"Молодежь Эстонии" | 18.09.07 | Обратно

Потомкам - доброе имя, а Богу - душа

Лев ЛИВШИЦ

2 х фото Элины ПЯЗОК

Как ни светло чужое море,
Как ни светла чужая даль,
им не рассеять наше горе
И нашу русскую печаль.
Н.А.Некрасов

Великий Леонардо да Винчи, рассуждая о памяти, писал: “Несправедливо жалуются люди на бег времени… Ведь хорошая память, которой нас наделила природа, делает то, что всякое давно минувшее событие кажется нам настоящим…”. Каждый раз, заходя в Домскую церковь и рассматривая истертые многими тысячами ног надгробные плиты, которыми вымощен пол, саркофаги, памятники, эпитафии, разглядывая рыцарские гербы, вспоминаю слова этого великого итальянца.

Тизенгаузены и Понтус де ла Гарди

В своей Хронике Генрих Латвийский записал: “В год господен 1199-й достопочтенный Альберт, каноник Бременский, был посвящен в епископы. В следующее лето он отправился в Готландию и там набрал до пятисот человек для крестового похода в Ливонию”. Среди тех, кто в конце ХII века пришел в земли прибалтики с крестом и мечом, были братья Этельбрехт и Дитрих Тизенгаузены. Их потомки были епископами Риги и Ревеля (Таллинна), шведскими военачальниками, русскими сенаторами, генералами, обер-прокурорами и придворными. И тем удивительнее, что один из представителей этого древнего немецкого рода стал прообразом героя романа Льва Толстого “Война и мир” - князя Андрея Болконского. У северной стены Домской церкви, слева от алтаря из желтого мрамора, на медальоне надпись: “Здесь покоится флигель-адъютант Его Величества императора всероссийского граф Фердинанд фон Тизенгаузен. Он умер смертью героя от ран, полученных накануне под Аустерлицем. 1805 год”. Молодой подполковник, зять фельдмаршала Кутузова, остановил отступающих солдат и повел их в атаку. В этом бою был смертельно ранен.

Рядом с обелиском саркофаг далекого предка Фердинанда Каспара фон Тизенгаузена. Это незавершенная в конце ХVI века работа известного ревельского скульптора и архитектора Арента Пассера. С другой стороны алтаря, у южной стены, еще одна работа этого мастера - саркофаг шведского полководца Понтуса де ла Гарди и его супруги Софьи Гюленхельм, созданный в 1595 году. На крышке саркофага скульптуры Понтуса де ла Гарди и его жены в натуральную величину. На лицевой стороне барельеф с видом Нарвы - первое изображение этого города. Почему Нарва? Ответ в стихотворной надписи, высеченной в головах и изножиях погребенных: “Здесь покоится Понтус, в волнах утонувший./ О рок, боги несправедливы к великим мужам./ Подобно богу войны был он высок. Смерть покусилась на доблестного мужа,/ Но не все захватила она, остались дочери и потомкам доброе имя, и Богу - душа”.

Во время переправы через Нарву в ноябре 1585 года Понтус де ла Гарди утонул. Хотя он был знаменитым шведским полководцем, мы не вспомнили бы о нем, не будь этого прекрасного саркофага, созданного Арентом Пассером. Такова сила искусства.

Какая утешительная параллель...

В воспоминаниях о поездке в Ревель в декабре 1820 года и посещении Домской церкви писатель Александр Бестужев писал: “Войдем в нее посмотреть гробницу знаменитого де ла Гарди, которого изгнали из отечества (была версия о том, что он, будучи гугенотом, бежал из Франции), счастье увенчало славою полководца, а ничтожные почести были виною смерти (в ответ на приветствие Нарвская крепость выстрелила из пушки, старый бот, на котором де ла Гарди переплавлялся через Нарву, развалился, и полководец утонул). Там же похоронен известный храбростью в войне со шведами адмирал Самуил Грейг, богатое надгробие возвышается над прахом его. Несколько шагов разделяют два века, две эпохи нашей истории, междуцарствие и рассеяние на скалах Свеаборга! Какая утешительная параллель”.

