"Молодежь Эстонии" | 27.10.08 | Обратно

В каждую Нобелевскую премию заложен динамит

Петр РОМАНОВ,
политический обозреватель «РИА Новости»

Каждый год, когда наступает «нобелевская страда», мучаюсь тем, что и лауреаты, и мировое сообщество, которое так бурно обсуждает каждую из премий, в том числе в области борьбы за мир, на самом деле мало что знают о самом Альфреде Нобеле — человеке, по меньшей мере, весьма своеобразном. Если бы знали, то, возможно, далеко не каждый из лауреатов согласился бы принять награду. В конце концов, нельзя же до бесконечности игнорировать факты.

Факт первый известен широко — все свои огромные деньги Альфред Нобель сколотил на динамите, а позже на военных заказах. Интересно, что семейство Нобелей продолжало делать бизнес на вооружениях и после того, как стали вручаться Нобелевские премии мира (с 1901 года). Например, в 1913 году в России Нобели создали совместно с партнерами предприятие «Ноблес» по производству подводных лодок. Борьба за мир с военным бизнесом сочетается, на мой взгляд, не очень. К тому же и в самих деньгах, что вручает Нобелевский комитет, никуда от этого не денешься, заложена изрядная доля динамита.

Факт второй — практически неизвестный. Альфред Нобель изобрел динамит не в одиночку, а в компании с русскими химиками во время своего длительного пребывания еще в дореволюционной России. На самом деле изобретателями здесь по праву следует считать двоих: самого Нобеля и русского военного исследователя Петрушевского. Если, конечно, не считать химика Зинина — учителя и того, и другого, который и дал им идею использования нитроглицерина в военных целях.

Сам Нобель признавал: «Впервые я увидел нитроглицерин в начале Крымской войны. Профессор Зинин показал это вещество нам с отцом, положив кусочек на наковальню и ударив по нему. При этом профессор Зинин высказал уверенность в возможности практического использования нитроглицерина. Я был тогда очень молод, но меня это сильно заинтересовало».

Последователи Зинина Нобель и Петрушевский работали над созданием динамита, обмениваясь информацией, причем даже тогда, когда Альфред Нобель покинул Россию и продолжил опыты уже за ее пределами. История не знает точно, кто из двоих нашел заветную формулу первым. Работа шла совместно и параллельно. Зато хорошо известно то, что Нобель первым получил патент. Петрушевский, работавший в военном ведомстве, сделать этого просто не имел права. Но и он нашел способ изготовления нитроглицерина фабричным способом, а затем разработал смесь веществ, где способность нитроглицерина взрываться становится управляемой.

Российские архивы хранят любопытный документ № 6489 от 16 декабря 1866 года, подготовленный военным ведомством: «О вознаграждении полковника Петрушевского». «До 1863 года, — гласит документ, — нитроглицерин приготавливался в самых незначительных количествах; он (Петрушевский) первый показал способ мгновенного воспламенения большого количества нитроглицерина и первый применил его для взрывов. Между тем через год после описанных работ полковника Петрушевского (в 1864 году) шведский подданный А. Нобель взял в государствах Западной Европы привилегии на употребление нитроглицерина для взрывов всякого рода и воспользовался теми материальными выгодами, которые были бы в руках полковника Петрушевского, если бы интересы государства не требовали сохранения в тайне применение нитроглицерина». То есть русские военные, осознав, наконец, несправедливость в отношении Петрушевского, пытались отблагодарить его хотя бы скромной суммой из государственного бюджета.

Факт третий. Может быть, самый важный. Во времена Нобеля (да, по большому счету, и сегодня) понимания, как обеспечить всеобщий и прочный мир, не было не только у политиков, но и у самих пацифистов. Лев Толстой, например, не верил в успех разоруженческих конференций изначально, а потому утверждал: «Теперешнее положение показало, что ждать от высших властей нечего и что распутывание этого ужасного губительного положения, если возможно, то усилиями отдельных частных лиц». Каким образом отдельные добрые частные лица, «взявшись за руки», обеспечат мир, оставалось загадкой.

У Альфреда Нобеля имелась своя точка зрения. Во-первых, в отличие от Толстого он считал, что судьбы мира должны решать не частные лица и уж тем более не народы, а исключительно правящая элита. «Народы безумны почти целиком, — утверждал он, — правительства же — не более чем наполовину».

В отличие от пацифистов, проповедовавших доброту и любовь, Нобель полагал, что мир может быть реально обеспечен лишь на основе страха. «Мои динамитные заводы, — писал он, — скорее приближают мир, чем конгрессы. Когда две армии могут уничтожить друг друга в считанные мгновения, все цивилизованные нации, охваченные страхом, должны будут распустить свои армии».

Более того, как возможную миротворческую силу Нобель рассматривал даже бактериологическое оружие: «Повесьте такой дамоклов меч над головой у всех и у каждого, и вы увидите чудо — войны закончатся очень скоро». Именно эти слова я каждый раз вспоминаю, когда торжественно объявляют имя очередного обладателя Нобелевской премии мира.