"МЭ" Среда" | 26.03.08 | Обратно

Боль, понимание, память

Йосеф КАЦ

В исторической оценке мартовских депортаций как акта геноцида первые лица государства, похоже, сходятся с небезызвестными фигурами уличной политики. Фото Элины ПЯЗОК

Годовщина мартовской депортации 1949 года года была отмечена траурным мероприятием на горке Линды. Цветы к скульптуре скорбящей Линды возложили президент Тоомас Хендрик Ильвес, спикер Рийгикогу Эне Эргма, министр обороны Яак Аавиксоо, представители Сил обороны и общественных организаций.

…Трудно, пожалуй, отыскать в истории эстонского народа ХХ столетия дату больнее, чем 25-27 марта 1949 года, когда территорию нынешней Эстонской Республики захлестнула очередная волна тоталитарного сталинского террора. Мартовские депортации, ударившие, в первую очередь, по селу, отличались масштабностью и в отличие от июньской высылки 1941 года затронули преимущественно эстонцев.

Потому немудрено понять боль тех, кто пришел в минувший вторник на организованный обществом политрепрессированных Memento традиционный траурный митинг. Понять - и разделить горечь загубленных жизней и поломанных биографий, ужас утраты близких и трагизм насильной разлуки с родиной. Чувства эти понятны любому - вне зависимости от национальности. Понять мотивы тех, кто произносимыми речами словно стремится не столько сгладить эту боль, а усилить ее ощущение - куда как труднее.

Венки к скульптуре скорбящей Линды. Фото Элины ПЯЗОК

Президент Тоомас Хендрик Ильвес говорил чеканно и эмоционально. Говорил, вероятно, от всего сердца. Говорил о том, что никакие циничные объяснения «целесообразности» массовых репрессий сталинской поры не могут оправдывать тех, кто ссылал в Сибирь жителей нашей страны. Что оба тоталитарных режима середины минувшего столетия - и коммунистический, и нацистский одинаково мало ценили человеческую жизнь и готовы были стереть в лагерную пыль тех, кто стоял на их пути. Призывал помянуть тех, кто был выхвачен из привычного жизненного ритма и брошен в нечеловеческие условия.

«В марте 1949 года мы имели дело с прямым геноцидом, преступным деянием против человечности, - заявил в своей речи президент Т. Х. Ильвес. - Свыше трех тысяч из тех, кто был вывезен в те трагические дни пятьдесят девять лет тому назад, никогда больше не увидели родины: они умерли на чужбине. Единственным поводом для того была их национальность, их семья, их образование и статус. Оккупант не щадил ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни стариков…»

Приводя в качестве трагического примера судьбу члена Национального комитета Эстонской Республики Николая Сарва, узника Штутгофа, умершего в 1950 году в воркутинской ссылке, глава государства не только подчеркнул мысль о тождественности гитлеровского и сталинского режимов, но и сделал акцент на единственной разнице между ними. По мнению президента, заключается она в том, что преступления нацизма осуждаются руководством современной Германии, преступления же коммунизма «оправдываются и по сей день».

Тема геноцида прозвучала и в словах спикера Рийгикогу Эне Эргма - без привязки к национальности и с отсылкой на то, что направлен он был против всего народа Эстонии. «Две задачи были у этих преступлений в широком плане, - отметила она. - Первая - разрушить в людях любовь к родине и те чувства, которые делают нас свободными людьми. Вторая - сломать хребет Эстонской Республике, оторвав от нее верных ей людей, готовых защищать ее». Потому, как считает глава парламента, создание памятника Свободы в непосредственном соседстве со скорбящей Линдой было бы правильным шагом, направленным на увековечение памяти всех павших в борьбе за свободную Эстонию.

Память свята. Хранить ее - долг всех живущих на земле Эстонии. Но стоит, наверное, делать это таким образом, чтобы трагические раны прошлого не отзывались в день нынешний новой и новой болью. Которой не добьешься ничего. И уж тем более - не воскресишь тех, кто остался в ледяной земле чужбины более полувека тому назад.