Не в пику дамам...Государственному русскому драматическому театру Эстонии 50 лет!
Не так давно нам довелось побывать на генеральной репетиции спектакля "Я буду любить тебя всегда" в Русском драмтеатре. Это вторая постановка Евгения Гайчука, которого зрители знают много-много лет как актера. Дебютировал режиссер Гайчук в "Пиковой даме". Нам, зрителям, было интересно поговорить с актером-режиссером Евгением ГАЙЧУКОМ о театре и о жизни. Ведь такая возможность предоставляется не часто.- Евгений, такой простой, житейский вопрос, - как у вас сейчас идут дела? - Нормально, хорошо. И в личной, и в актерской жизни. Как в одной американской хохме, когда падает с небоскреба парень и кричит: "Боже! Хоть бы это не кончалось..." - Режиссеру-мужчине трудно ставить женскую пьесу?.. - По-моему, мужские и женские проблемы соприкасаются по важности. Мужские - понятны для всех, они общечеловеческие. Мне кажется, что иногда мужчины разбираются в женской психологии лучше, чем сами женщины. Может быть, я ошибаюсь, но я думаю, это имеет место быть. - Иначе говоря, вам не сложно было работать с женщинами? - Нет, не сложно. Они мои хорошие друзья, я их всех прекрасно знаю по 25-30 лет. Так что взаимопонимание было отличным.
- В силу обстоятельств - долго. Хотя мог бы выпустить ее в три раза быстрее; но это чисто производственные проблемы. В театре ведь все взаимосвязано, "сцеплено": приезжие режиссеры, да и сам задержал с выпуском. Бывает по-разному. Мог бы поставить пьесу за два месяца, но вышло больше. - Вы ведь еще и актер... - Да, и это пока основная моя специальность. - А кем быть легче? - Конечно же, актером. Это менее самостоятельная работа, чем режиссерская, и, скорее, исполнительская. А режиссером быть во сто крат сложнее. Это колоссальный исследовательский труд. - Первая ваша постановка - пушкинская "Пиковая дама". Вторая же очень отличается по известности... Вам не хотелось продолжить ставить на сцене произведения великих классиков? - М-м-м... Дело в том, что я, как режиссер начинающий, решил вторую свою постановку сделать классической мелодрамой. Точнее, мелодраматической комедией, трагикомедией. Насколько это у меня получилось - судить зрителям. К тому же пьеса "Я буду любить тебя всегда" приурочена к юбилеям двух наших актрис - Лилии Шинкаревой и Елены Яковлевой. А еще мне было интересно как режиссеру поставить спектакль традиционными средствами; узнать, смогу ли я это сделать: умею ли владеть приемами, которые уже наработаны веками опытными режиссерами. Грамотно поставить спектакль. - Вы сказали по средствам и опыту предыдущих режиссеров... - Нет, сам по себе опыт, "багаж", меня не интересовал. Скорее постановочные приемы, "традиционные" в хорошем смысле этого слова. И - никакого авангарда! С хорошей драматургией всегда интересно работать. - При постановке пьесы, пытаетесь ли вы заранее предугадать, будет ли она иметь успех? - Мне кажется, что наверное могу. Пока сложно говорить, потому как у меня только две постановки. Успех предопределяется драматургией, шлягерностью. Меня недавно упрекнул один критик, что спектакль, мол, сентиментален. Пожалуй, он сам не подозревает, что сделал мне комплимент. Ведь при постановке, я именно этого и добивался. Ведь сентиментальность - это чувствительность. Как к своей, так и к чуждой боли. Сейчас очень многие люди ее утратили. На протяжении 70 лет из человека "выбивали" способность чувствовать. Помните, как у Маяковского: "Если выставить в музее плачущего большевика, весь день бы в музее торчали ротозеи". Было время, когда слово сентиментальный считали ругательным. Но ведь должен человек уметь сострадать! Должен. Потому я ставлю для себя задачу затронуть не только душу, но и душевность. Ничего глобального. - Если вернуться к "Пиковой даме", то некоторое время спустя, уже теперь, вам не хочется что-то исправить, переделать, доработать в ней? - Хм, интересный вопрос... Я бы хотел еще раз ее поставить, только уже совсем по-другому. Это - многоплановое, многогранное произведение, в нем столько всего заложено, что можно ставить всю жизнь. - В спектакле "Я буду любить..." затрагивается тема связи с потусторонним миром. А вы сами верите в загробную жизнь? - Знаете... С одной стороны, это дело серьезное, а с другой... куда я сам от этого денусь? Я не верю в загробную жизнь. Я - атеист, и если бы вы спросили меня, как я отношусь к Богу, то я бы ответил, что точно так же, как и он ко мне. Есть, по-моему, некий высший суд. Я склоняюсь к мысли, что Бог - это совесть. Такая тема развернута в "Пиковой даме". Предашь совесть - предашь Бога. Бог - в человеке, в его нравственности. - Д.Тейлор сказал, что "совесть у большинства людей - не более чем боязнь мнения других..." - Есть такие люди, да, и это очень плохо. Но я буду терзаться сам, если что-то не так сделал. Прислушиваюсь к чьим-либо отдельным мнениям, а точка зрения толпы мне безразлична. Я однажды спросил у Анатолия Эфроса, великого режиссера: "Вот, мол, поставлю я новую пьесу, а критики будут спрашивать, о чем она - что мне отвечать?" Он мне так сказал: "Ты ставь, а они тебе сами потом все расскажут. Такое расскажут, о чем ты даже не подозревал. Ты ставь, и ничего не говори". - Почему вы "вдруг" решили заняться режиссурой? - Думаю, произошли какие-то накопления. Через наш театр прошло столько беспомощных ребят с дипломами режиссеров, что мне, глядя на них, хотелось ставить их пьесы, но по-другому, по-своему. Я абсолютно убежден в том, что только диплом - это пустой звук, ведь не у многих хороших актеров есть высшее образование. Возьмем, к примеру, Смоктуновского... Мне тесно быть только актером. И потом: происходят ведь с человеком качественные изменения? Я называю это мутацией, потому что я был в Чернобыле после аварии на АЭС; наверное, облучился там и стал мутироваться... (смеется). - Многие актеры, занимаясь режиссерской деятельностью, утверждают, что это путь к самосовершенствованию... - Не знаю, как другим, но для меня это удивительно увлекательное и удивительно сложное дело - режиссура. Здесь происходит изучение взаимоотношений и психологии героев; здесь нужно думать, почему произнес именно эту фразу, а не другую... Актерская работа - это тоже исследование, только в рамках одной роли. - После того как вы начали заниматься режиссурой, изменились ли ваши взгляды на актерскую деятельность? - Да, я стал очень серьезно относиться к актерской профессии. Еще серьезнее, чем раньше, несмотря на то, что 35 лет проработал артистом. Единственное, в чем я уверен совершенно, так это в том, что не могу играть в пьесах, которые сам ставлю. - Почему? - Я должен полностью отдаваться либо режиссуре, либо актерству. А то будет происходить раздвоение какое-то, так что нужен контроль со стороны. Несколько лет назад я пытался поставить спектакль на двоих с Сергеем Черкасовым, но мне не удалось и руководить, и играть. Мне нужен режиссер, который будет ходить с плеткой и указывать. - Вы везучий человек? - Не знаю. По-разному. Иногда везет, а иногда, чтобы везло, и поработать надо. Надо что-то делать всегда, двигаться надо. - Возвращаясь к "Пиковой даме" - вы игрок по жизни? - Да, и очень азартный. Проигрывал порядочно и в карты, и в казино, но так, чтобы "в пух и прах" - ни разу. Выигрывал тоже часто. Короче говоря, соотношение выигрышей и проигрышей где-то 50х50. Вот, к примеру, у Вахтанга Кикабидзе (он тоже игрок, да еще какой!) однажды спросили: "Если вы раз сильно проиграли, два - проиграли, будете ли вы отыгрываться?". На что тот ответил: "Я азартный, но не дурак". Так что надо уметь вовремя останавливаться. - Чего вам сейчас хочется больше всего? О чем-нибудь мечтаете? - Хотел бы съездить в Америку. Обожаю и уважаю эту страну. Поехал бы один, но с деньгами, чтобы ни в чем не нуждаться. Меня восхищает, что в Америке - все молодые, даже старики. Скачут на лошадях, а самим лет по 80. А деньги нужны обязательно, чтобы "почувствовать" страну. Один мой знакомый был недавно в