"Молодежь Эстонии" | 21.09.07 | Обратно

Тоомпеаский тупик

Йосеф КАЦ

«Траурный поезд» у дверей Дома Стенбока. 2 х фото Элины ПЯЗОК

Тема железнодорожного транзита, а точнее – его резкого сокращения вследствие небезызвестных апрельских событий в Таллинне и реакции на них в Москве из сферы кабинетных рассуждений переходит в плоскость «уличной политики»: около полусотни работников Эстонской железной дороги и поддержавший их профсоюз работников транспорта собрались утром в четверг у дверей резиденции правительства.

Рельсы на Тоомпеа не проложены – и прокладка их, как известно, никогда не намечалась. Однако в половине девятого утра тихую вышгородскую улочку Кохту огласили «паровозные» гудки. А спустя четверть часа от площади Кирику к Дому Стенбока двинулся и «состав», сооруженный из водруженного на колеса от детской коляски макета локомотива и импровизированной платформы с траурным венком. «Будущее ЭЖД» — пессимистично сообщала надпись, выполненная на боку композиции.

Государственная забота

У Юхана Партса и Олега Чубарова диаметрально противоположные взгляды на ситуацию с транзитом.

«Да уж, если наше правительство и впредь будет продолжать свою нынешнюю политику в отношении железнодорожников, то рано или поздно от всей железной дороги и останутся всего-то паровоз и маленькая тележка, – охотно пояснял многочисленным журналистам концептуальную идею «траурного поезда» председатель правления профсоюза железнодорожников Олег Чубаров. И тут же добавил уже совершенно всерьез: – Поведение властей в данной ситуации можно назвать, мягко говоря, безответственным».

Сокращение рабочих мест из-за ухода транзита – главная, но не единственная причина, заставившая железнодорожников и транспортников выйти на пикет. «Когда люди лишаются привычного места работа, а им говорят, что в этом нет ничего страшного – всегда можно, мол, подыскать другую работу – это, конечно, возмутительно, – говорит О. Чубаров. – Но на проблему надо смотреть шире. Сегодня она коснулась напрямую железнодорожников, а завтра может коснуться кого угодно – и шоферов, и моряков.

Но вместо того, чтобы постараться вернуть транзит к объемам хотя бы полугодовой давности, министры говорят нам, что транзитные перевозки – лишь ничтожный фактор роста благосостояния страны. Какой же фактор является «не ничтожным», они отвечать не спешат».

«Если государство выкупило железную дорогу, то логичным было бы, если бы оно и заботилось о предприятии», – подобная мысль, несколько более лаконично сформулированная на нескольких размноженных на ксероксе и закрепленных на форменных жилетах протестующих, неоднократно повторялась как из уст организаторов пикета, так и рядовых его участников. «Государственная железная дорога должна приносить пользу прежде всего государству, которому она принадлежит, а не горстке управляющих, чьи ежемесячные доходы зачастую в несколько раз превосходят годовой заработок работников, – считает председатель Центрального союза профсоюзов Эстонии Харри Талига. – Кто, если не профсоюзы, должны напомнить об этом власти?!»

География спокойствия

Абстрактная «власть» в лице абсолютно конкретных министров, сталкивающаяся время от времени с разнообразными митингами, пикетами и манифестациями у дверей Дома Стенбока, традиционно относится к подобным акциям с олимпийским спокойствием, граничащим порой с откровенным безразличием. Однако министр экономики и коммуникаций Юхан Партс решил нарушить негласно сложившуюся традицию: он не только среагировал на встретивший его вой клаксонов и верещание свистков вполне примирительным поднятием руки, но и остановился переброситься словами и мнениями с манифестантами. Правда, прежде чем начать диалог, он сделал им замечание: дескать, пикет надо собирать не в Таллинне. А «в столице совсем другого государства».

«Неужели вы сами не понимаете, на что я намекаю? – обратился Ю. Партс с риторическим вопросом к О. Чубарову. – Если Россия не желает больше перевозить свою нефть по железной дороге Эстонии, что мы можем поделать? Российские предприниматели хотят использовать свои же, российские морские порты – это естественно. Но как мы можем изменить их желание? Все, что мы можем попробовать, – это начать искать альтернативные пути. То есть – сохранять холодный рассудок и здравомыслие, пытаясь найти других заинтересованных в транзитном пути через Эстонию предпринимателей. Например, в Казахстане и Китае».

Реагируя на слова министра новым шквалом свиста и гудения, участники пикета сузили круг общения Ю. Партса исключительно до круга тесно обступивших его журналистов. Не обращая внимания на шумовой фон, министр еще раз повторил призыв к сохранению здравого смысла и трезвого рассудка, напомнив при этом, что роль Эстонии как перекрестка транзитных путей отнюдь не ограничивается направлением Восток — Запад. «А ведь существует еще и движение грузов и товаров по трассе Север — Юг: не зря последнее время вновь стал актуальным проект Rail Baltica, – напоминает Партс. – Посмотрите, как загружена автодорога Via Baltica, сколько грузовиков стоит на границах Эстонии. Почему бы не передать часть этого потока уже существующей железной дороге?»

* * *

...Плакат с карикатурным пузатым «буржуем» в цилиндре, сидящим на шее надрывающегося рабочего, усиленный текстом: «Если ноша становится непосильной – то ее сбрасывают» — свидетельствовал о том, что настроены железнодорожники достаточно однозначно. Правда, по словам руководителей пикета, говорить о каких-либо радикальных мерах вроде всеобщей забастовки или перекрытия железнодорожных путей пока преждевременно. «После этого пикета мы, прежде всего, будем добиваться прямой встречи и с президентом, и с премьер-министром, – поясняет О. Чубаров. – А уже после этого решать, какие конкретные шаги мы намерены предпринять в дальнейшем».