"Молодежь Эстонии" | 10.09.07 | Обратно

Американское колесо

Александр ШЕГЕДИН

Трамвай в Сан-Франциско. На поворотном круге все делается вручную. 3 х фото автора

Первое впечатление от США – это непрерывное движение. Сама история этого молодого государства представляет из себя динамичный поток европейских переселенцев, а затем и переселенцев со всего света с востока на запад, и освоение огромных пространств Нового Света. Мой путь начинался с ворот Америки – Нью-Йорка, пожалуй, самого космополитичного города мира.

Пройдя пару сотен метров по 5-й Авеню, можно услышать десяток языков и увидеть сотню антропологических типов людей. Отсюда волны искателей лучшей жизни уходили дальше на запад. Я двинулся по тому же маршруту. Но, за неимением достаточного времени, ограниченный отпуском, – не на повозке первопроходца, а на «Боинге», который приземлился в аэропорту Сакраменто, в 80 километрах от жемчужины западного тихоокеанского побережья — Сан-Франциско.

Многие дома викторианского стиля в центре Сан-Франциско сдаются. Милости просим: всего 8 тысяч долларов в месяц.

Оставил на потом это лакомство (а Сан-Франциско многие считают самым красивым городом США), а дальнейший путь привел меня на самый север Калифорнии, в графство (county) Гумбольдт. Никаких доморощенных графов в республиканских США никогда не было, это просто дань англо-саксонской традиции, так что можно перевести это и как просто «округ Гумбольдта». Зато в Штатах есть собственная «соль земли», которая называется «реднэкс» (буквально – «красные загривки»). По крайней мере, таковыми себя считают жители северной Калифорнии. Впрочем, слово «реднэк» имеет широкий спектр значений. Сноб из Нью-Йорка будет со смаком ругать этим словом водителя, слишком медленно, по его мнению, едущего впереди него пикапа – как только заметит, что у того номера соседнего штата Нью-Джерси. Именно там, по мнению нью-йоркских космополитов, обитают лохи и деревенщина восточного побережья. А вот в северной Калифорнии «реднэк» — это звучит гордо, и на соседнем от меня домике красуется здоровенная самодельная вывеска «Это дом реднэка». В здешних барах добрая половина публики щеголяет в невообразимо грязных, сплошь заляпанных пятнами краски и машинного масла джинсах и комбинезонах, как бы подчеркивая: «я трудяга, «красная шея».

Гордая Калифорнийская Республика вешает свой флаг выше федерального.

В этих местах нет больших городов, самый крупный – Юрика, насчитывает всего 27 тысяч жителей. Ближайший мегаполис (Сан-Франциско — Окленд — Сакраменто — Сан-Хосе) находится примерно в 500 километрах к югу. По эстонским понятиям, дом, в котором живет обычный американец в северной Калифорнии, это просто курятник. Человек среднего роста, подняв руку, свободно касается ладонью потолка. Зато вокруг этого курятника стоят по пять-шесть автомобилей – от новенького огромного жилого трейлера до невообразимо ржавого «фордика» непонятного года производства. Некоторые обходятся и без домика, обитая на своем клочке земли в том же трейлере. И это, скорее всего, не от бедности. Психология переселенца, человека на колесах, осталась неистребимой чертой здешнего люда.

По роскошным по своему качеству дорогам Калифорнии колесят целые автопоезда. К мощному джипу-пикапу крепится трейлер, к которому сзади на жесткой сцепке приторочена еще и машина для города. Так, на всякий случай. Бамперы машин — это своего рода Гайд-парк по-американски. Они украшены всевозможными философическими, политическими и сентиментальными сентенциями. Как гласила одна из них: «Наш дом там, где мы едем». Еще из запомнившихся: «Когда мы срубим последнее дерево, выловим последнюю рыбу, и высохнет последняя река, мы поймем, что не можем есть деньги».

