погода
Сегодня, как и всегда, хорошая погода.




Netinfo

interfax

SMI

TV+

Chas

фонд россияне

List100

| архив |

"Молодежь Эстонии" | 09.04.09 | Обратно

Мир Игнатова

Нелли КУЗНЕЦОВА

Этот блистательный музыкант больше известен и популярен в Европе, чем в родной Эстонии. Не удивительно ли? Впрочем, о невостребованности русских талантов в этой стране сказано и написано уже много...

Вспоминаю, как впервые увидела Владимира Игнатова в маленькой, тесной квартирке искусствоведа Людмилы Градовой на улице Роозикрантси. Тогда там проходили «Васильевские вечера» — так в шутку, а может быть, вполне серьезно называли друзья эти вечерние домашние концерты, когда собирались молодые музыканты и все те, кто хотел, кто любил их слушать. И весь вечер звучала музыка. Пел старый рояль в удивительных руках Володи Игнатова, ему вторили скрипки Лили Ааре и Светланы Мишурис. И расходились мы поздно ночью, счастливые, переполненные впечатлениями, словно напоенные до краев и этой музыкой, и этой дружбой.

Поразительно, столько лет прошло, а эти вечера остаются в памяти, живут в ней как одно из лучших впечатлений жизни.

Васильевскими эти вечера назывались в честь одной из их устроительниц. А может быть, в нем, этом названии, крылся намек на Петербург с его Васильевским островом, с его университетом, через который прошли многие из нас, с его студенческими сходками, музыкальными вечерами. Но был и явный намек на то, что и здесь, в центре Таллинна, есть островок русской культуры, есть те, кто эту культуру знает, любит, кто старается сохранить ее дух.

Теперь-то я знаю, что Игнатов может играть часами, утром, вечером, днем, ночью, словно ему трудно оторваться от рояля, словно лучше всего в жизни он чувствует себя здесь, возле этой клавиатуры, которая отзывается на любое движение его пальцев. Но тогда... Тогда, помнится, я поразилась этой необыкновенной щедрости, этой самозабвенности, этому блестящему мастерству.

Много позже он объяснил мне, что такое — европейский пианизм и что такое — русский. Настоящая русская пианистическая школа — это полный, круглый, как выразился Володя, богатый звук, насыщенный обертонами. Когда-то московскую публику, международное жюри поразил совсем еще молодой Ван Клиберн, приехавший на конкурс им. Чайковского из Америки. Этот необыкновенный юноша продемонстрировал тогда настоящую русскую школу фортепианной игры. Оказалось, что его преподавателем была знаменитая Розина Левина. Она сделала из него совсем не американского и даже не совсем европейского музыканта, и он поразил всех силой, выразительностью, мощью своей игры.

У Игнатова тоже настоящая русская школа. Хотя, помнится, я не поверила своим ушам, когда он сказал, что впервые увидел рояль за три года до окончания средней школы. Мы ведь привыкли к тому, что учиться музыке надо с самого раннего детства, иначе музыканта не получится никогда. А тут... Впрочем, где ему было учиться, если он рос в дальневосточном поселке в 8 километрах от границы с Китаем?

Но однажды — все удивительное случается, как известно, однажды — он вдруг услышал звуки рояля. Играла девушка... Ему показалось, что он влюблен, влюблен без памяти. И в эту девушку, и в музыку. Насчет девушки я ничего больше не знаю, а музыка осталась главной любовью всей его жизни.

Ясно было одно: надо учиться. Но где? Руководительница музыкального кружка в местном Доме офицеров, где работали в основном жены пограничников, была поражена: неужели этот 16-летний юноша, никогда прежде ничего не знавший о музыке, действительно хочет учиться? Что ж, сказала она неуверенно, давайте попробуем...

Сегодня он говорит, что музыке можно учиться в любом возрасте. В музыкальной студии, которая теперь работает в Центре русской культуры — бесплатно! — помимо детей учатся и взрослые. Конечно, профессиональными исполнителями они не станут, но зато мир музыки с его красотой, удивительными впечатлениями, бурными эмоциями будет для них открыт. Многие люди спасали себя музыкой в пору тяжелейших переживаний, крутых жизненных передряг. А учиться у такого музыканта, как Игнатов, — это счастье, это подарок судьбы.

Ему и самому повезло с преподавателем. В Петрозаводском филиале Ленинградской консерватории был такой мастер, человек с трагической судьбой, все силы души своей отдававший ученику. Наверное, передал и свое редкое по масштабности пианистическое мышление, свой тончайший вкус. Но, быть может, главное, что он разбудил в Игнатове дремлющий до поры до времени талант, дал ему необычайную огранку. Но помогли, конечно, и поразительная игнатовская работоспособность, его стремление учиться. Он и сейчас говорит, что получил такое образование, что должен передавать его дальше. И потому он никогда не отказывает никому в помощи, он готов заниматься со всеми, кто этого хочет, он готов играть для всех, кто хочет слушать.

