"Молодежь Эстонии" | 10.06.08 | Обратно

Визитная карточка города

Лев ЛИВШИЦ

Бастион Скооне сегодня. фото Элины ПЯЗОК

“Город - собрание многих людей, которые хотят жить вместе под одними правами и оборонять его от всех, кто обидеть хочет”.
Себастьян Лепрестер де Вобан,
маршал Франции. ХVI век

История строительства комплекса Больших морских ворот уходит в ХIII столетие, когда в 1265 году датская королева Маргрете (регент малолетнего короля Эрика XI Манведа) отдала распоряжение довести границы городских укреплений от подножия Верхнего города до Цистерцианского женского монастыря.

Список рыцаря Иоханнеса Канне

C тех пор прошло 45 лет, вырос король Эрик VI и поручил послу Дании в Эстонии Иоханнесу Канне (Енс Канде) составить план строительства укреплений города Ревеля (Таллинна), который получил название “Список Канне”: “Всем, кто прочитает настоящую грамоту, кто видит и слышит. Рыцарь Канне, величайшего князя Эрика, Богом данного Дании короля, посол в Эстонии и городе Ревеле по благословению Бога дает следующий приказ для лучшей организации обороны города от интриг разных властителей - тиранов и от наступлений чертей-эстонцев. …Территорию женского монастыря следует включить в черту защитных укреплений города и огородить его стеной. Стена должна заканчиваться около бани монастыря и, таким образом, полностью охватить холм (Тоомпеа. - Л.Л.), на котором расположен город… Свободно расширять город в сторону моря, сколько хочет и когда хочет… Дано в Ревеле в 1310 от года Христова на 8-й день после рождения Святой Девы”.

В ходе строительства стену довели до современной улицы Толли и далее на северо-запад и север, охватив территорию Нижнего города. Первые упоминания о Морских воротах в 1359 - 1373 годах - Странтпорте (Ворота морского берега), потом в 1384-м прибавили Майор (Большие). В ХV веке к ним пристроили передние ворота. От этих первоначальных ворот ничего не сохранилось, и как они выглядели, неизвестно. Мощную орудийную башню “Роозикрантс” (венок роз) начали строить в 1510 году. Новые ворота были шире прежних, имели падающую решетку из дубового бруса, подъемный механизм находился во внутреннем дворе. Там же был подъемный механизм моста через крепостной ров. Поднимаясь, мост закрывал ворота наподобие щита. Западная малая башня сохранила остроконечные выступы (машикули) с замаскированными бойницами. Возможно, немецкие воины и не знали это французское слово “машикули”, но им было не до названия, когда из отверстий сверху на их головы лили горячую смолу или расплавленный свинец.

Закончили реконструкцию ворот к 1529 году. Это ХVI век - время великих географических открытий, морских путешествий и развития торговли. Только что, в самом конце ХV столетия (1492), Колумб открыл Америку, завершилось первое кругосветное плавание экспедиции Магеллана, открыли морской путь к берегам Индии и островам пряностей. Все дальше уходили от берегов купеческие суда. И Ревель, важный ганзейский город, не только должен был укреплять морские ворота, но и не забывать, что их представительный вид - визитная карточка города. Даже сегодня Большие Морские ворота производят впечатление. А если посмотреть на них глазами тогдашнего ганзейского купца, то взор его был почтительным: уж больно ловко слилась “Толстая Маргарита” с малой сторожевой башней и так к месту пришелся вырезанный из доломита малый герб. Сейчас он серый, а в 1529 году сверкал яркими красками и позолотой. Это постарался мастер Иоахим.

Серебряный попугай

В одном из залов Большой купеческой гильдии на Морской улице (ул.Пикк) есть картина художника ХIХ века Августа Пецольда. На ней изображены Большие Морские ворота со стороны улицы. Торжественное шествие вступает в Нижний город. Перед гарцующими на конях молодыми людьми, юношей и девушкой, стоящий на земле коленопреклоненный человек протягивает к ним руки с мольбой, прося о пощаде. Эта картина написана в середине ХIХ столетия, но повествует о событиях далекого прошлого.

За Большими Морскими воротами в наши дни расположены по сторонам два зеленых холма. Это бывшие земляные укрепления: справа остатки так называемого Хорн-бастиона, построенного в 1650 году, слева - бастион Скооне, сооружейнный также в ХVII столетии. Когда-то на месте бастионов были сады. История одного из них интересна, и началась она в глубокой древности. Давайте отправимся в краткое путешествие по времени.

