Обстоятельства этого самоубийства преданы самой широкой огласке, что должно было исключить почву для домыслов и слухов, которые всегда сопровождают добровольный уход из жизни фигур такого масштаба, наделенных любовью и уважением всей страны.
В этот день Джереми Борда объявил представителю ВМС по связи с прессой адмиралу Кенделлу Пизу, что едет домой, отказавшись от привычного ленча в своем рабочем кабинете. Сотрудникам показалось необычным и то, что он отправился домой не на служебной машине, а сам сел за руль собственного автомобиля. Обеспокоенный отклонениями от обычного распорядка, его персональный шофер решил последовать за адмиралом. Разумеется, в обычных обстоятельствах это никому не пришло бы в голову, однако все знали, что для Джи Эм, как называли Борду, этот день был не похожим на все остальные. Решалась, можно сказать, его судьба, под вопросом находилась честная репутация. В этот день на 14.30 была назначена его встреча с корреспондентами журнала "Ньюсуик", которые почти год вели журналистское расследование его боевой биографии, или, точнее говоря, права на ношение боевых наград, которые украшали его форменный китель.
"Что будем делать? - спросил он Кенделла Пиза в ожидании неприятного визита корреспондента и сам же ответил: - Мы скажем правду!" Однако интервью не состоялось.
Последовавший за своим начальником водитель на территории вашингтонской военно-морской базы, где находилась квартира Борды, обнаружил адмирала во дворе смертельно раненным выстрелом из табельного пистолета 38-го калибра. Прибывшая по вызову реанимационная бригада уже ничего сделать не могла. Борда скончался, оставив жену и четверых взрослых детей. И еще оставив - доброе имя.
Президенту Клинтону сообщили об этом, когда он проводил в своем рабочем кабинете ежедневное совещание с помощниками. Репортеры, присутствовавшие при этом, рассказали, что, потрясенный известием, президент сказал: "Ох, если бы верховный главнокомандующий мог внушить ему, что не стоит умирать из-за этого..." И, помолчав, добавил: "Впрочем, такие вещи всегда гораздо сложней, чем кажутся поначалу".
История, завершившаяся самоубийством адмирала, многим сейчас представляется какой-то несовременной, романтической. Дело в том, что "раскапыватели грязи" из журнала "Ньюсуик" расследовали дело о том, насколько заслуженно носит среди шести рядов орденских планок на мундире адмирал Борда два маленьких значка - две медные литеры "V".
Почти все российские газеты, передавая эту историю, по привычке расшифровали литеру "V" как начальную от слова "victory" - "победа". Хотя на самом деле это первая буква слова "valour" - "доблесть". Может показаться, что перед лицом жизни и смерти это незначащая деталь, но именно это разночтение и стало причиной гибели адмирала - на знаки победы он имел все права, а вот на другие...
56-летний Борда относился к числу наиболее заслуженных и популярных высших офицеров американского военно-морского флота. В армии у него было уважительное прозвище "мустанг" - так называют военных, которые пробились с самых низов, достигнув высших чинов благодаря собственным знаниям и талантам, а не по причине происхождения и корпоративных связей с выпускниками престижных военных заведений.
Джереми Борда единственный в американском флоте адмирал, который не окончил академии в Аннаполисе, традиционном питомнике верхушки американского военного флота. Уже одно это прибавляло ему авторитета и популярности среди сослуживцев, но в то же время делало чужаком в замкнутой офицерской среде. Этому способствовало и то, что его род происходил корнями с Украины и не принадлежал к аристократии. Чикагский район, где он вырос, считался не великосветским, а скорее гангстерским. В юности его могла, говоря привычным штампом, "затянуть дурная компания", он почувствовал, что пристрастился к алкоголю. И потому решил круто поменять свою судьбу. Приписав к свидетельству о рождении два лишних года, он поступает служить в военно-морской флот.
Кое-кто склонен видеть уже в этой "приписке" 16-летнего юноши склонность приписывать себе незаслуженное, что и стало причиной трагедии. Однако мальчика, мечтавшего о морской форме, можно понять.
Начав карьеру простым матросом, Борда в 1961 году был в числе нескольких товарищей отобран для дальнейшего обучения по программе "Из матросов - в адмиралы", и действительно проделал весь этот путь. Успехи в учебе обратили на него внимание, и весной 1965 года его зачисляют лейтенантом на эсминец "Крэг", принимавший участие во вьетнамской кампании. Здесь и заслужил Джереми Майк Борда свои первые боевые награды - медали "За отличную службу в ВМС" и "Благодарственную медаль за службу в ВМС".
В 1972-73 годах он проходит второй срок службы во Вьетнаме, уже в качестве старшего офицера эсминца "Брук".
Для того чтобы дальнейшее стало ясным, следует указать на одну особенность присвоения наград в США. По бюрократическим правилам, если бы Борда служил в том же Вьетнаме, но в морской авиации или на подводной лодке, то ему полагалась вдобавок к наградам литера "V", означающая, что он "подвергал жизнь риску, связанному с непосредственными враждебными действиями противника".
