Рай для коров и бизнесменовВ княжестве Лихтенштейн необходимо побывать в двух случаях. Прежде всего, если вы любите здоровый деревенский отдых. С утра босиком по свежей росе пробежаться, букетик эдельвейсов с альпийских лугов собрать, парного молочка испить прямо на ферме, свинку за ушком почесать и заодно разъяснить своему чаду, чем она от коровы отличается. Нет, конечно, коли вы предпочитаете позавтракать в фешенебельном ресторане, то тоже под боком. Только осторожно, не наступите при этом на козлика или овечку. Они просто обожают изысканную европейскую кухню, а потому с рассветом располагаются прямо перед столиками.
В ожидании перспективыНо в Лихтенштейн стоит приехать, если вы, будучи предпринимателем из Эстонии, не слишком одобряете местную налоговую политику и ни в коей мере не доверяете своим банкам, которые, словно в песне Высоцкого, "то явятся, то растворятся". То ли друг в друге, то ли в свободном пространстве. Княжество же это давно прозвали раем для бизнесменов. Открыть "полочную" фирму со счетом в надежнейшем банке без малейшего риска, что информация утечет туда, куда ей утекать не полагается, здесь - легче легкого.Итак, бизнес стабилен, государство - богато, а жители - всего-то двадцать семь тысяч - зажиточны и оттого беспечны. Не потому ли двери банков часто "охраняют" местные псы, которым в жару нравится валяться в тени от офисов? А на страже географических рубежей бдительно бродят коровы, с успехом заменяющие пограничников в борьбе с контрабандой и нелегалами. Возможно, не все читатели помнят, что когда-то, давным-давно, во всей Европе трудно было сыскать место беднее Лихтенштейна. Владельцы-суверены этого огромного участка в 160 квадратных километров, графы Хоэнемс, к 1719 году прокутили, проиграли в карты и пустили по ветру практически все, что имели, включая даже сбережения вассалов. Разрушительной деятельностью легкомысленной семейки, увязшей по уши в долгах, заинтересовался сам кайзер Карл Шестой. И обязал графов землю продать. Любопытна формулировка: за непрофессиональное и неправильное управление собственным поместьем. Сейчас сложно судить, чем кайзер руководствовался, но с самого начала он настаивал вовсе не на том, чтобы освободившийся замок оттяпать себе под летнюю дачу в горах, а земли раздарить родне. Напротив, он объявил, что Лихтенштейн должен стать отдельным, независимым государством с блестящим в перспективе будущим. Тогда с монархами спор мог запросто окончиться в каземате, так что Карлу Шестому особо никто не перечил. Вот так, в том же 1719 году, Лихтенштейн и обрел статус самостоятельной, хотя и изящно вписанной в ландшафт Швейцарии, страны. В тех же границах и при тех же 160 квадратных километрах он до сегодняшнего дня и остался. Государственным мужам той поры предстояло решить, с какими теперь соседями стоит дружить больше, а с какими - меньше. Говоря современным языком, кому отдать приоритет в экономике? Швейцарии, на территории которой задолго до Рождества Христова и появилось поселение Вадуц, теперь столица независимой страны? Или Австрии, в чью границу упирается княжество? Выбор остановили на Австрии. Можно сказать, опять же пользуясь нынешней терминологией, дальнем зарубежье. А ближнее, кстати, не особенно переживало. Швейцарцы даже не обиделись. Они понимали: Австрия уже тогда, в отличие от них, провинциалов с козочками и коровками, обрастала заводами, мощной промышленностью - в общем процветала. Так что дело житейское. Кто же не мечтает о богатом дядюшке? Новое государство, гордо именуясь самостоятельным, тем не менее стало полностью зависеть от Австрии, потому что само толком ничего не производило. Во всяком случае, даже очень вкусный овечий сыр погоды на европейском рынке не делал. А все прочие товары, нужные местным фермерам, ввозились под бдительным оком австрийской таможни. Та безо всякого труда заставила Лихтенштейн подчиниться своим требованиям и торговать строго по ее тарифам. Для миниатюрной страны (это ведь только для частных угодий территория огромная) столь "плодотворное и равноправное" сотрудничество окончилось полным экономическим крахом: 1919 год княжество встретило сокрушительной девальвацией денежных знаков, высочайшей - и это при каких-то десятках тысяч жителей - безработицей и... нехваткой продуктов.
