"Молодежь Эстонии" | 12.03.07 | Обратно

Бывает ли история объективной?

Игорь КАЛАКАУСКАС,
учитель истории

История Древнего мира тоже может оказаться под прицелом идеологов. Фото ЕРА

Недавно Европейский союз выступил с очередной инициативой: приступить к составлению единого учебника европейской истории. Столь часто возникающее в Брюсселе стремление к унификации довольно сильно напоминает мне недавнее советское прошлое.

Многие далекие от истории люди склонны считать, что лучший способ избежать искажений в исторической науке — это обращаться к первоисточникам. К ним принято относить и документальные кадры кинохроники. Однако здесь тоже есть повод сомневаться…

Некоторое время назад школы Эстонии получили компакт-диски, подготовленные при активной поддержке Эстонского общества учителей истории. На файлах были записаны презентация и документальный цикл, посвященный Холокосту. Инициаторы акции очень торопились к 27 января (годовщине освобождения фашистского концлагеря в Освенциме в 1944 году — именно эта дата и отмечается как День Холокоста). Хотя я сам не отношу себя к сторонникам поставить «галочку» в заранее составленном плане, мне скоро стало понятно, что это как раз то, что требуется делать вовремя.

Признаться, всегда с большой осторожностью относился к документальным фильмам, особенно, если они сняты, что называется, по «свежим следам» или как политический заказ. Но увиденный мною фильм оказался примером совсем иного рода. Создатели цикла «Холокост» каждую серию (всего их — восемь) построили так, что по времени она вполне умещается в пределы одного урока. Мало того, каждая серия носит свое название и затрагивает одну из тем, предложенных авторами: музей Холокоста, воспоминания о лагере, рассказ о лагерном докторе Мюнхе…

Самой трудной для просмотра оказалась та часть фильма (классы смотрели разные серии), которая рассказывала о встрече бывших узников Освенцима с тем, кто был вынужден (по крайней мере, сам он подчеркивает, что делал это по принуждению) участвовать в проведении чудовищных медицинских экспериментов. Доктор Мюнх спустя несколько десятилетий, столкнулся лицом к лицу с теми, кто в годы фашизма находился «по ту» сторону колючей проволоки. Встреча эта произошла по инициативе одной из узниц, и господин Мюнх не мог не понимать, что встреча для всех будет очень тяжелой: простить ли своего мучителя? Имеют ли право оставшиеся в живых прощать за тех, кого уже не вернешь? Я, взрослый и достаточно опытный человек, не знал, да и теперь не знаю ответа на этот вопрос. И старшеклассники тоже очень по-разному отвечали, спрашивали сами себя и искали близкое их пониманию решение нравственной проблемы.

Вот один неподписанный ответ: «То, что я увидел, не явилось для меня открытием: об этом я знал и ранее. Подобное действие по отношению к кому бы то ни было — в корне неправильно. Даже не хочется об этом думать, а тем более, говорить». Да, не думать об этом, конечно, проще, чем искать ответ на вопрос: «Как это МОГЛО произойти?» Бессмысленно искать виноватых, но извлечь урок из произошедшего каждый все-таки должен. К этому авторы фильма и сподвигают своего зрителя, делая это едва заметно, но не двусмысленно. Это не просто рассказ о злодеянии государственного масштаба — это постановка вопроса на нравственном уровне. Лично мне показалось, что создатели фильма дали своему зрителю повод задуматься хотя бы на несколько минут — это те минуты, которые заставляют нас говорить со своей собственной совестью.

Несколько дней спустя после просмотра фильма «Холокост» в школы республики пришло официальное письмо (уже и не помню, кем из чиновников подписанное), в котором учащимся было предложено посмотреть новый документальный фильм «Поющая революция» (режиссеры Джеймс и Маурин Кастл Тьюсти). На этот раз никто не торопился рассылать фильм по школам, тем более — бесплатно. Школам было предложено организовать походы в кинотеатр либо заказать передвижной «киноавтобус». Правда, оплачивать все связанные с этим расходы нужно было самим.

