обозримом будущем, останемся соседями. Вы с ним можете поспорить?

— Я имел в виду расставание в смысле государственном. Два раза в ХХ веке Эстония старалась расстаться с российским государством, уйти из его состава. С самого начала было не совсем органично и естественно, что Эстония входила в состав царской России как губерния. И даже как республика в состав единого Советского Союза. Потому что налицо различие цивилизаций.

Вспомним Хантингтона. Он выделяет русскую цивилизацию как отдельную, противоположную западной цивилизации. Я ничего не хочу сказать хорошего или плохого ни о русской, ни о западной цивилизациях. Но речь идет о том, что они просто разные. И история показывает, что граница между ними проходит по реке Нарве.

Прибалтийский особый порядок складывался здесь, в прибалтике, начиная с XIII столетия. Это факт. И если прибалтика будет с Россией вновь – а такие варианты существуют, историк не может их исключать, — то понадобятся особые отношения. Ведь еще при Николае II эстонские политики говорили о том, что Эстония должна иметь такой же статус, как Великое княжество Финляндское. То есть практически быть государством в государстве.

Я не хочу принизить русскую цивилизацию, но она – другая, неорганичная для Эстонии. Вот почему сталинская попытка присоединить и перемешать Эстонию с единым Советским Союзом не получилась. Сталин переоценил свои возможности. Он считал, что это можно сделать легко, потому что прибалтика маленькая.

Проблемы, которые проявились в Эстонии в 70-е и 80-е годы прошлого века, можно назвать экзистенциональными. Почему прибалтика во второй раз захотела отделиться и поставить своего рода стену на востоке, став членом НАТО и Евросоюза? Из-за страхов относительно России. Чтобы не повторилась история, чтобы гарантировать существование государства в смысле существования эстонской нации, культуры и языка. Экономика может падать и подниматься, но когда в Эстонии остается населения только 60 процентов эстонцев – это уже на грани вымирания народа.

— Сейчас в составе другого союза – уже Европейского — таких опасений нет?

— В обозримом будущем я таких проблем не вижу. Теперь Эстония и прибалтика в целом принадлежат именно западной цивилизации. И это естественное их местонахождение. Это нормально. Прибалтийский особый порядок, немецкая культура, немецкий язык... Это уже со Средневековья было.

В Евросоюзе идут разные процессы – и центробежные, и центростремительные. Миграция и смешение народов идет, но пока я в этом не вижу опасности. И, думаю, наши политики тоже не видят

— Профессиональные историки хорошо знают, что под любую версию можно подобрать сто подтверждающих ее фактов. И под полностью противоположную ей другую версию – тоже сто других фактов. На каких источниках основана ваша книга? Есть ли новые документы, впервые введенные в научный оборот?

— Один мой коллега сказал мне: ты пишешь объективно, но с точки зрения Эстонии. Да, это можно назвать эстоноцентризмом. Но не могу же я писать историю прибалтики с точки зрения руссоцентризма. Это совсем другой подход. Поэтому я и старался ввести в научный оборот именно на русском языке те материалы, которые эстонцы сами писали, где они аргументируют формирование эстонской государственности и отделение от России. Чтобы русские лучше поняли, что здесь происходило. Ведь, например, в 1917-1918 годах в Эстонии говорили не о полном отделении, а об оформлении федерации с Россией.

В первой половине ХХ века были одни проблемы, во второй – другие, ведь все имеет свою динамику развития. Первый раз отделение шло очень болезненно. Тут и война, и нежелание признавать независимость Эстонии западными странами — ведь им было невыгодно. Они без восторга признали. Если бы белые победили, то Эстония получила бы, скорее всего, лишь автономию.

— Последняя часть вашей книги — это фактически кратко комментированная хронология? Продолжение писать будете?

— Но все-таки и в этой хронике много нового, факты, которые интересны для понимающих в истории. В главе, посвященной перестройке, я хотел выделить роль российской демократии, сравнить позиции Горбачева и Ельцина. Ведь удивительно, как происходил такой быстрый распад такого огромного социалистического государства, и не так, как в Югославии, где была настоящая война.

Тогда демократия и свобода слова были и мечтой русских демократов. Мы можем что угодно говорить о Ельцине – но он был стихийный демократ. А вот Горбачев, безусловно, умный человек, но он никогда не хотел независимости прибалтики. Только 6 сентября 1991 года на Госсовете уже несуществующего СССР согласился на независимость Балтийских стран. Но еще раз подчеркну — если бы не русские демократы, то мог бы реализоваться совсем другой сценарий.

— В Эстонии появилось целое течение в историографии, которое я бы назвал «вербальная история». Принцип примерно такой: все документы НКВД лгут, а вот моя бабушка мне всю правду рассказала. Как вы к этому относитесь?

— Это сложный вопрос. Сейчас и в Эстонии, и в России появляется много исторических книг, которые пишут популисты от истории. И в этом главная проблема. Ну и влияние на историков властей тоже сказывается. Правители вообще всегда любили, чтобы их хвалили историки.

— Спасибо за беседу.