"МЭ" Среда" | 31.10.07 | Обратно

Доживем до выборов

С заместителем председателя фракции Центристской партии Айном СЕППИКОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА

Фото Элины ПЯЗОК

— История не знает сослагательного наклонения, и все-таки давайте немного порассуждаем на тему о том, могли ли центристы на весенних парламентских выборах получить больше мандатов, хотя и 29 мест — рекордный для вас результат. Ведь выяснилось, что электорат способен делать партиям подарки и покрупнее — реформисты, как известно, получили 31 место.

— Конечно, можно было получить побольше мандатов. Одна партия гипотетически способна получить и 35, и даже 40 мест в парламенте. Если повезет. Но у реформистов на этот раз рекордное количество голосов получил лично Андрус Ансип, что и отразилось на общепартийном результате. Это его заслуга, на тот момент он был очень популярен.

— У вас тоже есть не менее популярная политическая фигура, всегда занимавшая — до Ансипа — первую строчку по количеству получаемых голосов. То есть личность политика сегодня, как и вчера, как, наверное, и завтра, играет, играла и будет играть на выборах значительную роль?

— Конечно. Посмотрите, что творится в соседней России, какой там рейтинг у президента В.Путина. И у Ангелы Меркель в Германии, и у Николя Саркози во Франции... Вырастить ярких, популярных политических деятелей непросто, это длительный процесс, но игра, как говорится, стоит свеч. Наши оппоненты часто предлагают нам, мол, расстаньтесь с Эдгаром Сависааром, и мы будем с вами сотрудничать. Но с кем же вы тогда будете сотрудничать, спрашиваем мы. Ведь без Сависаара это будет совсем другая организация — с меньшим авторитетом и меньшим влиянием. Так что яркие личности в политике нужны, хотя они всегда больше других подвергаются нападкам.

— После апрельских событий правящие круги козлами отпущения почему-то назначили Центристскую партию вообще и Эдгара Сависаара в частности. Что вы сделали неправильно? Или, наоборот, чего не сделали?

— Так, наверное, все и задумывалось политтехнологами наших политических оппонентов, ибо случившееся мало похоже на импровизацию. Ну, стоял себе на Тынисмяги Бронзовый солдат, не мешал никому, хотя и пытались отдельные одиозные личности разогревать вокруг него политические страсти. Реформисты и их политтехнологи прекрасно знали, что с решением убрать памятник, особенно накануне 9 мая, мы не согласимся. Значит, возникнет противостояние. Реакцию неэстонского населения тоже нетрудно было предвидеть, все органы безопасности заранее описывали возможный сценарий развития событий. То есть Ансип знал, что столкнется с негодованием людей, и ему нужен был тот или те, на кого можно свалить вину. Так что мы имеем дело с жесткой политической борьбой. Может быть, нам надо было быть несколько активнее, нас все-таки застали врасплох, ибо трудно было поверить, что правительство решится на повторение Лихула, только в худшем варианте. Горожанам дали целый день на то, чтобы страсти накалялись, перерастали в гнев. И стали действовать, только когда стемнело, под покровом ночи. А в темноте, как известно, случаются разные вещи.

— Социолог Юхан Кивиряхк уже наутро дал подробный, до сих пор никем не опровергнутый анализ того, что и как произошло.

— Это был верный анализ. Во всяком случае, никакого заговора против эстонского государства не было.

— Что плохого в том, что центристы пытаются активнее других работать среди неэстонского населения? Что плохого в том, что центристы пытаются наладить диалог с восточным соседом? Президент Тоомас Хендрик Ильвес посылает главе российского государства сигналы о том, что готов встретиться с ним в любое время. Ему, выходит, можно, а центристам нельзя?

— Это, повторю, называется политической борьбой. Что касается неэстонского населения, защиты его прав, то я считаю, что мы просто обязаны это делать, хотя бы потому, что пятую часть состава нашей партии составляют представители этой группы населения. А что касается России, то тут вопрос посложнее. «Единая Россия», с которой мы сотрудничаем, позиционирует себя как консервативная партия, по мировоззрению нам скорее подошла бы не она, а какая-то другая организация, но какая? События в России развиваются своеобразно, не так, как принято на Западе. Ту же «Единую Россию» можно во многом упрекать, но есть ли от этого польза? Враждовать с соседом — путь тупиковый. Реформисты, увы, выбрали вражду. И наши средства массовой информации тоже предпочитают вражду, поминутно, по поводу и без повода, поминая Россию. Но мы для России отнюдь не кость в горле, у нее столько проблем! Я думаю, что свою роль в мире мы несколько переоцениваем.

— Эстонии предстоит пережить политический судебный процесс. Как вы относитесь к тому, что ответственность за апрельские массовые волнения собираются возложить на четверку активистов «Ночного дозора» Дмитрия Линтера, Максима Реву, Димитрия Кленского и юного Марка Сирыка, которые начали действовать задолго до апреля, но никогда не могли привлечь на свои пикеты более 10-15 участников?

