"Молодежь Эстонии" | 30.10.07 | Обратно

Проект по-русски

Русскому миру интеграция противопоказана — считает член Общественной палаты при президенте РФ публицист Максим Шевченко

Илья НИКИФОРОВ,
ТАЛЛИНН — РИГА — ТАЛЛИНН

Член Общественной палаты при президенте РФ публицист Максим Шевченко. 2 х фото автора

Русская интеллигенция Латвии девятый год участвует и поддерживает работу гуманитарного семинара с латинским названием SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS. Ученые мужы Латвии, России, Эстонии, заинтересованные журналисты и не чуждая духовных исканий публика активно принимают участие в семинаре, организованном Сергеем Мазуром.

Уже 25 чтений прошло в рамках семинара. В них принимали участие такие латвийские политики, как Ивар Годманис и Татьяна Жданок, Сергей Долгополов и Янис Шмитс, московский методолог Петр Щедровицкий и эстонский исследователь русской культуры профессор Сергей Исаков. На днях в Риге завершились очередные чтения семинара, посвященные теме Русского мира. Самым горячим выступлением стал полемически страстный монолог члена Общественной палаты РФ (по квоте президента Владимира Путина), публициста и телеведущего Максима Шевченко.

Латышский темперамент дает себя знать сразу. Только ведущая семинара объявила первого выступающего, как Юрис Розенвалдс, политолог, профессор Латвийского университета, взял быка за рога: «От Риги до Таллинна дальше, чем кажется».

От Риги до Таллинна

Юрис Розенвалдс, политолог, профессор Латвийского университета (стоит), Нилс Муйжниекс, доктор политологии, директор Института социальных и политических исследований Латвийского университета.

— Идею интеграции, — продолжил профессор, — не жалует как латышская публика, так и русская. Я понимаю под интеграцией демократическое участие и представительство (нельзя интегрировать кого-нибудь как объект), равенство в правах и возможностях и, наконец, межкультурную компетенцию и кооперацию.

Долгое время Эстония в глазах мирового сообщества представлялась страной, которая ушла далеко вперед в деле интеграции, — перешел Юрис Розенвалдс к опыту северного соседа. — Сравним Латвию и Эстонию по целому ряду признаков: первый — историческая сила нетитульных общин. В Латвии русская община всегда была гораздо более сильной и более образованной, чем в Эстонии, куда, как известно, завозили преимущественно «синих воротничков». Если говорить о Латвии, то процент технической интеллигенции был гораздо выше. В Риге, например, было несколько русскоязычных вузов, — подвел итог латвийский политолог.

Объединяет же русских Латвии и Эстонии отношение к прошлому, — считает профессор. — Сегодня 1940 год уже не является проблемой. Мало найдется тех, кто скажет, что мы вступили в СССР по взаимному согласию. А вот 1944-45 годы до сих пор являются проблемой.

По мнению Юриса Розенвалдса, в Эстонии существует принципиальное различие эстонцев и русскоязычного населения в социально-экономическом положении. В Латвии такого принципиального различия нет. И это очень важно. В Эстонии русское население сконцентрировано в Таллинне и на Северо-Востоке страны, в Латвии же русские живут всюду, и это важный фактор стабилизации ситуации.

Теперь о степени политической интеграции! В Эстонии, — отметил профессор, — 20 процентов русскоговорящего населения — граждане России, и почти столько же лица без гражданства. В Латвии же всего 3 процента — граждане других государств и 42 процента граждане Латвии. Неграждане! Я не собираюсь защищать это изобретение латвийского истеблишмента. По сути дела это полуграждане, — срастно доказывал Юрис Розенвалдс. — Если говорить о Латвии при всем при том, что статус негражданина неприятен, но по сравнению с Эстонией он больше привязывает человека к стране.

В Латвии существование этнических партий в отличие от Эстонии на данный момент оказалось благом, обеспечив общину надлежащим лидерством, — уверен политолог. — Это позволило даже протесты удержать в надлежащих рамках. Сравните протесты против перемещения Бронзового солдата и не менее острые протестные акции у нас в Латвии. И наконец, в случае Эстонии провокативное поведение политической элиты… Надеюсь, что у нашей элиты хватит ума…

Усиление влияния русской общины будет обязательно происходить, — подвел итог своим исследованиям Юрис Розенвалдс. — Русские Латвии могут долго рассказывать, как их кинули в 1991 году. Все это было. Но сейчас проблема заключается в том, чтобы смотреть в будущее. Поезд ушел и не пойдет обратно. Никто не решит проблемы русских в Латвии, кроме них самих. Их проблемы не решит ни Москва, ни Европейский союз.

