"Молодежь Эстонии" | 07.05.07 | Обратно

Цветы запоздалые

Йосеф КАЦ

«Война окончена, все свободны»: фразой из анекдота, имеющего косвенное отношение к событиям 1939-1945 годов, хочется охарактеризовать ситуацию, которая складывается вокруг опального Бронзового солдата в преддверии 8 мая – отмечаемого в Европе Дня окончания Второй мировой войны.

Последнее время я искренне начинаю верить в научность дисциплины, называющей себя «сакральной географией». Таллиннские события, а точнее – их последствия служат ей подтверждением. Подумать только: скульптура, совсем недавно называвшаяся «идолом», «истуканом» и вообще являющаяся незаживающей раной на нежном теле общественного сознания эстонского общества, чудесным образом превратилась в мирный памятник, не вызывающий никаких отрицательных эмоций. У которого можно проводить официальные церемонии. И даже – возлагать цветы. Что, собственно, и состоится – буквально завтра.

Сложно представить себе адмирала Йохана Питку, возлагающего цветы к установленному в Кадриорге бюсту Петра I – уцелевшей на тот момент части памятника, стоявшего до того на нынешней площади Вабадузе. Трудно представить членов правительства Парижской коммуны, проникнувшихся почитанием к колонне Наполеона, увезенной на окраину с одной из столичных площадей. Совсем уж немыслимо представить ленинградскую партийную верхушку, несущую цветы и свечи к подножию бронзового коня Александра III – статуи, перенесенной с Невского проспекта на задворки Русского музея.

Вопрос о том, каким образом перенесенный на три с половиной километра Бронзовый солдат смог всего за десяток дней настолько радикально поменять свой смысл, ставит президента Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвеса если и не в тупик, то в затруднительное положение. Понятно, что значительную часть эстонского населения раздражал не сам памятник на Тынисмяги, а то, что вокруг него происходило, – глава государства согласен с этим. Непонятно, почему вместо того, чтобы устранить от памятника тянущихся к нему, словно притягиваемых магнитом, провокаторов и радикалов всех мастей, власть, осуждающая коммунистические методы на словах, воспользовалась принципом — «нет человека – нет проблемы»: даром что «человек» этот бронзовый.

Кто именно будет возлагать венки от правительства на Военном кладбище 8 мая, до сих пор не ясно. Не ясно, кто из официальных лиц, представителей общественных организаций и дипломатического корпуса примет участие в этой церемонии. Отношение к мероприятию 8 мая русскоязычной части жителей нашей страны, мягко говоря, прохладное. И даже не потому, наверное, что возложение цветов на Фильтри теэ воспринимается как игра по правилам, навязанным им теми, кто во что бы то ни стало стремился реализовать на Тынисмяги лозунг начала девяностых «Plats puhtaks!». Но и потому, что как бы торжественно и возвышенно ни будет проведено на Военном кладбище мероприятие, тень фальши навряд ли покинет его.

Что мешало нашему правительству прийти с теми же самыми венками на Тынисмяги год, пять, десять лет тому назад? В ту же самую дату 8 мая? Сыграть по «европейским правилам» и, одновременно, значительно охладить интерес к памятнику тех, кто готов был превращать его на следующий день в политическую трибуну?

Теперь же, боюсь, момент утерян. Не хочется выступать с громкогласным заявлением «навсегда». Надолго. И как надолго – зависит, прежде всего, от поведения тех, чьи амбиции – и политические, и национальные, и личные — завершились трагической кульминацией на таллиннских улицах десять дней назад.