"Молодежь Эстонии" | 13.12.07 | Обратно

Судебное дело №…

Нелли КУЗНЕЦОВА

Андрей Арюпин. Фото Николая ШАРУБИНА

С Андреем Арюпиным, экспертом по правам человека, мы говорили долго. И разговор был трудным, я то и дело расстраивалась по ходу этого разговора, потому что темы, которыми занимается Андрей как юрист Центра информации по правам человека, как эксперт в этой сложнейшей сфере, не просто актуальны, они касаются огромного количества людей и зачастую очень болезненны.

И все-таки, выйдя из Центра информации по правам человека в декабрьскую темень и сырость улицы Нунне, я поймала себя на том, что настроение у меня отнюдь не паршивое, а скорее боевое, даже как будто радостное. Вот такое послевкусие остается после встреч и бесед с Андреем Арюпиным. Я думаю, многие это ощущали на себе. Не знаю, что творится у него в душе, когда он сталкивается со сложнейшими делами, с неразрешимыми, казалось бы, противоречиями, когда он буквально утопает в слезах и страданиях людей, в их боли, когда он видит их ошибки, а нередко и нарушения ими закона, нечаянные или преднамеренные, но всегда он остается спокойным, энергичным, готовым выслушать тебя до конца, прийти на помощь. От него словно исходит какая-то жизнерадостная энергия. И многие люди, насколько я знаю, уходили от него с чувством надежды, с ощущением, что он не бросит дело на полдороге, что бы ни случилось.

А ведь он очень молод. Еще только в августе ему исполнится 33. А он уже успел сделать так много. Уже успел стать известным юристом, имя которого знают не только в Эстонии, но и в европейских странах. Европейские правозащитники считаются с его мнением. Недаром его так часто приглашают на европейские симпозиумы, конференции, семинары.

Впрочем, он рано повзрослел. Хотя, казалось бы, трудно говорить о взрослости, глядя на его мальчишеское лицо. Особенно, когда он улыбается… Но внешний вид обманчив. За ним скрывается твердый, уже опытный, много знающий человек, настоящий профессионал.

Он рано привык брать ответственность на себя. Когда родители в 92-м уехали в Россию, тогда, как мы помним, многие уезжали, он решил остаться в Таллинне. А ведь тогда он только что окончил школу, ему было всего только 17 лет. Не будем говорить, какие причины заставили его остаться, наверное, это не так важно. Но скажем, что это был поступок. Он все решал за себя сам.

Я спросила Андрея, как получилось, что он стал работать в сфере прав человека. И он, помолчав минутку, сказал, что это вышло как бы само собой. Впрочем, вспомним, какими они были, эти 92-93-94-й, даже 95-й годы. Трудное время для большинства русскоязычных людей…

Вспомним, насколько остро стояли тогда вопросы гражданства, легализации, то есть получения видов на жительство. Вспомним сумасшедшие очереди, когда люди занимали места еще ночью. Конечно, объем работы у эстонских чиновников был огромный. А в таких случаях, как говорит Андрей, неизбежно будет произвол, неизбежно будут ошибки. А ведь это все — страдания людей. У Андрея тогда было очень много работы.

Удивительно, как много Андрей учился. Помимо юридического факультета в университете LEX, который тогда еще довольно прочно стоял на ногах, и магистратуры в университете Audentes Андрей закончил и Московский экологический и политологический университет, один из крупнейших частных вузов в России. Потом учился в Финляндии, в Норвегии, в Дании… Проходил специальные курсы в разных университетах Европы. Занимался международным публичным правом, иммиграционным правом. Надо ли говорить, насколько все это пригодилось ему потом. Впрочем, он учится и теперь. Учится постоянно. Такая уж у него работа. И такой характер, такой склад ума…

Газетных страниц не хватит, чтобы рассказать об интереснейших судебных процессах, которые он вел в судах разных инстанций, доходя и до Государственного суда. Но вот что нельзя не отметить. Именно после его судебных процессов, после дел, которые он вел, вводились поправки в законодательство. Этим может похвастаться далеко не всякий юрист. Создать прецедент, имеющий последствия для законодательной сферы, — очень сложно. Возможно, юрист сказал бы это по-иному, более правильным, профессиональным языком. Но мы ведь понимаем, о чем идет речь…

Вспоминаю дело Сергея Мирошниченко, бывшего военнослужащего… Газеты, в том числе и наша, тогда много писали об этом. Журналисты осаждали Андрея вопросами, но мы и не подозревали тогда, сколько сил, терпения, настойчивости, даже изощренности требовалось тогда от Арюпина, сколько кропотливой черновой работы пришлось ему тогда проделать. В ходе этого дела возникла необходимость внести в законодательство целый ряд поправок.

