Мое пребывание в Испании называется так: летние курсы для преподавателей испанского языка Восточной Европы. Всего нас человек шестьдесят - из России, Украины, Грузии, Венгрии, Польши, Словакии, Болгарии, Чехии, Литвы. Из Эстонии в этом году одна я.
Живем в студенческом общежитии, подобном неплохой гостинице: комнатка на одного, горячая вода, душ и пр. Все очень чисто и удобно. Кормят нас в столовой на первом этаже - для меня излишне обильно; есть здесь и кафе, и международный телефон, телевизионный зальчик, молитвенный зал (очень нарядный, в малиновом бархате кресел, с витражами и богато изукрашенным алтарем), где ежедневно справляют две службы... Словом, все "продуманно и как-то очень человечно. Общежитие (здесь их называют, колехио) полно: одновременно с нами учатся студенты-испанисты со всего мира. Выдавали нам сертификаты об окончании курсов всем вместе, в заключительном слове ректор сообщил, что в этом июльском потоке учились представители 47 стран. А в августе - следующий поток. Заметьте, что все это оплачено испанским государством - все наши визы, авиабилеты, питание, гостиница, экскурсии и, разумеется, лекции. Каждый курсант из нашего преподавательского потока получил в подарок ворох книг, в том числе и весьма дорогой альбом "Культурное достояние человечества. Испания". Прибавьте к этому в первый же день выданную нам стипендию - 25000 песет (приблизительно 200 долларов).
Поражает щедрость этой страны, тратящей миллионы песет ежегодно во имя распространения испанского языка и испанской культуры.
* * *
Жители Мадрида утверждают, что их город - самый зеленый в мире, что на одного мадридца приходится больше деревьев, чем в Париже, Лондоне и др. Не смею отрицать, но - сомневаюсь. Сказал же уважаемый профессор в одной из лекций: "В литературе существуют лишь два явления: Сервантес - и все остальное". Преувеличение или, скажем, неточность - в крови? Двухчасовое опоздание в Испании считается нормальным, за него извиняются слегка, и на опоздавшего не принято сердиться. И все же Мадрид, действительно, очень зеленый: улицы обсажены деревьями, посреди проспектов зеленая полоса, иногда настоящий узенький парк с аллеями, фонтанами, детскими площадками.
...Часам к шести, когда кончается рабочий день, парк "Ретиро" начинает заполняться гуляющими, часто - целыми семьями. Компании вольно располагаются на траве, влюбленные целуются (их деликатно обходят, никто не присаживается на длинной скамейке). Мое внимание привлекли два парня с грудными младенцами на руках, за ними, болтая и смеясь, шли их жены. Не раз видела я в Мадриде мужчин, гуляющих с колясочкой; вот молодой отец ловко переодевает малыша; в метро гигант-папа беседовал с приятелем, а на руке его, положив головку на его плечо, спал младенец. Как-то я разговорилась с соседкой по садовой скамейке и спросила, отчего с грудными детьми так часто гуляют отцы. Вопрос озадачил ее: явление столь обычное, что как-то и внимания на него не обращают. "Но жены тоже работают, - объяснила она, - и у них дома больше дел". Мне-то хотелось более романтичного объяснения, дескать, рыцарственное отношение к женщине в природе испанца. Рыцарственное отношение?
Ни в метро, ни в автобусе молодые никогда не уступают своего места женщинам. При мне в вагон вошла сгорбленная старуха, опирающаяся на палку. Народу было немного, но все места заняты, и старуха уцепилась обеими руками за поручень, зажав палку под мышкой. На ближайшей остановке кто-то вышел, но тотчас на освободившееся место проворно метнулся молодой парень.
Впрочем, испанцы вежливы. Ни разу не видела я неприглядной сцены, перебранки или пьяного на улице. Ни разу - как бы ни было много народу (в метро, например) - никто никого не толкнул. Случайно задев кого-то, тотчас извиняются.
И еще о мужчинах.
В Испании более 20 % безработных, каждый пятый не имеет работы, случается, молодой человек, окончивший университет лет до 25-27 живет на содержании родителей. Безработица породила очень болезненное, стыдное явление: по вагонам метро постоянно ходят мужчины вполне приличного вида и трудоспособного возраста и под грохот несущегося состава рассказывают (чаще читают заготовленный текст), сколько месяцев они не могут найти работу, и просят подаяния. Это очень страшно: опрятно одетый и тщательно выбритый мужчина, просящий милостыню со сдержанным достоинством отчаяния.
* * * Два странных наблюдения. В Мадриде, в этом огромном, грохочущем городе с непрерывным потоком машин и пятимиллионным населением, нет пыли и мух тоже нет. Улицы моют рано утром, днем ходят машины-пылесосы. О работе дворников сужу по тому, как с утра до вечера похаживал по территории колледжа с метлой и совком в руках здешний дворник (он же садовник, он же мойщик лестниц). Красивая, ярко-синяя форма работников всевозможных уличных профессий (дворники, мойщики окон, рабочие на машинах-поливалках и мусоросборщиках) то и дело мелькает на улице. В безработице (страшно сказать!) есть и нечто положительное: работой дорожат, за нее держатся, а посему - стараются.
