Одна история о незаконно возвращенном домеПожилой фотограф Рейн Марк был одним из первых, кто рискнул публично высказать сомнения в законности возврата собственности переселенцам из Эстонии в Германию в канун Второй мировой войны. Только два года спустя то же самое повторил и столичный Департамент реформы собственности, усомнившийся в законности возврата почти сотни таллиннских жилых домов.Как пишет в газете "Sonumileht" Хеймар Ленк, вынужденный квартиросъемщик Рейн Марк добился своей цели: государственный суд подтвердил то, на чем настаивал Марк - Закон о реформе собственности не позволяет возвращать имущество переселенцам из Эстонии в Германию и их потомкам. А ведь поначалу Марка даже не хотели слушать ни в горуправе, ни в Департаменте реформы собственности. Но когда он нашел в архивах все необходимые справки, к нему вынуждены были прислушаться. Эпопея Марка с доказательством неправоты возврата собственности началась весной 1997 года. За год до этого комиссия по возврату и компенсанции противоправно отчужденного имущества признала правопреемной собственницей Лейду Лесер и вернула ей двухэтажный жилой дом на улице Метса в Нымме. Живший в этом доме с 1944 года Рейн Марк в мгновение ока превратился в вынужденного квартиросъемщика. Решение комиссии сразу же показалось ему сомнительным. Так началось его долгое хождение по архивам. Сомнения вынужденного квартиросъемщика подтвердились, Марк представил горуправе документы, доказывающие незаконность возврата дома. Архивные бумаги гласили: в 1941 году дом был добровольно передан правительству доверия, а его хозяева переселились в Германию. Наличествовали и документы об оценке здания, на основании которых переселенцы получили за него в Германии компенсацию. Разумеется, в Департаменте реформы собственности Марк не был желанным клиентом, поскольку занялся делом, вести которое - прямая обязанность комиссии по возврату собственности. Но комиссия почему-то такими делами не занималась. В конце концов настойчивость Марка взяла свое, его документы были приняты во внимание, а решение о возврате дома было отменено. Правда, с одним "но". Решение по дому отменили, а о земле под ним - нет. Нелепая чиновничья попытка хоть как-то споспешествовать интересам лже-хозяина. В дело пришлось вмешаться самому главе Департамента реформы собственности Владимиру Вийесу. Как-никак, а его подчиненная Эне Вегес отказывалась отменить решение по земле. Подключилась и экономическая полиция. Таллиннской горуправе пришлось-таки признать собственную ошибку с возвратом. Решение было отменено. Но представитель Лейды Лесер подал в суд на горуправу. И административный, и окружной суды признали правмерность отмены возврата собственности. То же подтвердил и государственный суд. Вот так и получилось, что Рейн Марк оказался одним из первых вынужденных квартиросъмщиков, решившимся оспорить очевидную несправедливость, и довел дело до экономической полиции. Говоря о себе подобных, Марк вспоминает, что с 1996 года ни одно ведомство не желало выслушивать людей, лишенных реституцией крова над головой. Шел тотальный подложный возврат собственности по поддельным документам правопреемства, проверить которые было практически невозможно. Рейн Марк пока не решил, будет ли подавать в суд на Лейду Лесер. Под ее именем были поданы документы на возврат еще трех домов в Таллинне. И все они ей были возвращены. Живущую в Германии Лесер и ее местного представителя можно обвинить в мошенничестве, так как, подавая документы на возврат имущества, она скрыла, что является переселенцем в Германию. Такие, как она, по закону правопреемства не имеют. Комментируя столь кривой ход реформы собственности, Хеймар Ленк продолжает: невероятно, насколько слабыми стали кадры наших историков и юристов, не говоря уже о правоведах международного уровня. История переселенцев 1941 года в Германию, которая уже с весны этого года присутствует в качестве скандала с реформой собственности на страницах печати и на телевидении, так до сих пор и не прояснена. В эстонском государстве, похоже, нет ни одного человека, который осмелился бы выяснить, что же реально происходило здесь в самый канун большой войны. По теме брали слово и канцлер юстиции, и министр, но ясности не внесли. Ни один из них не смог или не сумел раскрыть суть закона о реформе собственности. И дело было бы абсурдным, не будь оно столь серьезным. Фигуры более мелкие и более эмоциональные спорят в газетах по мелочам: когда в 1941 году кто отказался от гражданства Советского Союза и на какой корабль взошел? Как будто от этого зависит решение - возвращать или не возвращать имущество в сотни миллионов крон. В расследовании мелочей тонут и суды, не стыдясь собственного неведения исторических обстоятельств. Некоторые адвокаты даже призывают не признавать договоры между Германией и Советским Союзом, поскольку это, якобы, сделки двух оккупантов. А что будет, если под таким же углом зрения взглянуть и на мирные договоры после Второй мировой войны? Об этом молодые юристы даже не задумываются. Что требовать от судов, если государство само не определило собственного отношения к переселенцам в Германию 1941 года? Хотя у нас в силе закон, запрещающий им возрат собственности. Официально сомнения в правомерности возврата высказаны в отношении сотни домов в столице. Вряд ли кто реально думает, что вопрос об этих уже многократно перепроданных домах будет решен справедливо. И как это уже было полстолетия назад с национализацией, так и нынешняя реформа собственности войдет в историю серой страницей, о которой в будущем постараются говорить как можно меньше. Такие страницы не украшают историю государства. Специальная комиссия, созданная правительством, по пикантной ситуации с незаконным возвратом к осени должна высказать свое мнение. Насколько это ей удастся сделать, зависит от уровня шума, поднятого вынужденными квартиросъемщиками, а отнюдь не от желания прояснить историческую правду. В итоге автор приходит к заключению: тот, кто на предстоящих выборах в Рийгикогу захочет заполучить голоса вынужденных квартиросъемщиков, тот и найдет решение проблемы. Речь идет как минимум о ста тысячах избирательских голосов.
|