"МЭ" Суббота" | 13.10.07 | Обратно

Интеграция на русском?

Кто бы не хотел жить в безопасном, дружелюбном, заботливом обществе? В обществе, где тебе доверяют и где ты можешь доверять живущим вокруг тебя незнакомым людям.

Большинство людей понимают, что для этого каждый должен вносить свой вклад, пишет социолог Иви Проос в Eesti Päevaleht. У безопасности есть своя цена, и умный человек своим каждодневным поведением старается показать, что ему могут доверять и незнакомые люди, а не только его друзья и знакомые.

Современное эстонское общество никак нельзя назвать простым, если сравнивать его, например, с Финляндией или с любой другой страной Скандинавии. В эстонском обществе много перегибов, которые происходят из нашей истории, определенные периоды которой эстонцы и русские понимают по-разному. В нашем обществе много напряженных моментов, вызванных быстрыми переменами. В Европе, пишет Иви Проос, трудно найти страну, где общественные перемены за последние двадцать лет были бы такими же стремительными, как в Эстонии, Латвии и Литве.

Автор статьи считает что в эстонском обществе есть много вопросов, требующих решения. Но, к сожалению, хороших решений, которые бы удовлетворили все стороны, очень мало. Один из этих болезненных вопросов - интеграция русских, живущих в Эстонии, в эстонское общество.

Целью первой программы интеграции, рассчитанной на 2000-2007 год, было обучение русских, живущих в Эстонии, эстонскому языку. Составители программы надеялись, что знание эстонского языка приведет русских в эстонское медийное пространство, что должно было бы помочь им сформировать одинаковое с эстонцами понимание происходящих процессов и сделать их проэстонски настроенными гражданами.

Нельзя также отрицать того, что знание эстонского языка увеличивает конкурентоспособность русских в Эстонии на рынке труда и способствует повышению их материального благосостояния.

К сожалению, эти процессы шли не так быстро, как хотелось бы. Знание эстонского языка среди русских улучшилось, и сейчас более половины из них - 51% - могут общаться на эстонском хорошо или средне. В 2000 г. этот показатель составлял 44%. Лучше всего эстонским владеют молодые люди до 29 лет - на среднем уровне могут общаться 70%. Также хорошо знают эстонский русские, имеющие эстонское гражданство. Но автор статьи подчеркивает, что для того чтобы читать эстонские газеты, слушать радио на эстонском языке и смотреть эстонское телевидение, среднего знания языка маловато. Недостаточно средних познаний в эстонском и для получения хорошего места работы.

Поэтому эстоноязычные медийные каналы могли бы больше заниматься потоками информации на русском языке. Разумеется, нельзя надеяться на благотворительность, так как издания и каналы хотят получать прибыль, являясь, в своем большинстве, частными предприятиями. Поэтому сделать это можно в рамках государственного заказа и с помощью общественно-правового эстонского телевидения.

Иви Проос отмечает, что лояльность русских, живущих в Эстонии, к эстонскому государству можно воспитать и с помощью русского языка. Например, было бы хорошо публиковать на русском языке статьи на острые социальные темы, которые привлекают внимание СМИ на эстонском языке. Развитие русскоязычных информационных каналов показывает заботу государства о тех русских, которые еще недостаточно хорошо знают эстонский язык.

Автор статьи предвосхищает обвинения в «ползучем двуязычии», но пишет, что если мы хотим жить в спокойном обществе, то нужно доверять другим и надеяться, что на переходном этапе проэстонский настрой может быть и на русском языке.

Иви Проос пишет также о проблеме русских в Эстонии, которые плохо знают государственный язык и не могут прочесть информационный листок, который прилагается к лекарствам в основном на эстонском языке. Тем самым они не в состоянии понять, как принимать лекарство, каковы его побочные воздействия на организм, есть ли противопоказания. А ведь это не шутки. «Я сама много раз переводила инструкцию своим соседям - пожилой русской супружеской паре. Пару раз приходилось пользоваться словарем, потому что я недостаточно хорошо знаю русский, чтобы перевести сложные медицинские термины, - пишет Проос. - Каждый раз, трудясь над переводом, я думала одно и то же: каким же мелочным и равнодушным может быть мое маленькое и любимое эстонское государство! И как же мы боимся русского языка! Понимаю, что согласно Закону о языке мы не можем требовать, чтобы к лекарствам добавляли информационный листок на русском языке. Но мы можем попросить это делать тех, кто импортирует лекарства. Другой вопрос - кто может попросить, и сможет ли он это сделать? Политики не осмелятся, потому что оппозиция тут же приклеит им ярлык друга русских. Единственная возможность - надеяться на гражданское общество, которое найдет в себе добрую волю, чтобы проявить заботу. Так мы и будем продолжать переводить соседям эти информационные листки», - завершает свою статью социолог Иви Проос.