ХV столетие. Нет холмов-бастионов, а сады есть, справа - “Сад роз”, а слева “Сад попугая”. Ну, роз - это понятно, а вот попугай с какой стати? Это несколько странное для северной страны название связано с соревнованиями на звание “Короля стрелков”.

В третье воскресенье после Пасхи в саду за Большими Морскими воротами собирался весь город. Чучело попугая, сделанное из дерева и покрытое серебром, помещали на длинный шест и все это прикрепляли к вершине самого высокого дерева. Условие - сбить стрелой из арбалета чучело попугая.

Красочную картину завершения празднества в честь “Короля стрелков” описал в своей Хронике пастор церкви Пюхавайму Бальтазар Руссов: “…Если птица была сбита, то провозглашали нового “короля”. И вскоре в сопровождении членов гильдий под звуки труб через город шло шествие. К зданию Большой купеческой гильдии направлялся новый король стрелков. По Морской улице, перед всеми дверями, ждала толпа женщин, мужчин, детей, всякого рода слуг. Встречали короля с радостью и восхищением, король нес на шесте серебряную птицу, а перед ним несли арбалет со стрелой, которой он сбил птицу. Участники шествия входили в здание гильдии, где уже были их жены и дочери. Из наиболее красивых девушек выбирали “королеву”, которая сидела и танцевала только с королем стрелков, даже если была обручена с другим”. К этому следует добавить, что в честь нового короля устраивали праздничный ужин. Припасали баранов, окорока, колбасы, сыр и, конечно пиво. После завершения пира король стрелков получал награду - серебряную фигурку попугая весом около одного фунта.

Мы громы бередим и молниями шутим

Через неделю после этого праздника вновь собирались у Большой гильдии люди. Начинался новый праздник - выборы “Майского графа”. В строгом порядке двигались гильдии и цеха в сторону Больших Морских ворот. Впереди - корабельщики из гильдии святой Гертруды, потом ремесленники Одайской и Канутиской гильдий, затем купцы Большой, с особой свитой ехал “Майский граф” минувшего года и замыкали шествие братья-черноголовые. Сами состязания проводили где-то в районе дороги на Тарту. Перед строгим жюри кандидаты - молодые купцы - демонстрировали свое искусство в верховой езде, и с учетом их успехов в стрельбе, положения в обществе, богатства, поведения и… внешности выбирали нового “Майского графа”. Затем при его согласии выбирали из наиболее красивых девушек города и “Майскую графиню”.

Поздно возвращались в том же порядке. Шли, высоко держа в руках восковые свечи. Четыре самые большие свечи несли корабельщики. Красивое, надо полагать, зрелище! Яркие наряды, знамена, мерцающий свет свечей в легких сумерках майского вечера. Замыкали шествие на лошадях в украшенных попонах новоизбранные “граф и графиня”.

Говорят, что у “Майского графа” было право помиловать одного из преступников, и они ожидали своей милости на улице Пикк, у Больших Морских ворот. Эту сцену и запечатлел на полотне художник Пецольд.

В последний раз выбирали “Майского графа” в 1543 году. Впереди Ливонская война. Стреляли уже не по чучелу попугая, а по живым людям. И стреляли не стрелами из арбалетов, а пулями и ядрами из аркебуз и пушек. Запыленных и порой окровавленных всадников встречали не аплодисментами, а со страхом и надеждой. Воистину прав, написав горькие стихи, немецкий поэт XVII века Мартин Опиц:

Мы громы бередим
и с молниями шутим,
Пугаем небеса и море
баламутим.
Мы - смерти мастера. Нам славу
принесло
Уменье убивать. Смерть наше
ремесло.
Мы разумом бедны и чувством
оскудели,
Зато мечом, копьем и пикой
овладели…

После Тридцатилетней войны (1618 - 1648 гг.), в ходе которой поэт написал эти строки, прошло 360 лет, но его слова, к великому сожалению, оказались пророческими.

На горке около “Толстой Маргариты” лежат старые ржавые пушки. Не знаю, когда и в кого они стреляли. Хочется думать, что на боевых бастионах всегда будут гулять люди, а пушки везде и всегда будут старые и ржавые.