Но поскольку у Хо Ши Мина собственного военного флота не было, то моряки надводного флота к категории "подвергающихся риску" не относились. И значок "V", который, строго говоря, не является наградой, а лишь знаком отличия, ему не полагался. Но даже за столь малую провинность нарушителям по закону грозили трибунал и тюрьма.
Предшественник Борды на посту Начальника морских операций флота адмирал Элло Цувельт недавно сообщил журналистам, что издал распоряжение, по которому участники вьетнамской войны имели право на ношении литеры "V". Однако руководство военного ведомства возразило, что менять инструкции права нет ни у кого и для вручения значка нужен официальный правительственный указ.
Карьера Борды по праву считалась успешной, он переходил с повышением от должности к должности, а в 1994 году достиг пика, когда, командуя Шестым средиземноморским флотом США, отдал приказ нанести воздушно-бомбовый удар по позициям боснийских сербов. Росла и популярность среди сослуживцев "малютки-адмирала", как его называли за маленький - 5 футов 5 дюймов - рост.
По словам военного министра США Уильяма Перри, адмирал Борда "был лучшим судоводителем на флоте".
Но положение чужака, человека со стороны в замкнутой среде военных моряков привело к тому, что у него появилось и много врагов. Одним из наиболее могущественных среди его недоброжелателей стал Джим Уэбб из Пентагона, считающий себя "совестью американского флота". В конце 80-х годов, занимая пост военно-морского министра, он предпринял беспрецедентную проверку, сопоставляя фотографии офицеров флота в парадной форме со всеми наградами с их официальными наградными листами. Выяснилось, что треть из них носит свои медали незаслуженно. По его распоряжению кадровики ВМС принялись за "переучет".
Тут и выяснилось, что во "фруктовом салате" - как называют в Америке ряды орденских планок на мундире - у Борды две "лишние" литеры "V". Причем на фотографиях до 77-го года их еще не было, а в 86-м году они уже появились. Тогда же об этом был уведомлен штаб адмирала, но помощники долго не решались ему сказать об этом. И лишь год назад личный адвокат Борды капитан первого ранга Том Коннелли сказал ему о претензиях военного ведомства, потребовав снять значки.
Какое-то небольшое частное агентство новостей пронюхало всю эту историю и, опираясь на закон "О праве на информацию", затребовало наградные листы на всех членов Комитета начальников штабов. Сотрудник агентства, бывший полковник морской пехоты Роджер Чарльз передал эту информацию полковнику в отставке Дэвиду Хэкуорту, специалисту по военным вопросам журнала "Ньюсуик", и тот потребовал у Борды встречи для выяснения всех обстоятельств дела. Не сумев сам выехать в Вашингтон на назначенную встречу, Хэкуорт перепоручил взять интервью двум сотрудникам вашингтонского корпункта журнала.
Часа за два до оговоренного времени они сообщили через Пиза о тех вопросах, которые намерены задать адмиралу, и какими данными располагают. Ловушка захлопнулась.
Хотя всего лишь месяц назад сам Борда во время встречи с гардемаринами академии Аннаполиса говорил:
"Если мы угодим в ловушку, которую сами себе расставили, что не заметили вовремя проблем, о которых затрубила печать, то слезами горю не поможешь. Я в эту ловушку не попаду".
Адмирал оставил две предсмертные записки: одну - жене и детям, двое из которых уже тоже стали офицерами военно-морского флота, и вторую - "моим морякам". Содержание этих записок пока хранится в тайне, хотя, по сведениям информированных источников, в записке членам семьи он называет причиной своего рокового решения предстоящую встречу с журналистами.
Во второй записке, как говорят те же источники, Борда пишет о нежелании бросать тень на американский флот, называя "чистосердечным заблуждением" то, что стало причиной гонений на него.
Отставной полковник Дэвид Хэкуорт теперь заверяет, что вовсе не стремился своими вопросами загнать адмирала Борду в угол и лично против него ничего не имел. А журнал "Ньюсуик" в последнем номере, как бы для исправления своей вольной или невольной вины, опубликовал большую статью ведущих журналистов - Эвана Томаса, Джона Барри и Грегори Л. Вистика под названием "Дело чести", проникнутую симпатией к покойному адмиралу.
Такие понятия, как "дело чести", "доблесть", "чувство собственного достоинства", стали в наше время настолько редкими и непривычными, что поступок Джереми Майка Борды стал необходимым напоминанием о них не только для военных, но и для всех людей. В частности, в статье говорится:
"Людям штатским может показаться дикостью, что кто-то лишил себя жизни из-за цветной ленточки и кусочка меди. Но для военного знаки отличия дорогого стоят - одного взгляда на орденские планки достаточно, чтобы узнать о том, где и как служил человек. Медаль за непосредственное участие в боях ценится дороже, ибо до сих пор истинная доблесть солдата или матроса определяется тем, был ли он под вражеским огнем".
Борда под огнем был - не только во Вьетнаме, но и всю свою жизнь, до последнего выстрела, который он произвел в себя сам.
Среди американских военных есть поговорка: "Командир обречен на одиночество". Особенно - в смерти.