погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"Молодежь Эстонии" | 28.09.07 | Обратно

Косово – разделенный край

Александр ШЕГЕДИН


Дмитрий Хердеген.

Студент университета Франкфурта-на-Одере Дмитрий Хердеген интересуется конструированием. Но не техническим, а этническим. Он учится на факультете антропологии и социальной истории и старается побывать в странах, где существуют сложные межэтнические отношения.

Сейчас Дмитрий проходит стажировку в таллиннском Центре информации по правам человека, а летом он побывал в Косово. Будущее Косова сейчас является одной из самых горячих тем в Европе. Формально Косово входит в состав Сербии, но фактически этот край является протекторатом ООН. Во время гражданской войны в бывшей Югославии из Косова было изгнано практически все сербское население, и сейчас подавляющее большинство жителей – албанцы. Я попросил Дмитрия рассказать о своих впечатлениях о поездке на Балканы.

— Что стало толчком для поездки в Косово?

— Летом я заинтересовался межэтническими отношениями, конструкцией этноса. Одна моя знакомая хотела давно поехать на Балканы, вот мы с ней вместе и поехали своими глазами посмотреть, что там происходит. В немецких СМИ балканская тема присутствует, но из-за способа подачи материала создается такое впечатление, что это где-то совсем далеко, как на другой планете. А ведь Балканы совсем недалеко от Германии.

— Когда и сколько времени вы там были?

— В августе, на две недели поехали. Сначала мы приехали в Сербию, потом — в Македонию, а уже оттуда — в Косово. Такой кружной маршрут пришлось проделать потому, что нам сразу сказали: могут быть проблемы на границе, если из Сербии ехать в Косово напрямую. Сербия то признает, то не признает администрацию ООН в Косове. Какие-то штампы и бумажки специальные на границе требуют.

В Косове мы сначала побывали в столице края — Приштине. Меня поразило там количество машин, окрашенных в цвета ООН. Сколько людей работают на это квазигосударство в администрации ООН! Потом мы поехали в другой город — Митровицу, и там было просто огромное количество солдат миротворческих сил под флагом ООН. В любой части города гуляешь и встречаешь солдат с оружием, некоторые передвигаются на бронетехнике. Нам там сказали, что не было бы солдат, не было бы и оставшихся еще в этом городе сербов – сразу бы албанцы их прогнали.

С другой стороны, такое ощущение, что этим создается нездоровый психологический климат: как можно нормально жить, если везде солдаты.

— Каков этнический состав населения Митровицы?

— Митровица — этнически разделенный город. На севере большинство составляют сербы, а в южной части 99 процентов — албанцы. Один главный мост соединяет эти части города. Его часто показывают по телевидению как символ объединения. Но на этом мосту солдаты проверяют у всех проходящих документы, и у них специальные ограждения, которыми они за пять минут могут его перекрыть. Этот порядок ввели после 2001 года, когда албанцы устраивали погромы, перебираясь через реку в сербскую часть города.

Напряжение в городе до сих пор чувствуется. И люди считают: сегодня спокойно, а завтра опять может начаться открытый конфликт.

— На миротворческие силы надежды у населения нет?

— К ним двойственное отношение. С одной стороны, это фактор стабильности, а с другой – чужие солдаты. Никому не хочется видеть чужих солдат на улицах своего города.

— Откуда приехали миротворцы?

— Некоторые из них европейцы, причем в основном не из Западной, а из Восточной Европы. Есть поляки, французы, из Индии, из африкансих стран. Миротворцам в Косове не так много платят, и западноевропейцам там не очень интересно служить. Американцев больше не в Митровице, а в Приштине.

— Албанцы и сербы живут практически изолированно друг от друга?

— Да, очень редко кто-то переходит через мост. По работе иногда, когда очень нужно. Если албанцы или сербы пытаются перейти через реку группой, то другой стороной это автоматически воспринимается как провокация, и последствия могут быть непредсказуемы.

— С кем вы там встречались и общались в Косове?

— Я там был не так долго и могу, конечно, говорить только об общем впечатлении. Общались мы там в основном с представителями неправительственных организаций. Например, с девушкой из Швеции, которая проводит там исследование на тему формирования этнической идентичности сербов и албанцев в Митровице. Была встреча с представителями организации «Нансеновский диалог», которую поддерживает норвежское государство.