Шизофренический дискурс

— Участию русских в политике препятствуют иллюзии, что кто-то другой (Россия, Европейский союз) решит проблемы русских в Латвии благодаря давлению на латвийских политиков, и, таким образом, русские в Латвии достигнут изменений в государственной политике, касающейся вопросов гражданства, языка и др., — считает Нилс Муйжниекс (доктор политологии, директор Института социальных и политических исследований Латвийского университета). — Политическая апатия русских выгодна большей части так называемых латышских партий, за которые русские никогда не будут голосовать, также ЗаПЧЕЛ, которые активно консолидируют русских, но в то же время отчуждают русский электорат от политических процессов.

В Латвии существует шизофренический дискурс, — жестко констатировал Нилс Муйжниекс, — по поводу участия в латвийской политике — большая часть латышских политиков не поддерживают процесса натурализации (не приглашает натурализоваться, не хочет присваивать средства негражданам или соответствующим учреждениям или не приветствует такого рода действия), не желают ничего делать в этом направлении, чтобы сдержать процесс натурализации, тем самым вызывая критику со стороны международного сообщества. Зато те же самые политики изображают поддержку натурализации, когда говорят о возможном участии неграждан в выборах самоуправления. Избирательное право для неграждан в местное управление — это плохо, так как лишит неграждан мотивации натурализоваться.

Участию русских в политике принадлежит существенная роль в процессах интеграции, и одна из самых важных причин, почему в области интеграции существует такая проблема, связана с тем, что участие русских в политике так слабо осуществляется. Было бы очень важно достичь более активного участия русских в политике и их представительства в государственном управлении, — констатирует Нилс Муйжниекс. — Но большинство русских не желают работать в государственном управлении, т.к. заработки в частном секторе более привлекательны. Что не мешает, однако, русским на это государственное управление жаловаться. В некоторых политических областях участие русских организовать было трудно или почти невозможно, из-за этого некоторые решения нельзя было принять демократическим путем, с помощью компромиссов. Так произошло во время смены статуса государственного языка, ибо большинство русских никогда бы не согласилось на подобные изменения, если бы им предоставили такой выбор. Компромиссы были возможны только при обсуждении методов и путей, но не самой цели.

Русские — не нация, а проект

Максим Шевченко — опытный полемист, знающий цену своему слову и подчеркивающий, что недаром стал членом Общественной палаты РФ.

— Это второе мое посещение Риги за последние 16 лет, — начал он. — Она мало изменилась. Подкрашены дома. Но люди те же самые.

В чем проблема русских? Есть этническое понимание и историческое понимание. Русские — этническая группа или исторический проект? И в ответе на этот вопрос лежит проблема новых государств, которые строят свою независимость на принципах этнической сегрегации, — бросил перчатку латвийским оппнентам Максим Шевченко.

Русские — проектная группа, — тут же ответил на риторический вопрос московский гость. — Русские — это не этническое понятие. Быть русским — это быть в прошлом советским или антисоветским, красным или белым, т.е. участвовать в русской цивилизации. Из русских в Балтии пытаются сделать некоторую этническую общину в ходе натурализации, лишить внутреннего проектного содержания. Ощущать себя русским как часть исторического проекта или понимать себя русским в этническом смысле так же, как понимают себя латышами латыши? — Шевченко делает паузу. — Это серьезный вопрос! Этнический «Русский проект» в России — откровенно фашистский проект. Такого рода этнический проект был в годы войны активно поддержан фашистской Германией. Национальные подразделения Ваффен СС строились на этнической почве. Для России этническое понимание русских является откровенно враждебным и разрушительным проектом, — уверен член Общественной палаты РФ.

Для того, чтобы в Балтии превратить русских в этническое сообщество, которое легко было бы натурализовать, нужно уничтожить Российскую Федерацию как основание существования «Русского проекта», — неожиданно перешел к наболевшему Максим Шевченко. — Мы, естественно, будем этому сопротивляться, и у нас появился лидер, который выражает мнение большинства населения. Населению же надоело, что на нем ставят эксперименты и превращают в безликий электорат. Нам сейчас выгодна просвещенная авторитарная корпоративная демократия, — откровенно заявил Шевченко.

