Наблюдения, однако, показывают, что нынешнее российское чиновничество смотрит на свою социальную роль совершенно иначе и склонно не к самобичеванию, а к самоутверждению и безудержной саморекламе. Даже малопочтенное некогда звание "чиновник" ныне стали носить, как орден: смотрите, завидуйте...
Примечательно в этом плане интервью с префектом Северо-Восточного округа Москвы Владимиром Систером, опубликованное 22 июня с.г. в "Московском комсомольце". Я ничего не знаю о г-не Систере - ни плохого, ни хорошего - и выделяю его интервью лишь за искреннее изложение жизненной философии современного отечественного чиновничества.
Им хватает, очень хорошо хватает
Догадываясь о том, что прочие граждане относятся к ним недружелюбно, чиновники любят распространять о себе "жалостливые" мифы.
Миф первый: чиновник много и тяжело работает. Так тяжело, что нисколько не дорожит креслом и только ждет случая, чтобы уйти в дворники. Вот и Владимир Систер рассказывает, как его подчиненные пашут по 20 часов в сутки. Эти "20 часов" были в большом ходу в "добрые" сталинские времена ("народ спит, а вождь работает!"), в обороте они и сегодня, хотя неизвестно ни одного научного исследования, которое подтверждало бы, что столоначальники трудятся больше врачей, учителей, научных сотрудников, инженеров...
Миф второй: труд чиновника плохо оплачивается. Сейчас это, можно сказать, уже официальный государственный миф, так что нет нужды ссылаться на господина префекта. К нему стоит обратиться лишь за тем, чтобы опровергнуть эту небылицу. (Познавательная ценность интервью Владимира Систера состоит как раз в том, что содержит массу нечаянных, но очень убедительных самоопровержений). Так вот, префект Северо-Восточного округа говорит, что ему платят 3-4 миллиона рублей в месяц. Плюс "путевки, машины, медицинское обслуживание - это ведь тоже деньги. Поэтому я не считаю, что это совсем уж бедная работа. Мне хватает. Очень хорошо хватает".
Г-н Систер старается, чтобы и его подчиненные жили неплохо. "Вообще, есть стимулы - надо ими пользоваться. Скажем, если человек заслужил, пахал по 20 часов, сделал революцию в хозяйстве, он может и квартиру у нас получить... У меня таких случаев уже десятки... Например, провели майские праздники. Тем субпрефектам, кто отлично отработал, - по два-три оклада".
Отметим две существенные детали. Во-первых, средний чиновник получает в несколько раз больше среднего гражданина (средняя зарплата в июне была около 800 тыс.руб.).
Во-вторых, большая часть получаемых чиновником благ поступает в форме невидимых миру всевозможных надбавок, премий, путевок, спецобслуживания, лечебных пособий, бесплатного жилья. Это было и "до демократии", но тогда все эти привилегии были жестко регламентированы едиными инструкциями. Теперь же в связи со всеобщей либерализацией чиновник более высокого ранга волен многократно варьировать зарплату и дополнительный доход подчиненного. Ни в одной нормальной стране такой свободы самопоощрения чиновничества, естественно, нет. Там бюрократы получают зарплату на уровне средней по стране. И при этом не жалуются на каторжный характер своего труда.
Миф третий: чем меньше чиновнику платят, тем больше он ворует. Если же платить ему много, думает г-н Систер, "он уже не будет мелким взяточником, на которого все пальцем показывают". Доказательств того, что в этом случае он не станет крупным взяточником, префект не приводит. Не известны они и науке. Если же подменять знание чисто логическими предположениями, то следует признать: поскольку остальное население зарабатывает в несколько раз меньше чиновников, то оно просто обязано тащить все, что попало.
Миф четвертый: государственный чиновник - человек, радеющий о государстве, тогда как все прочие пекутся о своих частных либо групповых интересах. Здесь якобы корень постоянного конфликта между "народом" и "слугами народа".
С префектом солидарен первый помощник президента Виктор Илюшин, посоветовавший недавно коллегам каждый день задавать себе перед сном вопрос, все ли они сделали сегодня для президента, что было в их силах. "Для президента", а "не для страны" - это не оговорка. Хотел того г-н Илюшин или не хотел, но он сформулировал свое требование очень точно.
Миф пятый: чем меньше бюрократия контролирует экономику, тем больше беспорядка в хозяйстве. Для России это свежий, постперестроечный миф, поразительно быстро завоевавший популярность не только в чиновничьей среде, но и в рядах непримиримой оппозиции. На усилении "государственного регулирования экономики" одинаково горячо настаивают и губернатор-рыночник, и ортодоксальный коммунист Анпилов.
Распределяю, следовательно, существую Автор - поклонник знаменитой статьи Гавриила Попова об Административно-командной системе. Сегодня такой системы уже нет, теперь уместнее говорить о существовании Распределительной системы.
Вклад работника, в принципе, не может быть оценен объективно, поэтому приставленный к нему чиновник вынужден опираться на субъективные ощущения. В условиях развитого рынка эта субъективность в большой степени гасится множественностью оценок - сегодня ты меня оцениваешь, завтра я тебя.
Распределительная система и рынок противостоят друг другу, и это нормально. Но там, где Распределительная система берет верх, экономика регрессирует, аппарат управления деградирует профессионально и нравственно, коррупция становится матерью порядка. Это и происходит в посткоммунистической России.
У чиновничества в России два врага. Внешний враг - основная часть населения, которую оно грабит, защищаясь мифами, подкупом, силовыми структурами. Внутренний враг - дозируемая прослойка честных чиновников, тянущих воз. С ними чиновничество борется посредством спецкормушки, которая, размывая грань между законным и незаконным, незаметно для жертвы коррумпирует ее. Выполняет она и маскировочные функции. Вот почему чиновничество так держится за спецраспределение, хотя оно и обеспечивает в материальном выражении существенно меньше того, что дают более откровенные формы коррупции.
Обычно самым опасным врагом грабителя является его жертва. В данном случае - общество. Отдав миллионы голосов генералу Лебедю, общество вроде обеспокоилось проблемой обуздания коррупционеров. Беда, однако, что наш кандидат в наполеоны, кажется, более склонен воевать с мормонами, чем с Распределительной системой. Но правда и то, что таковой задачи избиратели перед своим избранником и не ставили. От вошедшего во власть генерала ждут, что он выявит и отдаст под суд верхушку коррумпированного чиновничества. И ничего более. Операция же по очищению бюрократии от наиболее зарвавшихся членов корпорации не только не угрожает ее господству, но лишь оздоровляет ее, замораживая процесс ее саморазложения. Таким образом, обществу не остается ничего другого, как грамотно сформулировать задачу и затем уже подобрать под нее парламентариев, губернаторов, президента.
Сергей ХАЙТУН,
Институт истории естествознания и техники РАН.