— Я думаю, что политическая вина за апрельские события, конечно же, лежит на правительстве. А с делом четверых активистов «Ночного дозора» пусть разбирается суд. С теми, кто выносил из киосков и магазинов сигареты, пиво и кока-колу, все понятно. Это мародерство, тут нет ни споров, ни дискуссий. А про этих четверых прокурор сказал, что процесс будет очень трудным, ведь эти четверо ни в каком мародерстве не участвовали. Я не считал и не считаю «Ночной дозор» такой сильной, солидной и влиятельной организацией, которая могла бы разрулить апрельскую ситуацию. По-моему, их роль преувеличивают. Это были преимущественно молодые люди, горячие головы, которые всегда готовы к протесту.

— Осенняя хандра в Эстонии все время взрывается какими-то разоблачительными скандалами. То экс-министров по очереди вызывают в КАПО отвечать на неприятные вопросы и давать объяснения, то премьер-министру, не в первый уже раз, припоминают его коммунистическое прошлое. Неужели демократия подразумевает такую всеобщую враждебность и подозрительность, когда наручники в прямом и переносном смысле надевают на человека раньше, чем доказана его вина?

— Да уж, о презумпции невиновности, являющейся основополагающим принципом юриспруденции, у нас как-то забыли. И дело не только в этом. Все старшее поколение страны жило при советской власти, а молодое поколение тогда родилось. Всем это известно, с этим надо примириться и не заглядывать поминутно во вчерашний день, ибо это уже мешает нам двигаться вперед. Меня не покидает сомнение, не нагнетают ли массмедиа сознательно некую общественную истерику в интересах какой-то группы бизнесменов? А может, это напор молодой политической элиты, которая дышит в затылок тем, кто сегодня в политике и еще в расцвете сил? Андрус Ансип после бронзовой ночи мне мало симпатичен, но это же не случайно, что в прессе именно сейчас муссируются старые факты его биографии. Что касается Виллу Рейльяна и Эстер Туйксоо, то этим занимается прокуратура. Имела или не имела место коррупция, будет решать суд.

— Говорят, глас народа — глас Божий. А народ говорит не столько об этих скандалах и разоблачениях, сколько о росте цен. На продукты питания, на коммунальные и прочие услуги. На днях я стала свидетелем рождения анекдота. Разговаривали две женщины. Первая: «Я слышала, что тем, у кого уже нет зубов, скоро можно будет вживлять специальное вещество, и у них вырастут новые зубы». Собеседница ужаснулась: «И их снова нужно будет лечить?!» Рийгикогу начал обсуждение бюджета-2008. В связи с этим много говорят об охлаждении рынка недвижимости, галопирующей инфляции, замедлении роста ВВП. Разрабатываются ли в недрах Центристской партии какие-либо альтернативные правительственным меры по улучшению ситуации?

— Замедление темпов роста экономики не произошло внезапно. Его можно было предвидеть (в том числе и экономические последствия бронзовой ночи), и у государства на этот случай есть довольно большие резервы. Что касается роста цен, то он наблюдается не только у нас. Посмотрите, что делается в России, Англии, США, Германии, где цены на молоко и молочные изделия резко подскочили вверх. Это общие процессы, задевающие и нас. Конечно, мы думаем об этом. И прежде всего о тех людях, которым особенно трудно. Скажем, о тех, кто может потерять свое жилье из-за невозможности выплачивать банковский кредит. Реформисты говорят: не надо им помогать, каждый должен отвечать сам за себя, но мы считаем, что спасение утопающих не может быть делом только самих утопающих. Мы предлагаем также повысить пенсии не в апреле, как запланировано, а уже в январе, когда отопительный сезон в разгаре и счета за коммунальные услуги пугают пожилых людей. Именно по пенсионерам и малоимущим, которые живут от зарплаты до зарплаты и от пенсии до пенсии, больше всего ударяет инфляция. Регулировать цены в условиях рыночной экономики очень и очень трудно, потому что предприниматели, какими бы честными они ни были, выгодную ситуацию так или иначе все равно используют. Тут надо проявить активность Департаменту защиты прав потребителей, призванному осуществлять антимонопольную политику.

— Реформисты были основными конкурентами центристов на весенних парламентских выборах. Они их выиграли, а бронзовая ночь принесла им дополнительные политические дивиденды. Теперь их целью, постоянно и открыто декларируемой, является власть в столице. Таллинн — та самая крепость, которую они собираются взять на ближайших местных выборах. Центристы им действительно больше не конкуренты?

— Отнюдь. И весной, и сейчас мы были и остаемся их главными оппонентами. И в Таллинне на следующих выборах предстоит настоящее политическое сражение. Думаю, что, мечтая о победе в столице, реформисты преувеличивают свои возможности. Доживем до выборов.

— Получается, как в анекдоте про вечных политических противников Дизраэли и Гладстона, у которых главные разногласия были по земельному вопросу: первый хотел закопать второго, и наоборот. В чем на сегодняшний день заключается миссия центристов?

— Защитить тех людей, которые наиболее слабы и сами себя защитить не могут. И еще — развитие эстонской государственности. Потому что для такой маленькой страны, как наша, очень опасно, если существует только одно мнение. Конечно, реформисты допускают, что есть и другое мнение. Но оно неправильное...

— Спасибо за беседу.