Мы не можем изменить природу России. Россия как исторический проект может выражаться в разных формах. XX век был веком «Русского проекта»: «Советский проект» был выработан самой природой русского мира и был успешен, несмотря на существование недостатков, — нарисовал историческую преемственность «Русского проекта» московский публицист.

Мы призваны проектировать историю на русском языке. Его защита и сохранение ареала его политического влияния — тема, к которой предательски относились последние годы, является важнейшей национальной политической задачей всех наций, населяющих нашу страну. Язык — не просто средство общения на базаре, но оружие в борьбе за историю.

На русском языке были сформулированы политические проекты, которые перевернули мир, — нравится это или не нравится кому-то. Поэтому и борьба против русского языка на постсоветском пространстве и в Восточной Европе является не столько борьбой за возрождение языков национальных, сколько борьбой за уничтожение русского политического языка, а стало быть, и уничтожение нашей страны как субъекта истории, — отметил он.

Кузькина мать

Горячий московский публицист не оставил спокойным не менее горячего латвийского профессора. «Если ваш «Русский проект» это продолжение России за ее государственные границы, то русские в Латвии — «пятая колонна»? — вопрошал Юрис Розенвалдс. — «Да! — ничтоже сумняшеся отвечал Максим Шевченко, — а вы — типичный фашист. Мы, — возглашал Максим Шевченко, — ничего не забыли и ничего не забудем. Вот-вот и вылетела бы знаменитая хрущевская «кузькина мать». Тем более, за день до этого российский публицист требовал в прессе «блокировать всякие экономические отношения с Эстонией, ввести санкции. И максимально поддержать — финансово, политически, информационно, — те силы, которые дали бой фашистствующему руководству». Правда, через полчаса он, забыв о предыдущем заявлении, уверял, что «России никакие пятые колонны не нужны». Зато Шевченко выступил категорически против «этнических школ», т.е. школ с русским языком обучения в Латвии. Вероятно, потому, что культивирование национального самосознания русских — путь фашистский и препятствует «Русскому проекту». Не вписываются в «Русский проект» и латвийские старообрядцы с их опорой на свою национальную культуру и жесткий государственный формат «никонианского православия»

Соотечественники как иммигранты

— Перспективы Русского мира стран Балтии можно описать в виде перечня противоречий, неразрешимых в обозримом будущем, — с изрядной долей пессимизма отметил Мирослав Митрофанов, депутат Сейма Латвии и потомственный гражданин Даугавпилса (Двинска). — Для данных проблем найдены более-менее адекватные объяснения, однако не существует достоверных рецептов для их разрешения. Проще говоря, мы знаем, «почему», но не видим выхода из ситуации.

Численность русскоязычного населения в странах Балтии сравнима с населением таких стран, как Мальта или Люксембург, и с размерами исторических этнических меньшинств европейских стран. В нескольких регионах Латвии и Эстонии русские существуют в условиях лингвистической самодостаточности. Сохранились и даже развиваются отдельные институционные компоненты русских меньшинств, такие, как русские газеты, радио, телевидение, русские школы и театры. Однако ни в одной стране Балтии русское население не создало собственного целостного национального организма, напоминающего европейские национальные меньшинства, — считает русский политик. — Центробежные силы внутри русских общин Балтийских стран превалируют над центростремительными. Русские Балтии остаются атомизированным «меньшинством в себе», чьи границы сохраняются не благодаря воле самих русских балтийцев к сохранению и развитию своих общин, а благодаря нежеланию или неспособности соответствующего национального большинства ассимилировать столь многочисленных инородцев.

При всем антагонизме и конкуренции между «интеграционными» и «общинными» русскими политиками и те, и другие находятся на сравнимом и безнадежном расстоянии от реальной власти. По крайней мере это так сегодня для Латвии. Сторонники «общинного пути», или, как часто их называют внешние наблюдатели, — «русские партии Балтии», не могут победить и в корне переломить ситуацию в пользу русских меньшинств по причине того, что путь, который они предлагают, требует участия если не всего русского населения, то хотя бы заметной его части. Большинство русских жителей Балтийских стран либо занимают откровенно потребительскую позицию по отношению к политике, требуя кардинального решения всех проблем — от малочисленных депутатов, ими избранных, — либо вообще не участвуют в общественной жизни.