В 1764 году молодой шотландец, капитан Самуил Грейг поступил на русскую службу. Командовал кораблями на Балтике, участвовал в русско-турецкой войне, был фактическим руководителем знаменитого морского сражения при Чесме, когда в ночь с 25 на 26 июля 1770 года был полностью уничтожен турецкий флот, а через восемнадцать лет, 6 июля 1788 года, командуя Балтийским флотом, одержал блестящую победу над шведами у острова Гогланд и преследовал их корабли до скал Свеаборга, был награжден высшим российским орденом Андрея Первозванного. Между этими сражениями участвовал вместе с графом Алексеем Орловым в аресте княжны Таракановой, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны. Адмирал Самуил Грейг командовал эскадрой, направлявшейся к берегам Италии, в Ливорно, для выполнения этого особого задания Екатерины Второй.

17 октября 1788 года императрица сообщила князю Потемкину: “Вчера получила я дурную весть, что адмирал Грейг после трехнедельной болезни ко всеобщей скорби скончался на борту своего стопушечного флагманского корабля “Ростислав” в Ревельской гавани…” По распоряжению Екатерины II 31 октября того года Самуил Грейг был похоронен в Домской церкви Ревеля. По эскизу петербургского скульптора Джакомо Кваренги из белого каррарского мрамора был создан саркофаг в виде античного храма. В треугольном фронтоне - герб покойного, на лицевой стороне два ангела смерти с опущенными факелами, а между ними в венке из дубовых листьев текст на латинском языке: “Самуилу Грейгу, шотландцу, русскому адмиралу, род. 1735, ум. 1788. Его прославляют в стихах архипелаг, Балтийское море и побережье, не знающее вражеского огня, хвала отваге, и достигающая небес печаль великодушной Екатерины”.

Еще несколько поколений Грейгов служили своей новой родине. Сын Алексей начал службу мичманом, завершил службу адмиралом, командующим Черноморским флотом. Внук - Самуил Алексеевич, как дед и отец, был адмиралом, участником обороны Севастополя, но затем волею судьбы стал министром финансов России.

Они помнят первых

Люди всегда помнят первых - первооткрывателей, первопроходцев. Первым был и Адам Крузенштерн. Его могила рядом с саркофагом Грейга, и это не случайно. Летом 1788 года гардемарин Крузенштерн вступил на борт фрегата “Ростислав” - флагманского корабля Балтийского флота, на мостике которого стоял адмирал Самуил Грейг, и вскоре - в бой со шведским флотом у острова Гогланд. После победоносного сражения Адам был досрочно произведен в мичманы, а затем и в лейтенанты. Шесть лет набирался опыта, плавая под британским флагом. После возвращения на родину представил в Морское министерство проект первого русского кругосветного путешествия. Ответа ждал долго, но через четыре года пришли разрешение и приказ самому Крузенштерну возглавить эту экспедицию. Ему предстояло выполнить главное предназначение судьбы - возглавить первую русскую кругосветную экспедицию.

В августе 1803 года два корабля, “Надежда” и “Нева”, под командованием Крузенштерна и Лисянского снялись с якорей в Кронштадте и начали первое путешествие вокруг света. Все было впервые: широкие океанографические работы, и глубинные исследования, и научные описания Курильских островов, Сахалина, Камчатки, побережья Японии. Три года длилась экспедиция. Ее результат положил начало русской географической науке. Имя Крузенштерна осталось на карте мира названиями островов, проливов и гор. Он умер в 1846 году и по особому распоряжению императора Николая I был похоронен в Домской церкви Ревеля, а по завещанию самого Крузенштерна надгробие установлено рядом с саркофагом его первого командира адмирала Грейга. На лицевой стороне монумента герб покойного с девизом “Spe fretus” - “Опорой надежда”.

На восточной стене, слева от алтарной части храма, небольшая мемориальная плита в память Фердинанда Врангеля, члена Петербургской и Парижской академий. Мореплаватель и ученый, Фердинанд Врангель оставил след значительный и зримый. Он возглавлял ряд экспедиций по исследованию берегов Восточной Сибири, предсказал в Ледовитом океане острова, один из которых впоследствии назвали именем Врангеля. В 1864 г. адмирал Врангель вышел в отставку, жил в Эстонии и Италии, откуда в письме своему другу Федору Матюшкину написал: “Друг мой, художники и поэты, с которыми живу, в утешение не могут рассказать мне о море так, как чувствую его я, и мне припомнились стихи Некрасова: “Как ни светло чужое море, как ни светла чужая даль, им не рассеять наше горе и нашу русскую печаль”.

Так писал немец, родившийся и умерший на эстонской земле, отдавший всю жизнь русской науке и морю. Человек, именем которого на карте мира названы четыре острова, два мыса и одна бухта”.