На пути к "ойро"Профессия продавца почиталась самой завидной. И, обладая столь полезным знакомством, лихтенштейнец мог хоть раз в месяц порадовать семью пакетиком чая или сахара. Не говоря уже о соли, спичках, сапогах и тюле на шторы. Угадайте, что предприняло правительство в такой ситуации? Хладнокровно заявило, что теперь стране лучше бы идти по одной тропинке со Швейцарией через общие Альпы. Благо, та хранит, в отличие от Австрии, вечный нейтралитет, в войнах не участвует, денег особых на оружие не тратит, а ежели кто в Европе "дерется", на этом только богатеет.Позиция, может быть, и циничная, но, с точки зрения обычного гражданина-человека, очень даже мудрая. Уже через четыре года жители княжества вздохнули с облегчением: теперь они могли не только (наконец-то!) на Рождество откушать любимого гуся или запеченные свиные ножки, но и скоротать время в местных, открывшихся на радость фермерам, конюхам и дояркам ресторанчиках. Или в Берн, Вену и Париж прокатиться. Пусть не с таким, как у графа Хоэнемс, шиком, но зато и без ощутимых потерь для своего кармана. Поразительно, что княжество заключило всего-навсего два важных соглашения с любимой теперь "ближнезарубежной" Швейцарией: таможенное и почтовое. Никаких табачно-водочно-оружейных сделок. Деньги, правда, ввели единые со Швейцарией. И по сей день тамошний франк ни на что менять не собираются. Разве что на "ойро", как в немецком языке именуется грядущая европейская валюта. Впрочем, в княжестве говор меняется от деревни к деревне, поэтому вполне вероятно, что подъехавший к своему банку на шикарном БМВ или "Мерседесе" захолустный крестьянин заведет речь об "юро", "ийро" или "еуро". Главное, финансисты его поймут. Уже сейчас на дверях местных банков красуется завлекательная реклама: поместите свои марки, франки, доллары или шиллинги к нам, и проценты с капитала получите в "новых деньгах", как только они появятся. Европейцы, чья валюта послабее тамошнего швейцарского франка, очень заинтересованы этим предложением. Поскольку риск сведен к нулю. Коли не выйдешь в Рокфеллеры, хоть не прогоришь. Какую-то сумму, скорее всего на разнице, выиграешь, ведь правитель - князь Ханс-Адам Третий - никогда на чужие денежки не выстроит против своего замка многоэтажный офис того банка, чьим распорядителем он состоит. Равно как и его супруга княгиня Мари, и их тетки, племянники, кузины и повивальные бабки. Конторы здешних банков с виду на удивление невзрачны. Возможно, оттого, что здание свыше трех этажей явно будет выделяться на фоне прочих двухэтажных. Поневоле вспомнились внушительные билдинги эстонских финансистов. Вот ведь интересно. В Лихтенштейне - никакого тебе особого архитектурного шика или изысков, скоростных лифтов, открытых глазам потрясенных прохожих кабинетов с бесчисленной оргтехникой. А репутация банков при этом - безупречна: никто никогда за всю историю не потерял свой вклад или последние сбережения. Хотя, надо думать, компьютеры, факсы и ксероксы внутри не менее совершенные, чем у их прибалтийских коллег. Выбирая себе банк, клиент судит по его репутации, а не по фасаду. Первоклашки, придя в школу, вместе с буквой "А" усваивают, что "А" - еще и акция с правом голоса. И в том самом невзрачном домике напротив школы, самом главном банке страны, контрольный пакет акций, вернее, даже 99,7 процента ценных бумаг принадлежат дяде Хансу-Адаму Третьему. Дядя доверяет финансистам, но предпочитает жесткий учет и контроль. Хотя частные банки здесь тоже есть, пусть и не в том количестве, как в Эстонии. Но и степень риска клиенту сообщат в любом из них, открыто и честно. А там уж дело каждого, сыграть ли ему в "альпийскую рулетку". К слову, случаи крахов лихтенштейнских банков практически неизвестны: попытку мошенничества обязательно пресекут до того как пострадает клиент. Собственно, на благонадежности местных финансистов, продуманной налоговой системе или, в большинстве случаев, полном ее отсутствии, если речь идет об иностранном капитале, а вовсе не на уникальном вкусе картошки и молока, построено благополучие княжества. Тут, в отличие от соседних стран, не говоря уже о более отдаленных, не знают, что такое безработица и инфляция. А затей турист дискуссию о неплатежах и изменении ставки рефинансирования, собеседник, скорее всего, испуганно попятится, просто потому, что не поймет, о чем речь. Будь то фермер, гостиничный портье или банкир.
Частная собственность. Проход воспрещенПри всей внешней патриархальности - скромные сельские домики вдоль улиц, на газонах скот мирно щиплет травку - цены в ресторанах, отелях и магазинах столь же головокружительны, что и в других "братских" монархиях - Монако или герцогстве Люксембург. Оно и понятно: карликовые государства, задавшись целью преуспеть, экономическую стратегию выбрали примерно одинаковую. Разная у них только... мода. В Монте-Карло, например, считается жутким моветоном не иметь белоснежной яхты. А если вы при этом не проигрываете в казино, об уважении не мечтайте. В Люксембурге в казино тоже ходят как на работу, но заодно отмечаются и в гольф-клубах, где одно только членство ежегодно обходится примерно в стоимость симпатичной квартирки.В княжестве Лихтенштейн ужасно непопулярны трехэтажные особняки с башенками и колоннами, столь любимые нашими отечественными бизнесменами. О благосостоянии судят прежде всего по тому, сколько метров на склонах горы принадлежит лично вам. И какие лично ваши тропинки, что ведут вверх, к замку князей, закрытому для посетителей. Мы убедились, что подходы к нему, даже через репей, прочно перекрыты табличками: "Частная собственность, проход воспрещен". Если вы случайно забредете на чужую территорию, собаками вас, конечно, не затравят и из дробовика солью не пальнут. К заблудившимся среди чьих-то угодий на вполне общественных, если судить по карте, холмах туристам здесь относятся также любовно и бережно, как к потерявшимся коровам. Охранники или садовники вежливо выведут обратно, предложив испить холодной водички. Остудиться. Буренки вроде от угощения веселеют, а заезжие профессиональные политики, говорят, не очень. Вернувшись из Лихтенштейна, так и норовят высадить альпийские эдельвейсы на клюквенных болотах. Пока ни у кого не взошли. Вера ПРАНЦ. |