"Молодежь Эстонии" | 15.10.07 | Обратно

Hullud Рäevad Forever

Игорь КАЛАКАУСКАС

Фото Леонида СМУЛЬСКОГО

Так получилось, что живу я последние годы почти в самом центре города. Жизнь в сердце эстонской столицы имеет определенные преимущества, но дважды в год мне приходится испытывать очень неприятные ощущения.

Эти ощущения связаны с тем, что дважды в год находящиеся поблизости от моего дома супермаркеты — магазины, где мне наиболее удобно совершать ежедневные покупки: Tallinna Kaubamaja и Stockmann — одновременно проводят шумные распродажи. Мне приходится становиться участником этого сумасшествия, ведь поблизости нет практически ни одного более-менее приличного магазина, где все сразу можно купить.

Следить за поведением неистовых «шопоголиков» можно не без интереса. Ведут себя люди по-разному. У кого-то блестят глаза, и он проносится вдоль прилавков в надежде схватить взглядом заветный ценник с пометкой «uus hind». Кто-то тщательно изучает предлагаемый товар и на всякий случай связывается по мобильному телефону с надежным советчиком, чтобы выяснить ценность заявленной скидки. Под шумок руководство универмагов подсовывает товар явно не первой свежести или сомнительного качества. Чтобы не дать опомниться посетителям магазина, дежурные шоумены без конца орут в микрофон об уникальных возможностях, предлагаемых покупателям. Новостные порталы и заметки в газетах напоминают репортажи из «горячих точек»: «за первые полчаса работы магазина 10 автомобилей смели, как теплые пирожки», «покупатели подрались из-за последнего телевизора прямо в магазине». Дети, тоже падкие на дармовщинку, готовы смести любого, кто окажется на их пути к получению воздушного шарика с логотипом мероприятия. Пока их мамаши с нагруженными корзинами стоят в очереди к кассе, отпрыски настойчиво требуют дополнить торговый боекомплект конфетами или жевательной резинкой (организаторы акции предусмотрительно нагружают сладостями лотки, стоящие возле касс).

Снующие вдоль прилавков покупатели редко смотрят под ноги, а на полу уже валяются разбитые банки с компотами, раздавленные помидоры, футболки и джемперы (последние складывают в большие ящики, как мусор, — и покупатели копаются в нем, как бомжи на помойке). Не слишком честные «заезжие гастролеры» ловко и быстро складывают в свои пакеты плохо контролируемое добро — знают, что его не успели снабдить соответствующими магнитными «пищалками». Очереди, выстроившиеся к кассам, заставляют слегка понервничать тех, кто ценит свое время: некоторые бросают свою несостоявшуюся покупку прямо в зале, некоторые, наоборот, — догружают корзину (раз уж все равно стоять!). И все это на фоне непрекращающейся музыки, льющейся из каждого угла, и громких просьб: «Саша, займи очередь! Я сейчас возьму колбасу и приду!»

Мне трудно представить, какую выручку имеют магазины с этих распродаж. Понятное дело, что большинство скидок имеет копеечный характер — никто не захочет торговать с риском для себя. Странно то, что мы всякий раз клюем на приманку и отправляемся покупать то, что еще вчера нам было совсем не нужно. Во всем этом сумасшествии есть что-то нечеловеческое, дикое. Мне довелось недавно побывать на одной ярмарке, которую по традиции проводили в столичном районе Кристийне. Конечно, выбор был значительно скромнее, но каждый гость чувствовал себя намного комфортнее. Играл военный оркестр, хуторяне продавали свои овощи, мед. Никто не толкался и не пытался пролезть без очереди. Это придавало ярмарке какой-то местный колорит. Со мной многие захотят поспорить, сочтут сравнение некорректным. Возможно, мое наблюдение спровоцировано профессией (я — учитель), но мне бывает горько, что нынешнее молодое поколение перестало обращать внимание на какие-то общечеловеческие ценности. Но ведь эти ценности можно хотя бы попытаться сформировать.

Все эти «сумасшедшие дни», рекламные слоганы (в исполнении людей, внешне, мягко говоря, не обремененных интеллектом), телевизионные реалити-шоу (когда кого-то непременно надо вытолкнуть, задавить), я уверен, в скором времени вернутся к нам бумерангом. В чем выразится плод, посеянный нами, трудно предсказать. Возможно, нас самих на старости лет легко станут «вычеркивать», как «слабое звено» — отправят в дома призрения или оставят умирать в одиночестве. Ужас не в том, что это будет происходить, — это происходит и сейчас. Трагедия в том, что этого никто не будет стыдиться.

Я не знаю, где искать выход. При нынешних темпах жизни чрезвычайно трудно остановиться и задуматься, к чему же мы идем. Роптать на тяжелую жизнь – занятие для слабаков. Так, по крайней мере, считают очень многие. Странно устроен мир: чем больше у человека материальных богатств, тем меньше он испытывает потребность в духовных. Я иногда жалею о недавнем прошлом, когда мы очень многого были лишены. Но фактическое отсутствие конституционных свобод почти не влияло на личную свободу каждого человека в отдельности: отношения между большинством людей строились на иных принципах — они, эти принципы, нами стремительно утрачиваются. Жаль…