Вот только один штрих… Чиновники Департамента гражданства и миграции, давая человеку временный вид на жительство, скажем, на один год, не считали нужным объяснять, почему не пять лет, в чем он, этот человек, провинился перед государством, почему столь явно выражается недоверие к нему, если так ограничивается срок его пребывания в Эстонии. Сергею Мирошниченко и не объясняли, почему ему дан временный вид на жительство лишь на год. Самим ходом этого дела, своими выступлениями в судах разных инстанций Андрей Арюпин заставил внести в закон поправку, предусматривающую необходимость такого объяснения. Сергею Мирошниченко, правда, ничего объяснять не стали. Ему скоро после этого выдали временный вид на жительство сроком на пять лет. А это по тем, впрочем, совсем еще недавним, временам считалось максимумом возможного. Сейчас, как мы знаем, бывшие военнослужащие, военные пенсионеры в соответствии с Европейской директивой могут получать долгосрочные виды на жительство. Но как долго, как все-таки долго к этому шли…

Кстати, в Эстонии в середине 90-х оказалось немало нелегалов собственного, так сказать, производства. Эти люди никуда не уезжали из Эстонии, они жили здесь годами. Но почему-то, по разным причинам не успели подать своевременно ходатайства о предоставлении вида на жительство. Одинокие матери с детьми, у которых просто не было возможности выстаивать часами в этих длинных очередях, инвалиды, больные люди, да мало ли еще кто… Но всем тем, кто не уложился в отведенные для этого сроки, предлагали выехать из Эстонии и подать ходатайство в зарубежных ее представительствах. Но зачем, спрашивал Андрей. Это ведь наши люди, прожившие здесь долгие годы.

С улыбкой вспоминает Андрей свое первое судебное дело, связанное именно с этой проблемой. Его подзащитной была девушка, родившаяся в Эстонии и прожившая здесь всю жизнь. Лишь на каких-то полтора года она уехала за пределы страны. Но вернуться сюда смогла лишь по визе. Получить же вид на жительство в Эстонии, временный, конечно, можно было лишь в Москве или Петербурге. Срок визы у нее уже истек, выехать из страны она не могла, словом, оказалась в замкнутом круге, в безвыходном положении.

Андрей вспоминает, как нервничал, идя в суд с этим первым своим делом. А девушка, очевидно, и не подозревала, что ее защитник беспокоится, что он не уверен в том, что сумеет своими доводами убедить суд. Но ничего, сказал он, рассказывая об этом случае, справился…

После этого дела Департамент гражданства и миграции разрешил подавать ходатайства о виде на жительство и находясь, так сказать, внутри Эстонии, то есть на ее территории. И текст документа, с помощью которого можно было просить разрешение подать ходатайство, которым теперь и пользуются в случае необходимости, разработал именно он, Андрей.

А воссоединение семей… Проблема, с которой долгое время сталкивались люди, проблема, поломавшая множество судеб, разбившая множество семей… Мы ведь помним, мужья к женам, жены к мужьям, престарелые родители к своим взрослым детям могли въехать, лишь «попав» в квоту, установленную законом. А она, эта квота, была столь мала — сначала 0,1% от всего населения Эстонии, потом 0,05% опять же от общего количества жителей страны, — что ждать приходилось годами. Теперь эта годовая иммиграционная квота для таких категорий людей отменена. И это личная заслуга Андрея Арюпина. Именно он инициировал судебный процесс как раз в связи с воссоединением мужа и жены. Пройдя суды первой и второй инстанций — в одной выиграв дело, а во второй проиграв, — он довел процесс до Государственного суда. Государственный суд признал, что применение иммиграционной квоты в отношении членов семей, их ходатайств о видах на жительство является антиконституционным и противоречит Европейской конвенции о защите основных прав и свобод. Парламент спустя два года учел это мнение Государственного суда и внес поправки в Закон об иностранцах.

Ах, как хотелось бы рассказать подробнее о многих судебных процессах, которые инициировал, которые вел Андрей Арюпин. С каждым годом они становились все сложней, и каждый из них был по-своему уникален. Я даже представить себе не могу, сколько медицинской литературы пришлось Андрею перелопатить, со сколькими врачами переговорить, чтобы доказать: болезнь старой женщины такова, что требует ухода за ней взрослой дочери, а следовательно, надо разрешить ей, этой дочери, въехать в Эстонию из-за рубежа. Или дело о винтовке… Андрею пришлось познакомиться с разными видами оружия. Вникнуть в разные их детали и секреты, способы стрельбы и т.д., чтобы, выиграв дело, дать возможность старому, завзятому охотнику по-прежнему владеть подаренным ему ружьем…

На счету Андрея множество разных судебных процессов. Одни более серьезны, даже трагичны, другие, быть может, менее… Но за каждым — человеческая судьба. И какое счастье, что у нас есть такие юристы, не просто знающие, что, конечно, очень важно, но и всей душой, всем сердцем болеющие за людей…