Короткие встречи


Купеческая гавань - Успех

"Я всю жизнь сомневаюсь"

Лет восемь уже, кажется, назад приехала я в подмосковный городок Малаховку повидаться со своим приятелем Львом Браверманом. Повидаться и попрощаться: вместе с семьей уезжал он в Израиль. И было за него немножко боязно: здесь (а тогда и Москва, и Питер, и Таллинн, и Кавказ было - здесь) все у него нормально, можно сказать, даже очень хорошо, но как сложится там? Начинать везде трудно, особенно целителю, у которого вся клиентура осталась далеко, за тысячи километров. И конечно, есть рекомендации, но кому и каким образом их предъявишь, если тебя никто не знает?

Потом приходили известия, что все у Левы в Израиле сложилось. А пришло время - встретились.

Гуляли по лесу, удивительно похожему на наши дачные места в районе Кейла-Йоа. Болтали, смеялись, вспоминали старых друзей, с которыми видится он часто. Короче, отдыхали. Только бесконечно звонил мобильный телефон. Лева внимательно слушал, отступал чуть в сторону от компании - и включался в чужую боль. Если бы о его целительских способностях и отзывчивой душе я знала понаслышке, может, постаралась бы не обратить внимания. Но так как сама была свидетельницей того, как гостившего здесь Льва Бравермана вызвали к пациенту одной из таллиннских больниц, не в силах остановить кровотечение, и он на глазах профессиональных врачей справился с этой задачей, если бы не другие подобные ситуации, которые в Израиле на моих глазах повторялись одна за другой, ни за что не стала бы мучить Бравермана вопросами, на которые, надо сказать, он не очень любит отвечать. Но и отказать человеку не может. Такой характер.

- Нет, я все-таки не могу понять, - говорила ему уже по дороге в аэропорт, куда вез нас отзывчивый Браверман, вероятно, надеясь, что на сей раз обойдемся без интервью.

- Так что же тебе так хочется понять? - спрашивал он, обреченно поглядывая на вытащенный из сумки диктофон.

- Неужели человека одинаково эффективно можно лечить по телефону, по фотографии, в общем, на расстоянии, и при личной встрече?

- В принципе, да. Иногда даже эффективнее, потому что нет помех и ничего не мешает сконцентрироваться. Ну, просто зависит от каких-то факторов, психических.

- И при этом нет разницы, какого рода заболевание, например, внутреннее или травматического характера?

- Думаю, нет разницы, потому что занимался всякими болезнями. Вот, например, адвоката известного из Петербурга лечил. Где-то полгода назад на него напали в подъезде, проломили череп. Несколько недель человек находился в питерской клинике без сознания. Через друзей родственники обратились ко мне: через час он пришел в себя. Думаю, это трудно назвать случайностью.

- Сейчас продолжаете его лечить?

- Нет. Он уже в порядке.

- А в жизни виделись?

- Никогда.

- Больше семи лет вы уже живете в Израиле. Трудно было вначале?

- Вначале всегда трудно. Там ко мне приезжали со всего Союза, а здесь я был ноль.

- Что нужно было сделать, чтобы перестать быть нулем?

- Ну, как утверждаются люди? Нужно было чтобы получалось, чтобы кому-то реально помогал. Наверное, еще что-то было нужно.

Прослушиваю пленку. Долгое молчание. Только слышно, как проносятся встречные автомобили и свистит ветер за окном.

- Чужой язык, которого поначалу не знали, - это имело значение?

- Язык, конечно, имеет значение. Израильтяне говорят на иврите, и есть специфическая терминология, необходимая при выяснении болезней. Первое время у меня был секретарь: она переводила, помогала беседовать.

- А зачем разговаривать, если и без слов устанавливаете контакт?

- Этот контакт нужен не только мне, пациенту он тоже необходим. Человек хочет рассказать, что с ним, как он себя чувствует, какие ощущения испытывает. Да и мне это не мешает.

- Религиозные люди приходят? Им это разрешается?

- Что значит - разрешается? Это больше зависит от внутренних качеств самого целителя. А потом, ко мне раввины посылают больных. Значит, нет противоречий. Они не ко всем разрешают ездить.

- А сами приходят?

- Да.

- Для вас имеет значение интеллектуальный уровень пациента?

- Людей нужно принимать такими, какие они есть. Другое дело, наша вина в том, что мы не всегда это можем делать с чистым сердцем.

То есть вам все-таки больше нравятся люди интеллигентные, интеллектуально развитые?

- Думаю, это вполне нормально. Но что значит - больше нравятся? Когда к тебе приходит больной, не должно что-то нравиться больше или меньше. Хотя как у обычного человека, какие-то мысли или чувства появляться могут.

- А вот раздражение, которое естественно возникает при общении с людьми вредными, склочными, оно не мешает?

- Мешает.

- Что же делать?

- Не должно быть раздражения.

- А если они сильно достают?

- Ну, значит, не надо с ними заниматься.

- Есть такие случаи?

- Редко, но бывают. И это опять же моя вина. Потому что я должен быть на таком уровне, чтобы меня это не доставало. Все причины ищи в себе. Давно сказано.

- Дар, которым вы наделены, он иссякаем?

- Известны люди, которые до глубокой старости занимались целительством, и это шло только по восходящей. Как будет у меня, не знаю. Думаю, это зависит от Всевышнего. Ну, и от меня, конечно.

- Как вы думаете, много таких людей, которые умеют больше, чем вы?

- Наверное.

- Вас это не интересует?

- Просто не думал об этом. И все же если бы очень много людей это делали лучше, чем я, может, мне не стоило бы этим заниматься.

- Значит, не очень много.

- Не знаю.

- А чем измеряются возможности целителя? Отсутствием отрицательных результатов, да?

- Наверное, этим тоже.

- Но не только? Но если у целителя нет результата, почему так происходит?

- (После паузы, с легкой усмешкой) Может, он не целитель?

- У вас всегда есть результат?

- Что значит - всегда? Конечно, что-то может не получаться.

- От чего это зависит, получается или нет?

- Если бы я мог все объяснить, даже не знаю, кто бы я тогда был. К сожалению, очень многого мы не знаем.

- Из всех целителей, с которыми мне доводилось разговаривать, пожалуй, вы единственный, кто вообще не склонен ни к каким объяснениям. Это чем объясняется?

- Любое объяснение можно дать, исходя из какого-то базиса. Но это же не означает, что именно здесь лежит истина. Можно объяснить с точки зрения физиологии, с религиозной точки зрения или исходя из энергетической теории, и все будет правильно, и все будет не совсем: истина-то где, Бог ее знает. Вы же знаете, я всю жизнь сомневаюсь.

Мы подъезжали к аэропорту. Было очень рано, поэтому его телефон молчал. Но день давно уже был расписан по часам: Льва Бравермана ждали пациенты. Израильтяне не слишком доверчивые люди. И хоть молва распространяется быстро, репутация зарабатывается очень большим трудом. У Льва Бравермана свободного времени почти нет. В Израиле это серьезный показатель. И, конечно, огорчительно, что было мало времени поболтать о том, о сем. Но и радостно за человека, у которого много работы.

Элла АГРАНОВСКАЯ


Previous

Home page