"Лолита"

Но, разумеется, всегда найдутся люди - и их большинство, которым нет ни малейшего дела ни до совершенства метафоры, ни до поэтической структуры прозаической речи, ни до пьянящего синтаксиса, ни до иносказаний, - им куда приятней порассуждать о практической стороне педофилии в связи с "Лолитой", о проктологии в связи с "М.Батерфляй" и о некрофильстве в связи с Гоголем...

И именно это большинство (в свое время запретившее "Лолиту" в Америке) очень любит соблюдать приличия. В 1962 году Стенли Кубрик снял первый фильм по роману "Лолита"; героиню он сделал взрослой зрелой женщиной. Сью Лайон была просто старовата для этой роли, а состав трагедии Гумберта Гумберта и вовсе испарился. Самой сильной, самой запоминающейся сценой у Кубрика оказалась сцена убийства Куильти - удачливого соперника Гумберта, о котором Лолита говорила: ты (то есть Гумберт) всего лишь погубил мою жизнь, а он (то есть Куильти) разбил мое сердце!

В романе Набокова убийство Куильти - самый мощный, самый объемный выход в реальность; этот эпизод призван подчеркнуть и усугубить условность и аллегоричность всего остального текста; здесь все очень подробно, даже затянуто, "психологично"; Куильти не может поверить в то, что его убьют, он пытается хитрить, лукавить, он никак не может умереть, пули словно только покусывают его, чуть-чуть задевают, Куильти - циник, и он хочет умереть как циник, дерзко, нагло, отменно держа и парируя реплики несчастного и раздавленного убийцы Гумберта Гумберта, второй раз проигрывающего поединок Куильти. И так далее. Не удивительно, что Стенли Кубрик извлек максимум кинематографических эффектов из эпизода.

В новой киноверсии "Лолиты" героиню играет пятнадцатилетняя Доминик Суэйн. Снял фильм Эдриан Лайн (автор нашумевших у нас "9 1/2 недель"). Интересно отметить, что во всех интервью он смело уверяет (в надежде на общее невежество), что набоковской Лолите было 14 лет. Интересно, что журналисты с ним не спорят. То есть все хотят выглядеть пристойно: ведь стоит дотянуть Лолиту по возрасту до Джульетты, и стыда как не бывало! Поразительно, но в эти нелепые игры охотно играет и сын Набокова Дмитрий Владимирович, защищая фильм Эдриана Лайна от неких ханжей, в угоду которым в эротических сценах снималась не сама Доминик, а дублерша (правда, сцены эти все равно пришлось вырезать, чтобы успокоить общественность, а Доминик, слезливо жалуется режиссер, совсем бы не пострадала, если бы играла их сама, ведь она уже целовалась со своим мальчиком, и для нее в сценарии не было ни одной загадочной сцены)...

Вслед за Стенли Кубриком Эдриан Лайн отменно снял убийство Куильти. У него писатель-негодяй ходит по своему дому в халате на голое тело и обращается с этим халатом, как с фраком. Фалды он все время откидывает в стороны, задирает халат, садится к фортепиано, блеснув в камере голой задницей, и проходится по клавишам нервной, но броской походкой артиста, умеющего продавать свое искусство и не очень высоко ценить и музыку, и ее потребителей. Куильти у Лайна умирает презрительно, кроваво, загадочно: жизнь для него не больше, чем удачно найденная аллитерация, от которой, конечно, обидно отказываться, но, в конце концов, ничего не поделаешь...

В Америке и в целом ряде европейских стран новая версия "Лолиты" запрещена к показу. Разумеется, можно повысить свой голос в пользу свободы творчества, но не так поспешно, как раньше подписывали воззвания в поддержку борющихся трудящихся, кажется, Индонезии. Не худо бы все-таки посмотреть фильм и подумать, о чем он?

И наследник авторских прав Дмитрий Набоков, и режиссер Лайн подробно и убедительно говорят о достоинствах гениальной прозы Набокова. И никто с ними не спорит. Но перенести отменную прозу на экран так же трудно, как перенести жизнь на бумагу. Почему-то об этой азбучной истине ни один из создателей фильма не вспомнил.

