Тем не менее его судьба типична для тысяч россиян, оказавшихся под колесами Истории: жизнь сломана, а винить некого.
Как говорится, все произошло по воле обстоятельств.
Или все-таки было что-то помимо них?
Дмитрию Петрову только недавно исполнилось пятьдесят лет. Из-за его специальности еще совсем недавно настоящую фамилию вообще вслух старались не упоминать, и может показаться, что фамилия - Петров - это псевдоним, обычно используемый для пущей таинственности.
Но это настоящая его фамилия. В деревне, где он родился и рос, половина жителей Петровы. Но оставив себе родовую крестьянскую фамилию, судьбу себе он выбрал совсем не крестьянскую.
Деревенский мальчик стал курсантом Качинского авиационного училища, выпускниками которого были многие известные летчики и космонавты. Но не судьба была Дмитрию Петрову прославиться.
Окончив училище, он стал летчиком-инструктором, потом - заместителем командира эскадрильи. Отличного офицера направили на учебу в Военно-воздушную академию имени Ю.А.Гагарина, после которой ему была уготована прямая и благополучная армейская карьера.
И действительно, шагая с одной ступеньки служебной лестницы на другую, Дмитрий Петров дорос до звания полковника и должности заместителя начальника отдела летной подготовки в аппарате главкома ВВС.
Но тут грянула перестройка.
А с нею - и перекройка в Вооруженных силах, сопровождавшаяся значительным сокращением штатов, особенно в среде среднего командирского состава. В результате происшедших перемен полковник Петров оказался на распутье. Приходилось выбирать: или уволиться в запас, не имея никакой гражданской профессии, или оформлять досрочную пенсию. Как говорится, что в лоб, что по лбу.
Дмитрий Петров выбрал третий путь.
Еще достаточно молодой, полный сил и желания служить, он завербовался на заграничную работу - советником при командире авиабазы в Браззавиле, за тысячи верст от России.
В обязанности советника входило не только готовить кадры летчиков для далекой африканской страны, но и поддерживать в рабочем состоянии технику, полученную Конго от Советского Союза. Это были истребители МиГ-21, закупленные для конголезских военно-воздушных сил. Техника, устаревшая уже тогда, но достаточно надежная.
Было время, когда подобные загранкомандировки считались особо престижными и, что самое главное, выгодными. Отправляясь за рубеж, советские люди надеялись поднакопить деньжат на домашнем счету, а на валюту приобрести автомобиль, квартиру и многое другое. Но эти благословенные времена ушли в прошлое. И супруга полковника Петрова Валентина, оставшаяся в Москве, вместо дорогих заграничных подарков получила совсем другой "сувенир".
...6 июня у нее на квартире зазвонил телефон. Собеседник представился сотрудникам Министерства обороны и спросил:
- Валентина Степановна, мы слышали, что вы собираетесь в Браззавиль?
- Да, билет уже у меня на руках, виза получена, вылетаю 8-го.
- Мы бы просили вас обязательно зайти к нам в понедельник, необходимо поговорить.
Была пятница.
Женское сердце, почуяв беду, стало подсказывать памяти события последних дней. 5 июня ИТАР-ТАСС передал сообщение о том, что российский летчик, работавший в Конго по контракту, пропал без вести. А сослуживец мужа по авиабазе в Браззавиле капитан Доманенко, которого она случайно встретила в метро, сказал ей, что привез ей посылку от Димы и, между прочим, добавил, что в эти дни предполагались тренировочные полеты на базе.
Валентина Петрова еле дождалась понедельника, но ей не пришлось никуда ехать. Утром в дверь позвонили, на пороге стояли двое - генерал и подполковник.
- Ваш муж пропал, - сообщил генерал, - решайте, ехать или лучше остаться дома...
Вот что произошло тем временем в далекой Африке.
4 июня на базе были назначены плановые тренировочные полеты. Программа ничем не отличалась от обычной: тренировки, инструктаж, полеты... Все это входило в обязанности советника-инструктора, было оговорено в условиях контракта.
Но почему-то против обыкновения на этот раз Петрова не тянуло в небо. В этот день облачность была ниже допустимой - на глаз метров 300-400. Но местный офицер Максим, конголезец, сказал:
- Готовьтесь лететь, колонель!
По договору русский полковник должен был раз в три месяца лично проверять в воздухе каждый самолет. Так что, как говорится, условия контракта обязательны при любой погоде.
Дмитрию Петрову на новом месте работы приходилось сталкиваться не только с капризами атмосферы. Даже по сравнению с тем, что приходилось наблюдать в последние годы у себя на родине, здесь творилось нечто невообразимое. Представления о дисциплине, царившие среди личного состава авиабазы в Браззавиле, были, мягко говоря, чрезмерно вольными. С запчастями вечно происходили перебои. Горючего не хватало. Техники свою работу не исполняли...
