"МЭ" Суббота" | 10.03.07 | Обратно

Прыжок в английский

Йосеф КАЦ

Фото Николая ШАРУБИНА

«Я сделаю так, что в России факт знания английского языка будет приравниваться к знанию таблицы умножения», - не устает повторять петербургский филолог-лингвист Александр Драгункин. После встречи, состоявшейся с ним во время его первого за последние годы приезда в Таллинн, убеждаешься: такой сделает. И не только в России.

Английский язык в современном мире учат практически все: кто в школе, кто в университетах-институтах, кто на курсах, а кто - и самостоятельно. Учат упорно и долго: по нескольку лет. И вдруг появляется человек, уверяющий, что сократит этот срок до нескольких... дней.

- Насколько реальны такие обещания? - вопрос, возникающий при общении с А. Драгункиным прежде всего.

- Могу откровенно сказать: дать хорошее представление о структуре английского языка я могу за семь-десять дней. Если же брать еще и слова, то мой курс будет длиться не более четырех недель - фактически одного месяца. Подчеркну особо: словарный запас и грамматика - то, что я называю «структурой», - вещи разные. Слова, конечно, надо учить дополнительно - методика их запоминания у меня тоже имеется собственная. Но даже по самым максимальным расчетам, я могу гарантировать: имеющий желание освоит английский за два, в самом крайнем случае - за три месяца.

- С чем, на ваш взгляд, связано то, что люди учат язык не месяцами, а годами, но так и не выучивают его, - виноваты плохие методики, или же собственные опасения, страхи, фобии учеников?

- Оба эти явления связаны между собой. По окончании курса мои ученики практически всегда говорят, что у них исчезает страх и появляется желание заниматься языком самостоятельно. Фобии потому и есть, что методики несовершенны: именно несовершенны, от оценок «хорошие» они или «плохие» воздержусь. Ведь по образованию я и сам - классический филолог, окончивший тогда еще Государственный Ленинградский университет, факультет восточных языков, так что, конечно, когда-то тоже был в определенном смысле традиционалистом - пока не создал собственную систему.

Могу сказать одно: все методики различаются только по способу подачи одного и того же учебного материала. У меня же другим является не способ подачи, а сам учебный материал: можно сказать, что я создал другую грамматику английского языка. С другими категориями, другими подчинениями, другими группами слов, другими правилами: все стало значительно легче.

- То есть? Всякий, соприкоснувшийся с английским, запоминает зубрежку правописания, склонения неправильных глаголов, «-надцать» времен... Каким образом вам удается обойти эти «подводные камни».

- Ну, во-первых, способ написания слов - орфография - не имеет никакого отношения к самому языку. Я не учу чтению слов - я учу языку, пользуясь собственной транскрипцией, и стремлюсь к тому, чтобы ученики с первого раза запомнили, что «стол» следует называть «тэйбл»: как это слово выглядит в тексте, они, зная звучание, смогут опознать. Драгоценное время на то, чтобы научить передавать четыре звука восемью буквами, я не трачу. Что еще пугает в английском «простого смертного»? Неправильные глаголы? Прежде всего я стремлюсь объяснить, что они собой представляют и для чего нужны. Потом убеждаю, что глаголов этих вовсе не бечисленное множество: их всего-то около ста восьмидесяти штук. Причем многие из них - слова устаревшие, нужные только специалистам: «метать из пращи». Школьная норма неправильных глаголов - пятьдесят-шестьдесят, институтская - сто десять. Стоит вспомнить и о том, что у значительной части глаголов разные формы между собой совпадают... Проведя подобные вычисления, мы сокращаем количество этих самых «ужасных» неправильных глаголов до минимума. Теперь человек знает, что от него требуется, - страх пропадает: и психология, и арифметика служат овладению знаниями.

Касательно времен. То, что принято называть «временами», я дал сегодня ученикам за один день. Никакой абракадабры: три времени, четыре типа действий - в русском языке все то же самое, только типов действия всего два. Идя от русского языка, я смог провести понятные носителю этого языка параллели - и вот на первом же занятии ученики могут составить по-английски контрольную фразу «на первое апреля мы уже потратим пятнадцать миллионов рублей». И это делают не специалисты, а люди, изучавшие английский чуть ли не в молодости или в школьном детстве.

- Кстати, об учениках. Известно, что среди тех, кому вы в рекордные сроки «поставили язык», были и первые лица российского государства. Отличаются ли они от «простых смертных» - рядовых посетителей ваших курсов?

- Говоря кратко - очень собранные, целеустремленные, занятые люди. Пока я не имею права давать характеристику самому первому лицу, с которым мне доводилось работать, - президенту Путину. А вот Кириенко, например, меня обрадовал - если во главе государства стоят настолько готовые к приобретению новых знаний люди, я, как говорится, спокоен.

- Проблема языкового обучения в Эстонии, как вы, наверное, и сами в курсе, стоит достаточно остро - множество местных жителей живут здесь не одно десятилетие, учили эстонский язык, но так и не заговорили. Насколько может помочь в таких случаях ваша методика - или же она привязана исключительно к английскому языку?

- Специально эстонским, признаюсь, не занимался. Но для японского, например, моя система применима на сто процентов. Годится она и для преподавания шведского, норвежского, датского, африкаанс - языка ЮАР. В значительной степени - но не полностью - подходит она и для преподавания голландского и немецкого языков.

Интереснее другое - универсальность моей системы для преподавания английского носителям практически любого языка: мои книги есть в переводе на такие комплиментарные для филолога языки, как, например, монгольский, армянский, татарский, венгерский, латышский и литовский. Языки, как вы видите, абсолютно разных групп - но методика работает. Надеюсь, что мои разработки дойдут и до носителей эстонского.

- На «шапке» вашего персонального сайта, на обложках ваших книг, стоит девиз-пожелание: «Я сделаю так, что в России факт знания английского языка будет приравниваться к знанию таблицы умножения». Насколько вам видится реальным воплощение этого желания в жизнь, и что для этого необходимо?

- Ну, уж точно, не государственное финансирование, как почему-то думают многие. Я никогда не стремился к этому, и все мои ученики из числа VIP-персон - и Путин, и Кириенко, и губернатор Ярославской области Лисицын нашли меня сами и пригласили к себе.

Я иду «снизу» - моя цель, чтобы английский язык знал народ. Конечно, я понимаю, что внедрение моей системы в школьное образование - вещь на данный момент крайне маловероятная: что в таком случае придется делать «сотням женщин в махеровых кофтах»? Ведь если вместо семи лет я могу дать язык за два месяца, преподавателям-традиционалистам будет просто нечего делать. С другой стороны, они, к сожалению, не понимают, или, точнее, не хотят понять, что аспектов языкового знания существует множество. Можно заниматься диалектами, региональными типами английского. Если бы базовый английский давался по моей методике, то филологи могли бы заняться именно этим, а не «вбиванием» языка в головы учеников.

Кроме прочего, я бы хотел «принизить» элитарность английского - его социальную значимость. Считаю, что кичиться знанием столь простого языка просто смешно. Английский должен стать языком интернационального общения - своего рода «эсперанто» современного мира. Подобное понимание необходимости знания этого языка поможет приостановить ту культурную экспансию, которая идет из Англии и Америки. Ведь главная статья экспорта Британии - это английский язык. Конечно, британцы не сильно хотят делиться своим национальным достояниям. Они избрали технику замалчивания моего существования. Что ж, это лучший вариант. Я не нуждаюсь ни в их похвале, ни в брани - я просто делаю свое дело.