Лично на меня фильм произвел странное впечатление: авторы документального повествования, рассказывая о событиях 1940, 1944, 1985-1991 гг., сознательно или несознательно обходили темы, которые могли хоть немного вызвать симпатии у зрителя к советскому строю. И хотя речь шла о фашистской и советской оккупациях (позволю заметить, что эстонские историографы иначе, как оккупационный, советский строй не называют, но я не хочу тратить место в данной публикации на полемику по этому вопросу), о первой сказано вскользь, мельком (видимо не хватало иллюстративного материала). Все остальное время (фильм длится дольше часа) создатели ленты посвятили советскому периоду. Я (как, кстати, и многие зрители) отметил одно очень яркое несоответствие текста и картинки: информация о том, что людей принуждали ходить на демонстрации и… улыбающиеся и довольные лица демонстрантов на кадрах советской хроники. Оставлю на совести авторов заявление об опасностях, таившихся в факте установки дома рождественской ели и о многом другом, о чем «забыли» рассказать. Перейду к ответу на главный, с моей точки зрения, вопрос прокатчиков: можно ли данный фильм отнести к пропагандистским. Главная идея заключается в том, что эстонцам в борьбе за свободу (которая, как явствовало из фильма, не прекращалась ни на минуту) удалось избежать кровопролития в драматических событиях 90-х годов прошлого века. Ни слова не было сказано в адрес тех русскоязычных жителей, которые встали под знамена Народного фронта — тех, кто искренне помогал коренным жителям республики в стремлении вновь обрести независимость. Лишь легким штрихом начерчен образ потомка «оккупанта»: какая-то простоватая русская женщина размышляет перед видеокамерой на тему, кто такие, по ее мнению, эстонцы (догадываетесь, что сказала старушка?), зато теме обороны Тоомпеа от демонстрантов Интердвижения уделено концептуальное внимание.

Я не стану широко комментировать те ответы, которые в своих анкетах дали гимназисты. Многих из них эта тема не сильно задела: рассматриваемый исторический период им известен из учебников и со слов родителей. Однако национальные чувства большинства из них были задеты: уж больно нелицеприятно говорилось в фильме о роли России и о тех, кого прислали сюда в советское время «русифицировать» Эстонию (замечу попутно, что создатели цикла «Холокост» довольно деликатно обошли тему немецкого народа как пособника фашистов). Поскольку многие герои фильма старались говорить на английском языке — собственно, и коллектив авторов оказался значительно подкреплен иностранцами — то нетрудно было понять, на кого именно лента ориентирована: безусловно, на западноевропейского зрителя. Видимо, исходя из принципа, что «товар надо показать лицом», о многих принципиальных, с моей точки зрения, вещах было решено не упоминать. И я не считаю, что создатели фильма сильно покривили душой — они лишь представили свой собственный взгляд на события. Однако хочу сказать, что в сравнении с вышеназванным документальным фильмом «Холокост», «Поющая революция» сильно проигрывает по целому ряду показателей. Возможно, это еще связано с тем, что объективному восприятию описанных событий мешает свежесть воспоминаний. Но один вывод напрашивается сам собой: очень трудно бывает отказаться от идеологических догм и исторических заблуждений, как и отказаться от желания убедить зрителя в своей точке зрения. Перейти грань между субъективным и объективным легко, ведь она очень тонка и почти незрима.

Как события последнего десятилетия ХХ века будут восприниматься через 30-40 лет, можно только гадать. Но мне будет жаль, если фильм «Поющая революция» будет спустя годы восприниматься, как яркое и объективное свидетельство. Но посмотреть его стоит прежде всего тем, кто захочет сравнить позицию авторов со своими собственными ощущениями. Видимо, ситуации, когда учебники истории постоянно корректируются и переписываются, нам и в дальнейшем не удастся избежать — до тех пор, пока история будет лишь идеологическим инструментом, но не попыткой осмыслить прошлое.