Кстати, не только пыли, но и вонючих автомобильных выхлопов здесь нет: топливо получше нашего. На некоторых автобусах надпись: "Этот автобус работает на природном газе". Город - при огромной интенсивности движения - не загазован, это радует: значит, так возможно...
* * *
После 8 вечера на знаменитой площади Пуэрта дель Соль и на прилегающих к ней нарядных улицах множество гуляющих. В основном это мадридцы. Толпы туристов, осаждавших магазины, схлынули, переместившись в театры, кабаре, рестораны...
Среди гуляющих много пожилых пар: мужчины в тщательно отутюженных рубашках и светлых брюках, женщины в нарядных шелковых блузках и отличной обуви, с добротными кожаными сумочками. Молодых меньше и одеты они беднее. Это не стиль одежды, не мода, подчиняясь которой мнут и прорезают дыры в новеньких джинсах. Нет, это откровенная некрасивая бедность. Да, конечно, пенсии в Испании достаточно высоки, но даже не в этом дело, объяснили мне. Испанцы копят всю жизнь на спокойную, безбедную старость. Может быть поэтому пожилые особенно приветливы и доброжелательны, неторопливы и любезны.
...Однажды бродила я по бесконечному проспекту Кастельяна. Уж темнота сгущалась, зажглись фонари и немногие здесь рекламы - таинственно засияло все среди ночи, и луна стояла полная, ярко-золотая. Встретила одиноко гулявшую женщину, и пошли мы с ней рядом. Прерывая наш взаимный рассказ о жизни, о детях, она показывала: тот небоскреб, на котором реклама "Мерседеса" - это Башня Мира, а светлый, вонзающийся в небо прямоугольник - это Башня Пикассо. Подошли к комплексу Пикассо с аллеями парка, светившимися где-то внизу, много ниже уровня панели. Утром специально пришла посмотреть, что же это. Оказалось, парк разбит в три этажа: верхний на уровне проспекта, под ним второй, а нижний на уровне боковой улицы. Мадрид весь стоит на холмах, то и дело спуски, подъемы... А та милая женщина, что стала моим добровольным гидом по вечернему современному Мадриду, гуляла со мной часа два, потом посадила в автобус, и мы помахали друг другу руками с внезапно подступившей грустью.
Мадрид - прекрасный город с богатейшей историей, со всемирно известными музеями, соборами, памятниками, со знаменитой Площадью Быков, на которой проходят корриды, с великолепными дворцами и парками. Но больше всего мне пришлись по душе эти простые люди - служащие метро и продавщицы, дворники и профессора, читавшие нам лекции, хозяин кафе, обслуживавший вдвоем с женой весь колледж - и всегда с шуткой, мои случайные собеседники на улицах города... Испанцы - южный народ, но в них нет экспансивности и шумливости итальянцев, они сдержанны, молчаливы, порой озабочены, но в них не чувствуется взаимного озлобления, нет готовой вырваться наружу неприязненности, желчи. И ничего показного - ни в поведении, ни в одежде. Опереточно - яркая Испания существует только на сцене, в кабаре, на корриде. В повседневной жизни испанцы скромны, молодые предпочитают черные и темные тона одежды и обуви, люди средних лет чаще в светлом, но никогда - в ярком. Ни разу не видела красного платья. Женщины почти не красятся, молодую девушку с накрашенными губами просто не встретить. Эта аскетическая скромность объясняется, очевидно, традицией и очень сильным до сих пор влиянием церкви. В воздухе тут, что ли, что-то разлито, только в Испании со мной случилось нечто для меня небывалое: я ходила по музеям в поисках Христа. Самый мой - "Христос, несущий крест" Тициана. Такое трагическое лицо, не просто страдающего и отдающего себя в жертву, но понимающего бесполезность жертвы. И еще "Ecco homo" Хозе Рибера. Темное полотно, лицо, полузавешенное волосами, сливающимися с темным фоном. Смотрит, как бы чуть отвернувшись и исподлобья. Бесконечно усталый, трагический взгляд. Постояла перед ним, потом, из другого уже зала, вернулась. Не мог Христос быть наивным, не мог верить, что одной своей жертвой ИСКУПИТ всю грязь, жестокость, всю кровь, пролитую людьми. Не мог он надеяться, что ИСПРАВИТ людей. И если был он Сыном Божьим и знал все наперед, значит, знал, сколько крови прольется Его именем. Но тогда - зачем?
Это не случайное размышление, не отступление от темы. Это Испания, с ее древними монастырями и соборами, старые камни ее крепостных стен и мостовых, это сухая и бесплодная земля кастильского плоскогорья, цепь гор - куда ни взглянешь - в жарком мареве горизонта, - это древняя Испания задела меня своим крылом. Народ, из поколения в поколение живущий здесь, впитывает аскетизм этой земли, ее необычайную красоту, трагизм ее истории, жесткие догмы ее церкви - с молоком матери. Это испанский Христос, это сама Испания глядит с полотен великих художников.
Эсфирь СОКОЛ