Из общности, которая еще совсем недавно сочетала в себе черты как иммигрантские, так и черты традиционного национального меньшинства, русские в странах Балтии в духовном плане постепенно превращаются в классических иммигрантов — «российских соотечественников», — подвел неутешительный итог Мирослав Митрофанов.

Пространство, время, деньги

Современный русский язык, особенно тот, на котором говорят политики, пестрит загадочными и даже таинственными терминами, значения которых никто толком не знает, каждый использует по собственному разумению, исходя из принципа каждому человеку — свою правду. Что означает чудное словосочетание «правовое поле»? Нет такого термина ни в одном другом языке мира. Англичанин, немец или швед скажут «по закону», «в соответствии с законодательством», и это в их устах будет означать в том числе и «по правилам». Потому что не по закону — это и не по правилам. И тот, кто так поступает, попирает и закон, и обычай, и мораль. По-русски же словосочетание «в правовом поле» означает «и по закону, и по правилам» в противовес привычке поступать «по правилам (понятиям), но не по закону».

Не менее загадочным социальным существом является т.н. «экспертное сообщество», которое имеет свое мнение, отстаивает свои права, которое должны слушаться политики и президенты. «Экспертное сообщество» внепартийно, на госслужбе не состоит, преподавательской работой манкирует, стоит очень дорого и преимущественно в валюте. Ни в одной стране мира нет такого понятия «экспертное сообщество», потому что по смыслу своего сущестования это типичное сословие, сословие жрецов и предсказателей.

Такие же загадочные метаморфозы происходят и с понятием «информационное пространство». Нет такой страны на постсоветском пространстве, которая бы не могла предъявить соседям претензий, что журналисты о соседях пишут не то и не так. Нет-де единого информационного пространства. Действительно, нет.

Единого интегрированного информационного пространства у Эстонии и России, конечно, сегодня нет. Нет его у Эстонии и с Евросоюзом или даже с соседней Финляндией. Более-менее интегрированное информационное пространство сложилось у трех стран Балтии. Основой послужили единая банковская структура, телефония и телекоммуникация.

Географическая близость с Россией отнюдь не способствует интеграции информационного пространства, и именно потому, что последнее всегда создается большим бизнесом и идущей с ним рука об руку большой политикой.

Рынки телефонии, провайдерских, банковских услуг, биржевая торговля, интернет-торговля и пр. не то чтобы взаимно закрыты, но остаются разными, административно разделенными государственными границами. Политика «экономического патриотизма» с одной стороны границы и «тотального квотирования» — с другой поддерживает дискретность информационного пространства в пределах государственных границ.

Информационное взаимодействие в СМИ осуществляется «вручную», по старинке, посредством «перетаскивания» информации из одного медийного поля в другое, так, как это делалось полвека или век назад «собственными корреспондентами», представителями «информационных агентств», «свободными журналистами» и т.д. Да, конечно, сетевое пространство Интернета и спутниковое телевидение позволяют многократно ускорить процессы информационного «товарообмена», но принцип остается тем же самым: в худшем случае — «подглядывание за соседом в замочную скважину», а в лучшем — приглашение «захаживать в гости».

Самое интересное состоит в том, что при наличии интегрированного информационного пространства, интегрированного пространства СМИ нет и в странах Балтии. О Литве и Латвии в Эстонии пишут, говорят и показывают порой реже, чем о России. Следовательно, ни взаимные инвестиции, ни политическое единомыслие, ни единое информационное пространство не могут заменить простого человеческого интереса и всепроникающего любопытства. Главные препятствия обмену информацией заключаются в культурной замкнутости и интеллектуальной лени.

Расширение и пересечение информационных пространств идет вслед за большим бизнесом постиндустриального типа. Информационное пространство долго останется разделенным, и разделение это будет охраняться политически. Взаимный интерес способен улучшить взаимодействие институтов масс-медиа — предложение рождает спрос.

Может быть, впоследствии, когда интегрированное информационное пространство покроет и страны Балтии, и Россию, политики и журналисты перестанут разговаривать друг с другом, как марсиане с обитателями Венеры, где единственным общим понятием до сих пор остается «кузькина мать».