Мне показалось, что это единственная эффективная в тамошних условиях организация, которая хоть что- то реально делает. Результатов немного, но они есть. В Косовом Поле они сумели собрать сербов и албанцев для строительства одной улицы. Другие большие организации, может, и создают стабильность, но это стабильность разделенности.

— Как вам показалось: косовские албанцы чувствуют себя отдельной группой или полностью себя отождествляют с соседней Албанией?

— Очень по-разному. Работники «Нансеновского диалога» утверждают, что 95% албанцев не хотят присоединения к Албании. Большая часть не хочет конфликта. Но проблема в том, что сербы воспринимают те пять процентов албанцев, которые хотят конфликта. Если ты становишься жертвой, то тебе, в принципе, мало интересно, что большинство не хотело тебя бить.

Характерный момент: мы зашли с моей знакомой, живущей в Митровице уже долго, в кафе в албанской части. Она вытаскивает и кладет на стол пачку сигарет, но потом быстро их убирает. На вопрос, в чем дело, отвечает, что сигареты сербского производства, и она боится провоцировать окружающих.

Мне показалось, что это паранойя. Я решил провести эксперимент и специально выложил сербские сигареты на стол. И действительно, когда подошел официант, его взгляд сразу зацепился за эту пачку, хотя на столе было много других предметов. Он сразу спросил, откуда мы. Хотя, когда мы разговорились, он признался, что весь этот конфликт ему страшно надоел и жить дружно с сербами было бы лучше.

— В городах Косова до сих пор видны следы войны?

— Видны, но уже не настолько явно. В Приштине есть большая православная церковь, которая внутри пустая, окна выбиты, и даже войти в нее невозможно — вокруг колючая проволока. В Митровице — то же самое. Церковь оставлена, а рядом — сожженные дома сербов.

— Насколько силен в конфликте религиозный момент?

— Мне показалось, что он не настолько силен. Церкви албанцы жгут потому, что сербы идентифицируются именно с церквями. Это направлено не столько против христианства, сколько именно против сербов. Когда мы разговаривали с людьми, то тема религии просто не возникала. Скорее по Хантингтону – «столкновение цивилизаций».

— Чего хотят албанцы, и видят ли для себя будущее в Косове оставшиеся еще сербы?

— Часть албанцев хочет создать свое государство. Но многие считают, что это нереально, что полноценного государства все равно не будет. Одни просто не знают, что делать, и считают, что пока никакого выхода из ситуации не видно. Другие видят выход все-таки в полной независимости. Большинство считает, что своей армии в Косове не будет и что управление будет, как в Боснии – Верховный представитель ООН.

Сербы видят для себя будущее, только если Косово останется частью Сербии. Их осталось немного: в Митровице, в Косовом Поле и отдельные дома в других городах. Если из таких домов они куда-то выезжают, то вызывают миротворцев, чтобы их в специальном автобусе с солдатами везли. Сербы нам в Митровице говорили, что если Косово станет независимым, то они тут же уедут.

— Какие местные интерпретации причин начала конфликта?

— Разные интерпретации, начиная со «столкновения цивилизаций». Более конкретные обиды у албанцев – это потеря автономии в рамках Сербии, репрессии со стороны сербской армии и полиции. В Приштине везде висят огромные плакаты военных вождей албанцев, многие из которых потеряли родственников, убитых сербами.

— А как обстоят дела с экономикой?

— Тут ситуация не очень понятна. Ужасной бедности я не видел. Но говорят, что есть огромная безработица. Называются разные цифры, от 50 до 80 процентов. Я думаю, очень многие работают нелегально. Процветает преступный бизнес, наркотрафик. Албанская мафия прекрасно сотрудничает с сербскими бандитами. У них никаких этнических проблем нет. В Косове есть, конечно, люди, которым выгодна нынешняя ситуация.

Что касается денег, то в албанской части ходит евро, в сербской – сербские динары. Но евро принимают и сербы, только сдачу дают уже в динарах.

— На руках у населения осталось много оружия?

— Не знаю, как в Косове, но вот в Македонии, куда приехало много албанцев, люди уже привыкают к таким картинам: стоит человек на балконе и стреляет в небо из «калашникова». Независимость Косова очень сильно может повлиять на ситуацию в Македонии. Албанцы там пойдут по косовскому пути.

— О поглощении Евросоюзом как способе решения проблемы на Балканах говорят?

— Там в это не очень верят, потому что Сербию в ЕС в ближайшее время не возьмут.