Проверяя показатели приборов перед взлетом, Петров обнаружил, что кислород стоял на нуле. Техник, в обязанности которого входило сменить баллон, еще не появлялся на базе. Пришлось ехать самому, но когда привезли баллон, оказалось, что и в нем давление выше 80 атмосфер не поднималось. Пришлось при помощи второго баллона дотягивать до 115. А тут объявляется техник и сообщает: "Аккумулятор сдох. Вокруг самолета парни из аэродромной обслуги бегают, выпрашивают керосин для домашних нужд".
На предполетном "брифинге" синоптик докладывает: "Облачность - 7 баллов, нижний край - 700 метров". Хотя невооруженным глазом видно, что облачность не менее 10 баллов и кромка, по крайней мере, вдвое ниже. Вдобавок выясняется, что некому работать на радиолокаторной системе, что нет врачей для предполетного медосмотра... Словом, бардак по-африкански.
Но контрактник человек подневольный, велели лететь - придется лететь, что бы тебе твои предчувствия ни говорили.
Тем более, что полетная программа была несложной, сотни раз отработанной. Выполняя третий разворот, Петров собрался заходить на посадку. Но тут с земли сообщили, что на взлетно-посадочной полосе берет разгон какой-то маленький самолетик, неизвестно откуда взявшийся.
Петров, естественно, уходит в зону ожидания, закладывает вираж, другой, пока полоса не освободится. Но тут выясняется, что на исходе горючее, а база молчит, как немая.
Дальнейшее нужно описывать во всех подробностях:
"Набрал высоту, 4000 метров, пошел к краю облачности, реки здесь текут с севера на юг, где-то поблизости должны быть асфальтированные дороги. Словом, надо выходить на аэродром по земным ориентирам. Выскочил из-под облаков, нашел речушку, "встал" вдоль нее. А топлива всего на двадцать минут полета. Время шло, пока не стало ясно - придется катапультироваться. Подтянул ремни, попробовал. От сиденья не отрывает. Снизился до 2000 метров, и тут самолет вроде как споткнулся - остановился двигатель".
"Пришла беда - отворяй ворота", - видать, русская народная мудрость и для Африки справедлива.
Посадил Петров самолет на фюзеляж, выпустил тормозные щитки, ручку вправо и на себя... Удар! Самолет протащило по земле и развернуло.
Но, видать, судьба в тот день не окончательно отвернулась от Дмитрия Петрова.
"Сижу в кабине и не верю, что жив. Потрогал голову - на месте. Пошевелил руками, ногами - двигаются. Начал вылезать из кабины - нестерпимая боль в спине. Выкарабкиваюсь, отхожу от самолета. Не горит. Обошел машину кругом: крылья на месте, фюзеляж цел, только небольшая вмятина в форсажной камере. Хоть сейчас взлетай".
Но отлетал свое летчик Петров в африканском небе.
После падения долго шел он к людям - сначала к реке, потом - вдоль реки, перевалил одну сопку, вторую, соорудил плотик из двух веток, натянув между ними свою майку, но своенравная река унесла плот, а тропическое небо обрушило на него еще и сплошную стену дождя, вымочив до нитки...
Петров знал, что никто с браззавильской базы искать его не станет, догадывался, что в Москву пошла телеграмма: "Погиб".
Потому знал, что спасение зависит только от него самого.
В конце концов вышел он вечером 7 июня к деревне, где местные жители накормили его, обмыли раны, уложили спать, а сами сообщили куда следует, видать, тоже неплохо проинструктированы.
Вскоре объявился полицейский офицер и перевез Петрова в городок Джамбала, в 140 км от столицы страны. Сам президент Конго оказал русскому летчику высокую честь - послал за ним вертолет, велел передать все полагающиеся слова благодарности.
И прилетел Дмитрий Петров в аэропорт Браззавиля в тот же день и час, что и его жена Валентина из Москвы: она так и не поверила, что ее муж погиб.
Уже в Москве врачи военного госпиталя установили, что у Петрова был компрессионный перелом позвоночника, то есть, согласно науке, он вообще не мог двигаться.
Дмитрий Петров был уволен в запас из Вооруженных сил за две недели до своего пятидесятилетия. Вдогонку вместо награды получил выговор: за то, что не сберег военную технику и не вернул самолет на базу.
Сейчас полковник запаса с опытом загранработы устроился в один из московских подземных гаражей ночным сторожем. Что делать, пенсии, даже полковничьей, на жизнь не хватает.
Хорошо, хоть жив остался.