погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"Молодежь Эстонии" | 20.09.07 | Обратно

Меж двух флагов

Йосеф КАЦ


Перекресток улиц Команданди, Фальги и Тоомпеа — предполагаемое место расстрела тех, кто первым поднял над Таллинном сине-черно-белый флаг в сентябре 1944-го. 2 х фото Элины ПЯЗОК

Вексиллогия — вспомогательная историческая дисциплина, занимающаяся изучением флагов, знамён, штандартов и вымпелов, а также их использования. При всей своей занимательности она не относится к числу наиболее популярных в обществе тем для дискуссий. И все же ровно раз в год вексиллогические дебаты возобновляются в нашей стране с навязчивой регулярностью: привязаны они к спорной и противоречивой дате 22 сентября.

Нет, пожалуй, особой необходимости вставлять свое слово в порядком поднадоевший, но от этого не менее горячий спор о событиях заключительного этапа Второй мировой войны на территории Эстонии с заезженным рефреном «оккупация-освобождение-оккупация». Нет, наверняка, и нужды строить новые гипотезы относительно того, что же происходило в Таллинне в четырехдневный период безвластия, когда группа довоенных эстонских политиков различной степени оппозиционности нацистскому режиму попыталась восстановить государственную независимость ЭР. В дискуссии же о самом символическом моменте тех дней лучше всего дать возможность высказаться непосредственным участникам и очевидцам событий 18-22 сентября: высказаться хотя бы заочно и, увы, зачастую уже посмертно.

Глазами очевидцев

Непосредственный участник сентябрьских событий Эвальд Арувальд, опубликовавший свои достаточно свежие на тот момент воспоминания в первом за 1949 год номере стокгольмского эмигрантского журнала Vikerlane, рассказывает о более прозаическом сценарии. Пятью годами ранее он в составе комендантской роты замка Тоомпеа собственными глазами наблюдал бегство немецкой администрации и тот «дух свободы», который охватил в этот момент его собратьев по оружию. «В среду, 20 сентября, в дворе замка Тоомпеа появился загруженный грузовик, в который отходящие немцы втиснули и алкоголь, — вспоминает Э. Арувальд. — Любой из военных мог взять и положить бутылку себе в карман. Вскоре началась настоящая попойка, и эстонский унтер-офицер Лепиксоо, набравшись храбрости, решил поднять эстонский флаг над башней Длинного Германа. Свастику спустили вниз, вместо нее подняли сине-черно-белый флаг. Возможно, это случилось между пятью и шестью часами пополудни».

Следует отметить — признавшие за триколором право национального флага, немцы однозначно отказали ему в статусе флага государственного: на Длинном Германе в годы нацистской оккупации был поднят исключительно флаг рейха. Появление на его месте сине-черно-белого вызвало в городе воодушевление. Однако подобное самоуправство не пришлось по вкусу немцам, продолжающим ощущать себя в городе хозяевами. Эстонский военнослужащий, решивший отдать честь национальному знамени и поприветствовать его салютом из личного оружия, был немедленно расстрелян немецким офицером. В ходе переговоров между находящейся в Нижнем городе немецкой комендатурой и комендантом Тоомпеа офицером-эстонцем Вяэртом тем же вечером было договорено, что на следующий день вместе будут подняты оба флага — эстонский и немецкий. 21 сентября, между пятью и шестью часами утра из Нижнего города подошла команда почетного караула из немецкой комендатуры во главе с лейтенантом. С эстонской стороны было шесть человек. Э. Арувальд привязал к шнуру флагштока сине-черно-белый флаг. Немецкий фельдфебель закрепил гораздо больший по размеру штандарт германского ВМФ — черно-белый крест на алом фоне со свастикой на средокрестии. Оба флага были подняты и остались развеваться рядом друг с другом.

Хотя сам Э. Арувальд ввод частей Красной армии в Таллинне застал лишь «постольку-поскольку» — 22 сентября бежал в сторону западного побережья и оттуда — в Швецию — он, между тем, сообщает, что слышал историю о том, что около одиннадцати часов утра некий «красный танкист» расстрелял от улицы Фалькпарги флагшток из пулемета, и оба флага упали. В то же время другой очевидец событий, ныне биолог-орнитолог, а в ту пору — двенадцатилетний подросток Олав Ренно, в опубликованных газетой Sakala воспоминаниях утверждает, что ни один очевидец не упоминал о том, что флагшток предварительно сбили. «И в издававшихся позже «красных» мемуарах не было об этом речи», — продолжает он, предполагая, что в легенду о «танкисте» вкралась ошибка: флагшток с красным флагом был действительно расстрелян из крупнокалиберного пулемета солдатом вермахта тремя годами ранее…

Крестный путь

Те же, кто победным маршем входил в Таллинн 22 сентября 1944 года, тоже сохранили свои воспоминания, в том числе и о флаге на Длинном Германе. И даже о том, кому пришлось заплатить за отданный ему салют своей жизнью: лейтенант караульной роты замка Тоомпеа Теодор Туйга, названный Э. Арувальдом под фамилией «Туй» и упомянутый в романе Яана Кросса «Полет на месте» как безымянный «человек в эстонской капитанской форме песочного цвета с четырьмя золотыми нашивками на рукаве», оказался другом детства бойца Эстонского стрелкового корпуса Эдмунда Эрнитса. Летом 1945 года он решил навестить приятеля и узнал от его матери трагическую историю гибели сына. В опубликованных в вышедшем в Таллинне год назад сборнике «Опаленные войной» воспоминаниях он рассказывает об услышанном так:

«Те, кто хотел представить возвращение советских войск как аннексию, подстрекали комендатуру Тоомпеа поднять именно сине-черно-белый флаг. Красное полотнище со знаком сатаны — свастикой — скинули через бруствер вниз. У всех, кто стал свидетелем поднятия сине-черно-белого флага, замерло сердце — настолько это был возвышенный момент. Но, к несчастью, в городе еще хозяйничало СС. Они тут же бросились в атаку на замок. Стрельба была сильной. Люди комендатуры были арестованы, среди них и старший лейтенат Теодор Туйга. Арестованных расстреляли там же, на перекрестке улиц Команданди, Фальги и Тоомпеа. Ведь, убрав флаг со свастикой, они грубо нарушили воинскую присягу».

Неприкрытым ужасом и драматургией в самом высоком смысле этого определения веет от слов Э. Эрнитса, повестующих о том, как мать отправилась на поиски расстрелянного сына. Весть о кровавом событии моментально разлетелась по городу. Расстрелянных близких искали в сумерках. Плач и стон стояли повсюду. «Мама нашего Тео также нашла поклажу на свою тележку, — пишет друг погибшего. — Невозможно представить всю тяжесть этого пути матери. К рассвету спустилась она в Нижний город. Уже в начале своей улицы Тулика она услышала за спиной какой-то шум. Это были танки с красной звездой. Люди на них браво пели «Jää vabaks Eesti meri, jää vabaks Eesti pind…» — «Оставайся свободным, эстонское море, оставайся свободной, эстонская земля…». Эстонский национальный корпус дошел до Таллинна. Вся душа была измотана у матери Тео. Только с помощью соседей смогла она довезти тело сына до двора…»

* * *

«Бездумной была эта идея со знаменем, — завершает свои воспоминания Э. Эрнитс. — К железной ограде, возле которой мать и брат Тео нашли его безжизненное тело, они установили камень-валун с текстом: «И эти кровавые жертвы требуют памяти». И мне показывали этот камень. Теперь этого камня там нет, а память остается».