К счастью, до такого природного Апокалипсиса северной Калифорнии еще далеко. Хотя «зеленого движения» как серьезной политической силы в Америке нет, «зеленая» идея прочно обосновалась в сознании американцев. Прекрасная природа сохранилась не в последнюю очередь благодаря усилиям энтузиастов. Основой здешней экономики является лесная и рыбная промышленность, но океан и уникальные, нигде в мире больше не сохранившиеся леса самых больших в мире деревьев – секвой пока не сдаются. По-прежнему возвышаются на 100-120 метров деревья, которым по две с лишним тысячи лет. По сути дела, вся область распространения этого реликтового дерева объявлена природоохранной зоной. Но это не значит, что их вообще нельзя рубить. Практически все дома в городках северной Калифорнии и самый красивый в Сан-Франциско район викторианских особнячков построены из разновидности секвойи – калифорнийского красного дерева.

А привела сюда белых поселенцев калифорнийская золотая лихорадка середины XIX века. Как гласит местное предание, само название главный город округа Гумбольдт – Юрика — получил от радостного крика старателя со знанием основ древнегреческого языка: «Эврика!» (Я нашел!). Впрочем, месторождения здесь оказались скудными, и лихорадка быстро вылечилась. Тем более, что в большинстве случаев порода оказалась той, что фигурирует в экспозиции здешнего музея под названием «fool’s gold» (золото дурака). В полном соответствии с поговоркой «Не все, что блестит, – золото».

В XIX веке именно в Калифорнии встретились три великих нации колонизаторов. С юга двигались испанцы, с севера – русские, а с востока – нарождающаяся американская нация. Об этом свидетельствует и сегодняшняя топонимика. Сан-Франциско, Сакраменто – все это испанские названия, ну а многочисленные названия со словом «русский» — Русский ручей, Русский холм, Русский форт — говорят сами за себя. Именно здесь разворачивалась романтическая история любви русского офицера и дочери испанского губернатора, ставшая основой знаменитого российского мюзикла «Юнона и Авось».

Американское колесо, уткнувшись в непреодолимую преграду – тысячи километров Тихого океана до ближайшей земли, не успокоилось до сих пор. Калифорния стала настоящим раем для бродяг всей Америки. Движение хиппи в 60-70-х годах прошлого века стало наиболее ярким выражением этой жизненной философии. И сейчас по штату бродят в изрядном количестве люди, которых мы чаще называем советским словом «бомжи». Многие персонажи как будто остались со времен «поколения цветов» — те же живописные одежды, волосы и бороды по пояс. Только уже совсем седые.

Одни из них перемещаются по штату на сияющих никелем «Харлеях», другие бродят пешком. В Сан-Франциско все лавочки и лужайки вокруг здания местного правительства заняты бродягами. Но их общественный статус явно отличается от статуса нью-йоркских trash people – «мусора» мегаполиса. Полиция их здесь не трогает. А в Нью-Йорке на моих глазах разыгралась настоящая сценка из голливудского полицейского боевика. Агенты в штатском прямо на тротуаре многолюдной улицы Бруклина схватили группу подозрительных личностей и, уткнув головами в капот своей машины, тщательно обыскали.

В Америке много чудес техники, но американские дороги – это особая статья. Мне не раз приходилось ездить на Кавказе, но такого серпантина, как на калифорнийском фривее номер 1, проходить еще не приходилось. Арендованный «Додж» с автоматической коробкой передач с задачей справился превосходно, но в значительной степени именно благодаря качеству дороги. На бесконечных U-образных поворотах ее сложный профиль настолько выверен, что машину просто вдавливает в полотно. А держать полосу здесь жизненно необходимо: с одной стороны скала, с другой – глубокая пропасть.

Дорога привела прямехонько к очередному техническому чуду – Золотому мосту, северным воротам Сан-Франциско. Городу, построенному вокруг крутых горок Русского холма, несколько раз до основания разрушенному землетрясениями и вновь возрожденному. Вид, открывающийся на Сан-Франциско с известной по мистическому сериалу «Твин Пикс» одноименной горы, надолго запомнится любому.

О Сан-Франциско написано так много, что сказать что-либо новое достаточно трудно. В нем нужно побывать. А нам пора в обратную дорогу – на восток, в Нью-Йорк. Хотя можно было бы и наоборот, на запад. Земля, как известно, круглая, и расстояние от Калифорнии до Эстонии примерно одинаково в обоих направлениях.

Таллинн — Нью-Йорк — Юрика — Сан-Франциско — Таллинн