"Молодежь Эстонии" | 15.10.07 | Обратно

Лекарство от разобщенности

Йосеф КАЦ

Тойво Кева. Фото Элины ПЯЗОК

Ни внутриполитические склоки, ни обострение отношений на внешнеполитическом уровне не могут помешать главному – возведению культурных мостов как между странами-соседями, так и между народами, живущими в Эстонии. В этом твердо уверен руководитель интеграционного проекта Minu Riik («Мое государство») Тойво Кева.

— «Фирменный» зеленый цвет в оформлении символики организации Minu Riik сменился в этом году на более «национальный» синий. Эта перемена каким-то образом отражает измения не только в «форме», но и в «содержании» руководимого вами интеграционного проекта? – с вопроса на чисто «эстетическую» тему начали мы свою беседу с Т. Кева.

— Ну, перемена эта носит скорее чисто внешний характер: мы выбрали синюю цветовую гамму потому, что синий одновременно напоминает и цвет эстонского флага, и приморское положение Эстонии, и символику Европейского союза…

— На цели и задачи Minu Riik данная перемена, следует понимать, влияния не оказала. Но за минувшие полгода в значительной степени изменилось само государство: можно ли после событий апреля говорить о том, что это та же самая страна, что была раньше?

— Мы существуем и работаем пять лет, и на протяжении этих лет мы ознакомили русских и эстонских школьников, учащихся девятых и двенадцатых классов с тем, каким образом устроено государство – где находится резиденция президента, где правительства, где заседает парламент и чем занимается каждый из этих институтов власти. Никто, разумеется, не может дать стопроцентной гарантии, что люди, участвовавшие в апрельских беспорядках, никогда не посещали наши экскурсии и никогда не слышали о таком понятии, как интеграция. Однако я считаю, что здесь, прежде всего, сыграло роль «чувство компании», популярное в молодежной среде желание «быть не хуже других»: если один куда-то пошел, то обязательно надо пойти за ним. Этим, пожалуй, и воспользовались те, кто вдохновлял школьников выйти на улицы.

Да, приходится слышать, что среди тех, кто принимал участие в протестах против переноса памятника, вылившихся в открытое противостояние с властями, были и учителя русскоязычных школ. Но подозревать их в качестве организаторов – более чем несправедливо: значительная часть из них, так же, как и большинство таллиннцев, пошли в драматические дни на Тынисмяги собственными глазами взглянуть на то, что же происходит и каким образом. Те же, кто умышленно призывал собираться вокруг Тынисмяги 26-27 апреля, поступили, на мой взгляд, по крайней мере, безответственно. Эффекта они достигли – но какой ценой? А интеграция – интеграция идет дальше, и нет, я думаю, особой необходимости чрезмерно заострять внимание на событиях апреля этого года. Да, они вызвали ощущение ужаса у многих – и у меня в том числе. Но они минули: теперь необходимо двигаться дальше.

— Направление этого движения выбрано, на ваш взгляд, верное?

— Куда больше, чем в правильности выбранного направления я сомневаюсь в правильности предпринимаемых шагов. Возьмем, например, реформу гимназического образования: мне довелось посетить «образцовый» урок эстонской литературы на эстонском языке в одной из школ Ида-Вирумаа. Сильно сомневаюсь, что ученики вообще что-то поняли – как нет уверенности и в том, что сам преподаватель чувствовал себя «уютно» в преподаваемом материале. Если осуществлять переход на госязык в «приказном порядке» — сегодня говорили по-русски, с завтрашнего дня говорим по-эстонски, – много ли будет толка? В Тарту, наверное, так поступать, может быть, и можно, но на Северо-Востоке, где эстонский язык не услышишь, как говорится, «на улице»?

