Только что Лембит Ульфсак снялся в фильме "Отец" Марта Кивастика.
В конце минувшего сезона Лембит Ульфсак сыграл нескольких персонажей в "Николасе Никкльби", поставленном шведским режиссером Георгом Малвиусом на сцене Драмы.
И наконец, он сам поставил в Русском драматическом театре спектакль "Три "О" с Марией Кленской и Тамарой Солодниковой.
- Лембит, давайте начнем наш разговор со спектакля, поставленного вами на сцене Русской драмы.
- Ситуация была для меня несколько непривычной: обычно я сам выбираю пьесу, артистов, а тут выбрали меня, можно сказать, на все готовое. Были две артистки, распределившие роли в пьесе, а мне оставалось только согласиться или не согласиться ставить спектакль. Я согласился. Мария Кленская, с которой мы много лет работаем в одном театре, - моя любимая актриса, я не мог ей отказать. И я был рад встрече с Тамарой Солодниковой, с другими артистами, с коллективом Русской драмы, о возможностях которого я знал очень мало, пока не взялся за "Три "О". Все это оказалось мне полезным, хотя и начиналось как авантюра.
- Вы побывали со спектаклем в Петербурге?
- Нет, в это время я как раз был в Москве - участвовал в другой авантюре. В Москве проходили Дни эстонской культуры. Один из вечеров назывался "Вечер эстонского фильма". Свой фильм представлял Калье Кийск, а я был просто экспонатом. Стоял на сцене. Все это напомнило мне советские мероприятия: вечер провели, галочку поставили, артиста показали, специально привезли с собой.
- С кем-нибудь из российских артистов у вас сохранились отношения дружбы, приятельства?
- Я очень дружил с Альбертом Филозовым, Николаем Еременко, Володей Гостюхиным, еще несколькими. Созваниваемся, встречаемся иногда, посылаем на праздники открытки. Наши отношения не изменились. Но вообще меня поражает, что многие российские артисты активно включены в политику. Мне кажется, артист должен быть в душе космополитом и не иметь никаких политических убеждений. Он должен заниматься своим делом!
- Что вы скажете о новом "Гамлете"?
- Ну, по-моему, о нем говорить рано. Что до нового перевода - то перевод как перевод. Не уверен, что от перевода что-то принципиально меняется или зависит в спектакле. У нас был нормальный перевод. И лет двадцать назад я участвовал в спектакле "Гамлет" в переводе отца Леннарта Мери... Я тогда был Гамлетом в параллель с Юханом Вийдингом, а вот теперь играю могильщика, копаю ямы другим. А в сцене "Мышеловки" в пантомиме я вливаю яд в ухо королю...
- В этом есть какой-то подтекст? Вы шутите?
- Вы так настойчиво ищиее подтекст, будто я сам распределяю роли и выбираю для себя то, что хочу. А тут дело актерское. Назначили тебя на эту роль - играй, находи что-то...
- Иной раз класс артиста виден особенно очевидно даже не в главных, а в вещах, казалось бы, второстепенных. Я с огромным удовольствием слушаю стихи в вашем исполнении в рубрике телевидения "Только одно стихотворение".
- Знаете, когда целый год читаешь с экрана стихи, очень опасно впасть в некую монотонность. Очень трудно все время искать новые подходы, тем более что стихи выбираю не я.
- Мне кажется, доминирует нота трагизма...
- Перестаньте, что тут трагического? Так, лавирую, плыву между своими штампами. Не все стихи по душе. Не всегда найдешь в себе отклик.
- Есть ли сейчас у вас в театре роль, которую вы будете в наступившем сезоне играть с удовольствием?
- Пожалуй, назову спектакль "Николас Никкльби", где у меня четыре роли. У многих артистов там по нескольку ролей. Это, пожалуй, самое интересное. А так - целый ряд спектаклей сошел со сцены, а новые еще не состоялись. Тихий сезон. Разве что вот: писатель Март Кивастик написал сценарий и сам снял фильм "Отец". Короткометражный игровой фильм. Два артиста: я и мальчик семи лет. Отец и сын. Я играю отца, который очень многое ставит на сына, очень много отдает воспитанию, строг, а в конце концов все лопается. Лопается достоинство отца, лопается его мир.
- Как воздушный шарик?
- Можно по-разному интерпретировать. Отец вдруг выходит из жизни сына. Уходит. Я был рад этой работе. Мне нравится, когда камера шуршит.
- Вас больше всего волнует мир кино, мир театра? Или что-то еще занимает большое место в вашей жизни?
- Это прямо-таки фундаментальный вопрос!
- Обычно у фундаментальных вопросов очень простые ответы.
- Тяжело отвечать. Честно сказать, я несколько устал от "культурки". Мне стал очень интересен мир вне стен театра. Вне искусства. Будто я сменил очки. Мне очень интересно смотреть за тем, как растут дети. Сыну исполняется двадцать пять, он взрослый, самостоятельный человек. Старшая дочь учится в одиннадцатом классе. Она расправляет крылья, и за этим очень интересно наблюдать. И младшей дочери десять лет. Она в четвертом классе. Я с ней вместе учусь и взрослею.
- Как вы отнеслись к тому, что вам исполнилось пятьдесят? Что произошло? Зрелость? Продолжение молодости?
- Я не заметил, что мне стукнуло пятьдесят. Вот думаешь: что же будет, когда тебе исполнится пятьдесят? А самое поразительное, что ничего не будет...
- Конечно же, будет! Будут новые роли, новые интересы, волнения, шуршание камеры, текст пьесы, выход на сцену. Ну и мир вне стен театра...
Вела беседу
Елена СКУЛЬСКАЯ.