Париже, но практически без денег. Не мог позволить себе чашку кофе выпить в кафе, сходить в Лувр, Мулен Руж... Нужно иметь деньги, чтобы изучить культуру страны, а не ходить кругами по Елисейским Полям, держа в кулачке какие-то гроши. Это не на Париж надо обижаться, а на свое безденежье. Туда не со 100 франками нужно ехать. - Вернемся к театру. Как вы думаете, каково отношение людей к нему? - К хорошему - хорошее, ну, а к плохому - сами понимаете... Мне очень трудно ответить на такой вопрос. Феллини считал, что искусство - будь это кино или театр - должно быть понятным всем, от ребенка до академика, от бомжа до миллионера. Я полностью с этим согласен. Вообще, своими учителями считаю Феллини и Товстоногова. У этих двух людей я всю жизнь учился режиссуре: на фильмах Феллини и спектаклях Товстоногова. - Как вы оцениваете постановку другого режиссера? - Мне хватает десяти, пятнадцати, от силы - тридцати минут, чтобы понять, хороший спектакль или нет. Знаете, есть такой постулат: "Все виды искусства хорошие, кроме скучного". Если спектакль интересен, люди на него пойдут. - Еще совсем недавно билеты на спектакли Драмтеатра распространяли среди учеников в школах. И вот, приходит в театр такая разношерстная толпа воспитанных совсем по-разному школьников... Не унизительно ли вам играть для такой публики? - Совсем нет. Вообще-то самое последнее дело - со своей колокольни ругать молодое поколение, но я не вижу, чтобы сейчас кто-нибудь из 15-16-летних уступил в троллейбусе место пожилой женщине. Это - такая культура. Ради такого нужно идти в школу продавать билеты. Школьники обязательно должны приходить в театр - нужно их за уши тянуть. Здесь они учатся культуре. Если мальчик не воспитан, если даже там целая компания таких - мне жаль их педагогов, которые их не научили правильно себя вести. - А вас не возмущает их поведение настолько, что хочется, скажем, выпроводить из зала? - Ну, а как? Если человек такой инвалид, как на него обижаться-то? Если он не знает культуру - это ведь самое страшное. Бескультурье - это развал любого государства. Меня возмущает, когда говорят: "Вот, мол, дадим деньги на театры, на культуру, когда хорошо заживем". Чушь это! Все начинается с культуры, не с экономики. Не будет культуры - есть будет нечего. Нужно давать деньги на развитие духовности. Они (показывает наверх) этого еще не понимают, может быть, только 5-6 человек. Мы живем еще сносно, а посмотрите, что делается в Москве или Питере. Хорошо, если актер востребован. А актеры, которые невостребованы, продают газеты в переходах. Только Россия еще очень долго не поймет этого. И результат этого видим каждый день. Недавно вот Джигарханяна избили и ограбили, когда он с "Мосфильма" выходил. "Знаем, - говорят, что ты Джигарханян... Значит, деньги есть". Это - результат бескультурья - бесчувственности, черствости. Мне жаль парней, которым некуда себя девать; которые слоняются по улицам в поисках развлечений. Раньше хоть кружки разные были, секции; никому не давали сидеть без дела. А сейчас... Страшно. Так просто это не пройдет. Если молодежь куда-либо не направить... - Не хочется заканчивать нашу беседу на такой безысходно-грустной ноте. Какие у вас планы на будущее? - Это зависит от нашей администрации, от планов театра. У меня есть на примете несколько пьес, которые я с удовольствием поставил бы с актерами нашего театра. Замечательными актерами. - Грядет год Пушкина... - Сейчас я с большим трудом выпустил спектакль, ведь у театра свой график. Конечно же, с удовольствием поставил бы еще что-нибудь. А для следующего года, для его эгиды, у нас уже есть "Пиковая дама". На этом и расстались. Евгений Гайчук надел ковбойскую шляпу и еще больше стал походить на жителя столь любимой им Америки. На прощание он лукаво подмигнул нам и бросил такое дружеское, такое неформальное "Пока", что мы сразу же догадались, почему он просто Евгений Гайчук, без отчества, без возраста.
Кристина ПАЛЬМ, |
- Вы долго ставили эту пьесу?