Удивляет меня и выбор предмета – много ли современный школьник, да и вообще человек, для которого родным языком не является эстонский, знает современную, «модную» эстонскую литературу? Если ему известны имена, допустим, Антона Хансена-Таммсааре, Оскара Лутса или Марие Ундер – будет ли он заинтересован в том, чтобы изучать их творчество на неродном, «непонятном» языке? Что важнее для того, чтобы ощущать себя гражданином Эстонской Республики, – помнить перечень их имен и отрывки из хрестоматии или знать, каковы функции главы государства, главы правительства, где принимаются законы и о чем идет речь в Конституции? Если даже учителя порой путаются в ответе на вопрос относительно имени министра образования и науки – о какой интеграции в общество можно вести речь?

— То есть вместо интеграции через «литературу» вы предлагаете «интеграцию через обществоведение»?

— Я бы не стал сводить разговор об интеграции в узкие рамки какого-то одного конкретного предмета учебной программы. Здесь уместно было бы вспомнить сказанные не так давно слова митрополита Корнилия: он говорил, что знать язык государства, в котором живешь, по-настоящему можно только тогда, когда знаешь и ее культуру, и ее историю, и географию, и общественное устройство. Очень справедливо сказано, между прочим, – для того, чтобы чувствовать себя частью страны, надо быть одинаково “знакомым” не только с родным городом или со столицей, но и с другими, быть может, не столь знаменитыми населенными пунктами.

Мне приходилось спрашивать школьников – как из Таллинна, так и из Ида-Вирумаа: бывали ли они, допустим, в Раквере? Большинство лишь удивленно качают головами: нет, мол, никогда. Причем справедливо это в отношении как русских, так и эстонских школьников. А последним, кстати, посещение раквереского замка, например, было бы особенно полезно: расположенная в нем экспозиция позволяет в каждой новой комнате узнать, под чьей властью находилась Эстония в четырнадцатом, шестнадцатом, восемнадцатом веках, что за люди жили здесь, каковы были их культура и традиции. Ведь что приходится порой слышать от учеников эстонских школ: история Эстонии, дескать, короткая и неинтересная, было хорошее время с 1918 по 1940 год, а потом начались пятьдесят тяжких лет, когда к нам «приехали эти русские»...

— Как известно, самым знаменитым проектом Minu Riik стало в начале этого года мероприятие, которое помогло лучше понять Россию ученикам средних школ Эстонии вне зависимости от их национальности и родного языка – я имею в виду проект «Поезд дружбы». Школьники из Эстонии в Москву съездили, москвичи, как известно, от приезда на весенних каникулах отказались... В каком состоянии находится проект на сегодняшний день?

— Скорого повторения визита эстонских школьников в Москву ждать, по всей вероятности, не приходится: Министерство образования и науки честно признается, что средств на то, чтобы возить школьников целыми классами в Лувр, Эрмитаж или Московский Кремль, у них не имеется, а отправлять по три-четыре человека, как это было прошлой зимой, видится им несправедливым. Но мы по-прежнему ждем в гости москвичей: гарантировать, что не повторится весенняя неудача, никто, наверное, не может, но у нас по-прежнему забронированы на время осенних каникул места в гостинице – мы ждем российских школьников. Не думаю, что апрельские события должны послужить причиной того, что они не смогли повидаться со своими друзьями, которыми они обзавелись зимой в Москве. Да, политические противоречия существуют – но почему они должны мешать наведению мостов культуры? Думаю, сотрудничество на уровне городских властей вполне могло бы послужить тут примером и для политиков государственного уровня: недаром культурный обмен и обмен школьниками были названы одним из важнейших приоритетов сотрудничества между мэриями Таллинна и Москвы во время последнего визита в российскую столицу таллиннского мэра...

Более того – готовность к сотрудничеству проявляют не только руководители, но и рядовые граждане. Буквально несколько дней назад нам стало известно, что дирекция Музея Выборгского замка заинтересована в проведении Дней эстонской культуры – сейчас мы обсуждаем, каким образом придать этому мероприятию более молодежный характер. Ведь именно молодежь больше всего заинтересована в развитии дружеских отношений между странами-соседями. И не надо мне говорить – «а вот молодежное движение «Наши»...». Мы сотрудничаем не с этим движением: мы хотим подружить эстонских школьников со всей российской молодежью.