Итак, нынешняя "Лолита" - самая обычная мелодрама с низкопробным привкусом "трагедии русской души". "Русскость" заключается в том, что герой любит одну (Лолиту), а женится на другой (ее матери). В экранной версии нет принципиальной разницы между двумя дамами. Мелани Гриффит в роли матери вполне пошла, зазывна, вульгарна, привлекательна и провинциальна. Ее дочь пошла, зазывна, вульгарна, привлекательна, провинциальна, но, как вы догадываетесь, моложе матери. Впрочем, не намного. Она вполне опытна, чтобы соблазнить Гумберта Гумберта в соперничестве с матерью, которая, кстати, очень удачно попадает под машину и перестает мешать паре любовников. Потом они путешествуют в машине по Америке из одного мотеля в другой и, оказывается, путешествия эти очень удорожили ленту, о чем с грустью и преданностью первоисточнику охотно рассказывает журналистам режиссер.

Больше всего великий Набоков ненавидел пошлость. Ее разоблачению он посвятил не один десяток страниц. Он был бесконечно щепетилен в вопросе о подробностях. Что следует описывать подробно, а что нет? Он полагал, что Достоевский детально описывал ощущения Раскольникова и ни слова не сообщил о чувствах Сонечки Мармеладовой, когда она впервые пошла по желтому билету, именно из-за внутренней пошлости Федора Михайловича, не способного подняться выше жанра детектива. В одном из предисловий к "Лолите" он объяснял, чем обусловливались для него те или иные сцены - прежде всего отказом от пошлости, от лазейки для нее - там, где Гумберт Гумберт и Лолита становятся любовниками, там исчезает полностью эротизм, там Набоков захлопывает перед любопытными двери, ибо его интересует воображение, а не реальность, подлог, а не документ, рифма, а не зрачок.

Из истории публикаций хорошо известно, что только после заступничества Грэма Грина роман был принят издателями и читателями; теперь же выдающийся мастер пошлости и ненавистной Набокову эротики режиссер Лайн взывает к новому Грину с просьбой заступиться за его фильм.

И его охотно выслушивают. В России прошла премьера фильма. На лицензионных кассетах он поступил в продажу. Его можно приобрести и посмотреть и в Таллинне, где тоже его никто не запрещал.

Дмитрий Набоков упрямо не хочет видеть разницы между фильмом и романом. В глубокомысленном интервью он говорит:

- Его (роман. - Е.С.) преподают в школах и университетах как образец идеального писания прозы. Он вошел в пантеон классиков навсегда. Я думаю, отношение к роману не переменилось в том смысле, что те, кто прочел его умно, те и будут его уважать. А те, кто не прочитал роман по-настоящему, кто подходит с социальных точек зрения, выдвигает журналистские суждения, те так и будут его отвергать до того момента, как у них откроются глаза. Если откроются. И будут подходить ко мне и говорить: ах, ваш отец написал эту ужасную книгу, вам не стыдно быть его сыном? Я спокойно реагирую на это: вы читали роман? Прочтите его, прежде чем осуждать. Потому что это высокоморальное произведение, которое осуждает жестокость и несправедливость. И нежность автора к Лолите появилась не потому, что Набоков сам был педофилом (тогда он был бы и убийцей, и сумасшедшим шахматистом, и видел бы в другом человеке своего двойника), нет он изучал человеческие обсессии.

Обсессия - это навязчивое состояние, болезнь. Никогда, по счастью, Набоков болезнями не занимался, не изучал, а писал вместо этого романы. И по счастью, у нас есть возможность их читать, не оборачиваясь ни на мнение его сына, ни на экранизации. В конце концов, не мешают же нам читать стихи Мандельштама или Цветаевой пошлые шлягеры, выводящие эти стихи на эстраду!

P.S. Бойкие светские хроникеры Резанов + Хорошилова обозвали экранную Лолиту "конкретной юной б...". Правда, как водится, глаза колет.