Уже много позже я узнала, что каждый месяц он непременно играет для детей, как принято говорить, с ограниченными возможностями в специальной школе в Мяннику. В Германии, куда его приглашают часто, он непременно дает концерт в доме престарелых под Мюнхеном. Надо ли говорить, что все это делается от души, без всякой оплаты? Игнатов говорит, что нигде он не чувствует такой полной, такой мгновенной отдачи, такого самозабвенного отклика на то, что он делает.

Именно с его именем связано создание в Таллинне Русского филармонического общества. Идея, правда, возникла еще на Васильевских вечерах. «Не то, чтобы мы его придумали, это общество, — сказал он как-то с мягкой своей, чуть иронической усмешкой, — оно словно бы возникло само собой, потому что не возникнуть просто не могло...» Но тут он, похоже, слегка лукавит. Ведь понятно, что организовать такое общество — совсем не легко, быть его художественным руководителем в течение многих лет — не просто. Но правда и в том, что необходимость в таком обществе назрела. Она остро ощущается и сейчас. И самими исполнителями, и зрителями, и слушателями, которых с каждым годом становится все больше. Концерты, в которых участвуют единомышленники Игнатова, где поет замечательный Александр Некрасов, где играет он сам, где выступают другие великолепные русские музыканты, становятся все более известными. В основном, они проходят в Центре русской культуры, иногда, быть может, раз в месяц, в прекрасном зале Кадриоргского дворца. И не многие, быть может, догадываются, какая огромная работа стоит за этим. Нужны помещения для репетиций, деньги, сценические площадки... Всего этого не хватало долгие годы. Слава Богу, что теперь все-таки есть сценическая площадка в Центре русской культуры. Он, этот дом, все больше становится истинным центром русской культуры, а ведь было время, когда мы готовы были разувериться в этом.

Я помню, у Игнатова была мечта — собрать всех русских музыкантов, имеющих право, как говорил Володя, выйти на профессиональную сцену, но не имеющих такой возможности, и сыграть с ними, скажем, Скрябина. В Эстонии мало, почти нет таких профессиональных пианистов, которые могли бы решиться на такой подвиг. «Прометея» сыграть может далеко не каждый. Мог, наверное, Калле Рандалу, но он уехал, и в последние годы о нем ничего не слышано. Мог бы Игнатов. Но нет оркестра... Но зато вокруг него собираются все новые исполнители. И в каждом концерте Русского филармонического общества звучит новая программа. Играют уже и дочери Игнатова — Дашенька и Полина. Говорят, что дуэт самого Игнатова с дочерью Дашей производит потрясающее впечатление. А скоро в Центре русской культуры выступит и младшая — Полина. Специально для исполнителей клавесинной музыки в Центр русской культуры привезут клавесин.

Игнатов убежден, что детей с самого раннего детства должна окружать классическая музыка. Возможно, они и не станут профессионалами, но вырастут настоящими, хорошими людьми. Образование детей вообще, говорит он, должно начинаться с культуры, именно с культуры в самом высоком понимании этого слова.

Не представляю, как Игнатов выдерживает этот сумасшедший ритм жизни, тот напряженнейший график, который сам себе задал. Без суббот и воскресений... То он читает лекции, то дает уроки, то репетирует сам, то выступает с другими музыкантами, то прослушивает молодых, то уезжает на гастроли. В Германии его особенно любят. Там ценят его талант, его редкостное фортепианное мастерство. Там его ждут... На его концерты собирается огромное количество зрителей, слушателей. И надо слышать, как он рассказывает, например, о Лейпциге, который весь пронизан музыкой Баха, как Зальцбург, где Володя тоже играл, пропитан музыкой Моцарта.

Он выступает с концертами в Мюнхене. Играет, например, в Блютнеровских залах. Знаменитая фабрика роялей Блютнера — многие, очевидно, видели эту фамилию, ставшую за 100 лет, быть может, самой именитой фабричной маркой на крышках роялей, — раз в год приглашает по 10 музыкантов со всего мира. Игнатов входит в это избранное число. Он даже носит на лацкане пиджака маленький элегантный значок Блютнера, хотя, как он выражается, «не любит разных побрякушек». Но это — знак избранности, знак принадлежности к особой касте.

Вот как обстоят дела... Знают ли в Эстонии об этом?